Объявление румынского военного командования от 30 августа 1941 г. о нападении партизан на солдат румынской армии и о расстрелах в связи с этим мирного населения

§ 1. Почему евреи Бессарабии, Северной Буковины и Транснистрии не избежали Катастрофы

К июлю 1941 г. положение Красной армии на южном фронте усложнилось. На рассвете 3 июля, когда советские войска Юго-Западного фронта вели напряженные бои с дивизиями вермахта в районе Ровно, Дубно и Кременец, немецко-румынские войска начали наступление в междуречье Прута и Днестра. Главный удар силами 11-й немецкой и 3-й румынской армий они нанесли на Могилев-Подольском и Бельцском направлениях. В связи с тяжелым положением, создавшимся на стыке Западного и Южного фронтов, советское командование стало отводить свои войска, в первую очередь в Черновицкой области и на севере Молдавской ССР. Для огромного числа евреев, проживавших на этой территории и не успевших эвакуироваться в восточные районы СССР, наступил черный июль.

Возникает вопрос: почему евреи прифронтовых территорий, в массе своей, зная, какую смертельную опасность для них несет фашизм, заблаговременно не эвакуировались в глубокий советский тыл? Причины были, конечно, как объективные, так и субъективные. К ним, во-первых, следует отнести неинформированность населения об истинном положении на советско-германском фронте. Основными источниками информации в той обстановке были сообщения советского радио, передаваемые на улицах городов, местечек, районных центров через громкоговорители, в домах – по радиоточкам. И эти источники далеко не везде были в населенных пунктах Бессарабии и Северной Буковины. Немногочисленные радиоприемники, которые были у населения, в первые же дни войны были изъяты властями, чтобы «уберечь» советских людей от «тлетворного влияния» вражеской пропаганды, избежать распространения «ложных» слухов и других вражеских вылазок. Евреи западных республик и областей, которым больше всего угрожал приход фашистов, были в полном неведении о положении на фронте. Шая Клейман, житель маленького местечка Вад-Рашков, что на правом берегу Днестра, вспоминает: «В первые же дни войны наше местечко было подвергнуто зверской бомбардировке (хотя никаких военных объектов и войск там не было), много людей было убито и ранено. Никакой информации о положении дел на фронте у нас не было, но вскоре после бомбардировки стали уже слышны разрывы снарядов приближающегося фронта. Тогда еврейское население начало эвакуироваться. По-моему, это было в начале июля 1941 г.» [1].

Ежедневные сводки Советского информационного бюро, если и доходили до людей, давали весьма смутное, даже ложное представление о положении на полях сражений, трудно было определить, где проходит линия фронта, какие и когда были оставлены города.

Сводки Советского информбюро о боях на бессарабском участке советско-германского фронта в первые дни войны были весьма утешительны, полны оптимизма. В них говорилось, что «неоднократные попытки румыно-немецких войск овладеть Черновицами и восточным берегом Прута кончились неудачей», что войска Красной армии «прочно удерживают позиции на восточном берегу р. Прут, успешно отражая многочисленные попытки противника форсировать ее», что «захвачены немецкие и румынские пленные», а «в ночь на 27 июня группа наших войск при поддержке речной флотилии форсировала Дунай и захватила выгодные пункты, 510 пленных (в том числе 2 офицеров), 11 орудий и много снаряжения» [2]. Кое-где, в частности в Кишиневе, даже распространялись пущенные кем-то слухи, что Красная армия заняла Яссы и наступает на Бухарест. Даже в день, когда вдоль Прута немецкие и румынские войска, готовясь к широкому наступлению, заметно активизировали свои действия, Совинформбюро в сводке за 1 июля 1941 г. спокойно сообщало: «Все попытки румыно-немецких войск проникнуть на территорию Бессарабии неизменно разбиваются о мужество и силу наших бойцов…» [3].

Официальные сводки о боях на Пруте и Дунае, слухи о громких победах, в которых перемешивались правда и явная ложь, действовали успокаивающе на евреев Бессарабии и Северной Буковины, сеяли в их душах беспечность и надежды, что война скоро победоносно закончится, и, следовательно, покидать свой дом и нажитое добро, отправляться далеко на восток не следует. В лучшем случае, чтобы обезопасить свою жизнь от налетов вражеской авиации и артиллерийских обстрелов на границе, многие покидали города и прифронтовые районы и перебирались к своим родственникам, друзьям и знакомым в близлежащие села и местечки, где было спокойнее. О массовой эвакуации в глубокий советский тыл в начале войны речь не шла, об этом думали лишь немногие.

К тому же следует учитывать, что в первые дни войны в целях беспрепятственного продвижения к фронту войск и военной техники в ряде прифронтовых республик и областей массовая эвакуация на восток гражданского населения была строго запрещена. Так, в постановлении ЦК КП(б) Молдавии и правительства республики от 22 июня 1941 г. о задачах партийных и советских органов в связи с началом войны, говорилось: «Партийным и советским организациям запретить преждевременную эвакуацию всех категорий населения без особого на то указания. Каждый отдельный случай самовольной эвакуации будет рассматриваться как дезертирство. Одновременно партийные и советские организации должны принять решительные меры к недопущению самовольной эвакуации населения и какой-либо забивки дорог беженцами» [4]. Не без того, такие запреты нарушались, в том числе руководящими работниками, которые, злоупотребляя своим служебным положением, отправляли в глубокий тыл свои семьи и личное имущество, используя государственные транспортные средства. В той же Молдавской ССР 5 июля 1941 г. инструкторы уполномоченного ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР по Молдавии докладывали: «На товарной станции г. Кишинева отгружается имущество отдельных ответственных работников. Проверкой было установлено, что многие вагоны в эшелонах были загружены вещами домашнего обихода, принадлежавшими работникам НКВД…» [5]. Такие нарушения совершались повсеместно. Кое-кто из партийных и советских руководителей, особенно в отдаленных от железнодорожных станций местечках и районных центрах, использовал для эвакуации своих семей и личного имущества, а иногда они и сами, не дожидаясь приказа свыше, уезжали в тыл на государственном автотранспорте. Такие случаи отмечались иногда в донесениях советских войск.

Что касается рядовых граждан, решивших на свой страх и риск эвакуироваться в восточные районы страны, то они пользовались, в основном, гужевым транспортом, изредка железнодорожным, часто просто отправлялись пешком, таща за собой в лучшем случае коляску или тележку со своим скромным скарбом, при этом рискуя быть объявленными дезертирами, паникерами и т. д. Одессит Б. Гидалевич вспоминал: «Семья моего брата Иосифа Гидалевича, электрообмотчика завода им. Петровского, сумела выехать из осажденной Одессы, лишь приобретя проездные документы у одного моряка в обмен на ручные часы (они тогда высоко ценились). Эвакуирующихся, следуя указаниям «отца народов», часто рассматривали как паникеров и возвращали их с дороги. Мне известен случай с семьями моих земляков Т. Фолькинштейна и Ш. Каца, которых сельсовет села Валя Гоцулуй (сейчас с. Долинское Ананьевского района) вернул домой, чтобы не вызывали панику» [6].

В прифронтовых районах меры по организованной эвакуации гражданского населения или вообще не принимались или оказались запоздалыми. В Молдавской ССР только 6 июля, когда значительная часть территории на севере республики уже была занята противником, и бои шли недалеко от г. Бельцы, ЦК КП(б) Молдавии и Совнарком МССР приняли Постановление «О мероприятиях, обеспечивающих планомерную эвакуацию ценностей, скота и населения из Молдавской ССР», предусматривавшее, среди прочего, создание регулировочных постов по маршрутам эвакуации, строительство дополнительных 12 переправ через Днестр, организацию на пути следования эвакуированного населения пунктов питания и медицинского обслуживания и т. д. [7]. Но все это осталось на бумаге, ничего на практике осуществить не удалось. Эвакуация населения из угрожаемых районов носила, в основном, стихийный, неорганизованный характер и привела к страшным последствиям, в первую очередь, для евреев Черновицкой области и северных районов Молдавской ССР, где наступление фашистских войск развивалось более быстрыми темпами, чем на кишиневском направлении и в Придунавье.

Конечно, были многочисленные другие причины, помешавшие евреям избежать фашистской оккупации. Они относятся к конкретным семейным обстоятельствам: кто-то был прикован к постели, находился в больнице после тяжелой операции, в родильном доме, у кого-то родители были пожилыми и немощными и т. д. В таких случаях родные и близкие, как это часто бывает у евреев, не покидали их, решали испытать судьбу все вместе. Феня Клейман из молдавского местечка Бричаны писала: «Я хорошо помню объявление войны, ее начало, волнения и переживания родителей и всех родных. Брат моего отца (он работал в банке) успел эвакуироваться, бабушка и дедушка остались с нами, они не могли уходить пешком, достать какой-либо транспорт было совершенно невозможно. Пока думали, гадали, наша армия отступила, и мы оказались в оккупации. Сразу по приходу румын мы ушли из своего дома и несколько дней прятались в садах на окраине города. В это время были погромы, и все наше имущество было полностью разграблено» [8].

Была категория бессарабских и буковинских евреев, которая заведомо решила не трогаться с места и дожидаться возвращения румынской администрации. Это были в прошлом состоятельные люди, чудом избежавшие депортации при большевиках и сумевшие припрятать от них какие-то драгоценности, иностранную конвертируемую валюту и т. д. У некоторых были еще и богатые родственники за рубежом, вклады в зарубежных банках и т. д. Такие евреи, уповая на свои старые связи с румынскими коррумпированными чиновниками и деловыми кругами, надеялись через Румынию выбраться или в Палестину, или в США, Латинскую Америку и т. д. Но эта категория евреев по численности была очень незначительна.

Среди евреев Буковины, входившей до конца 1918 г. в состав Австро-Венгрии, хорошо разговаривавших на немецком языке, были такие, которые продолжали пребывать во власти прежних представлений об австрийцах и немцах как о людях культурных, не способных творить зверства. В самой Буковине до прихода советской власти рядом с евреями мирно трудились десятки тысяч немцев.

Слухи о злодеяниях немцев воспринимались кое-кем с некоторым недоумением и порою даже недоверием. Кстати, такие настроения были и у некоторых евреев тех областей Украины, в 1918 г. переживших кратковременную немецкую оккупацию, при которой было относительно безопасно для жизни, не то, что при петлюровцах, деникинцах и даже буденновцах. Они долго колебались, а когда решили эвакуироваться, было уже поздно.

Некоторые евреи, особенно в сельской местности, решили не эвакуироваться, уповая на свои добрые отношения с местными крестьянами. Арон Капис из села Шура Дрокиевского района Молдавской ССР писал: «Приходили старшие братья Аврум и Мойше, упрашивали отца немедленно уехать, эвакуироваться. Он не хотел, говорил: «Не надо спешить, в деревне меня все знают, уважают, я плохого никому не сделал». Через деревню начали отступать советские войска, и два офицера Красной армии, которых отец знал, предлагали немедленно покинуть деревню, особенно старшей сестре Енте, которая тогда возглавляла организацию МОПР (Международная организация помощи революционерам – И. Л.). Папа не согласился. Потом я понял, что это было трагической ошибкой». Еще не успели войти в село румынские войска, а уже два сельчанина подвергли ограблению все имущество семьи Каписа, а в первый день прихода румын в Шуру молодой сержант увел сестер Енту и Эстер, выстрелами в упор убил Енту и тяжело ранил Эстер. В тот же день 13 евреев – жителей Шуры были выведены в поле с северной стороны и расстреляны. Трупы были оставлены тут же и растаскивались собаками [9]. Расчеты на «добрые отношения» с крестьянами-соседями оправдывались в редчайших случаях, чаще кончались плачевно.

Далеко не всем евреям, решившим не испытывать судьбу и эвакуироваться, удавалось выбраться в глубокий советский тыл. Семья Софии Розенберг из Черновцов отправилась на вокзал через день после начала войны. Им, казалось, повезло, они попали в поезд, который отправился на восток. «Рассчитывали на быстрое возвращение, – пишет София Розенберг, – но, увы… через пару дней поезд остановился, дальше ехать нельзя было – кругом крушения, убитые. Все люди, находившиеся в этом поезде, направились в неизвестном направлении. Шли сутки, казалась бесконечной эта дорога. Люди обессилели. Многие потерялись в пути. В селе Балин первые немецкие танки настигли нас» [10].

Такая же участь постигла и многих других черновчан. Собрали наспех небольшой багаж, кто сколько мог унести, вспоминает Лия Трахтенбройт, «заперли дом в надежде, что скоро война закончится, мы вернемся, и двинулись на вокзал. Там уже были толпы людей. Вскоре все погрузились в открытые товарные вагоны, и состав тронулся. Шел он очень медленно, с длительными остановками. Через несколько дней у людей кончились продукты, мучила жажда, но страшнее всего были налеты фашистских самолетов. Завидев их, люди прыгали с высоких вагонных площадок, прятались в пшеницу. Бомбардировки доводили до сумасшествия… Так продолжалось не то восемь, не то десять дней, пока бомба при очередном полете не попала в хвостовую часть поезда. Начался пожар. Все выскочили из вагонов и двинулись пешком. Местные люди, глядя на нас, плакали, выносили хлеб, которого едва хватало самим…». Так они добрались до м. Дунавец Каменец-Подольской области, но уже к вечеру там появилось несколько немецких машин. «Мы поняли, – продолжает Л. Трахтенбройт, – что путь на Восток уже немыслим, и решили пешком вернуться в Черновцы» [11].

Каменец-Подольская область стала могилой многих тысяч евреев Черновицкой области и северных районов Молдавии, пытавшихся эвакуироваться вглубь страны. Не располагая сведениями о ситуации на фронте, они ринулись в сторону Каменец-Подольского и напоролись на немецкие и венгерские войска. Со ссылкой на достоверный источник полиция г. Черновцы сообщала в Бухарест: «В конце августа 1941 г. в районе Каменец-Подольского было расстреляно много тысяч евреев Бессарабии, Буковины, частично из Венгрии» [12]. В одном из отчетов айнзацгруппы «Д» сказано, что в течение трех дней эсэсовцами были уничтожены в Каменец-Подольском 23 600 евреев [13].

С невероятными трудностями сталкивались беженцы, которые тронулись в путь пешком и на подводах. Дороги были забиты до отказа войсками и военной техникой, двигаться приходилось по обочинам, у немногочисленных переправ у Днестра, непрерывно обстреливаемых с воздуха немецкой авиацией, выстраивались нескончаемые длиннющие очереди.

Жизнь беженца висела на волоске, а уж их ограбления на дорогах Бессарабии и Буковины были обыденным явлением. В политсводке 9-й советской армии от 9 июля 1941 г. отмечается: «В результате отсутствия местных органов власти… происходит грабеж имущества беженцев» [14]. Семья Давида Парнеса покинула г. Бельцы 24 июня 1941 г. с намерением эвакуироваться вглубь страны. «На попутной подводе, – пишет он, – добрались до села Думбровены. Переправа через Днестр застопорилась, так как немцы непрерывно бомбили мост, а переправочные средства отсутствовали. После эксода наших войск местные «активисты (уместнее назвать «фашисты») устроили погром. Помню крики, битье стекла, летящий пух от распоротых подушек… Нам удалось убежать в поле, но по дороге нас ограбили хулиганы, раздели до нижнего белья. На просьбу отца вернуть ему хотя бы диплом, один из погромщиков со смешком крикнул: «Дар зиле ай?» [15] (сказано по-румынски, смысл таков: дни твои сочтены, к чему тебе диплом).

Весьма часто жизнь евреев-беженцев, застигнутых в пути или у переправ фашистскими войсками, кончалась трагически. Создатель и бессменный редактор еженедельной газеты на языке идиш Шмуль Аба Сойфер с женой и двумя детьми, покинувшие г. Черновцы в первые дни войны, были схвачены фашистами вблизи с. Горденко и зверски убиты [16]. Семья Бройтман из с. Зебричень Братушанского района Молдавской ССР добралась до м. Единцы, здесь их обогнала румынская часть. Недолго рассуждая, солдаты заставили троих братьев – Менаше, Дудл и Веве – вырыть яму и на глазах матери расстреляли [17]. Семья О.Ш. Гринберга из м. Бричаны надеялась переправиться через Днестр у с. Кормань, «но из-за большого скопления людей, скота и грузов не успели». Решили вернуться домой, но у с. Гриманкауць они, а также еще группа евреев, напоролись на отряд фашистских войск. В ту же ночь все мужчины были убиты [18]. Такое же случилось с группой евреев, застигнутых в с. Хыртопул-Мик Криулянского района, вблизи р. Днестр. Румынские солдаты всех до единого, включая многих детей, расстреляли и закопали в большой яме [19]. 22 еврея, застрявшие в ожидании переправы в селе Ишенталь Бендерского уезда, были схвачены жандармами во главе с шефом поста Штефаном Попеску, тут же выведены за село и уничтожены, их имущество присвоили себе убийцы [20]. Такая участь постигла тысячи евреев, пытавшихся избежать фашистской оккупации. Гитлеровские войска на мотоциклах и танках передвигались по дорогам Украины куда быстрее евреев-беженцев на подводах, а то и просто шедших пешком. Поэтому преодоление Днестра еще не означало спасения. Семья и близкие родственники (15 человек) упомянутого Шаи Клеймена благополучно переправились на пароме на левый берег Днестра и отправились на станцию Кодыма Одесской области, чтобы сесть на поезд и поехать дальше. «Когда мы прибыли в Кодыму, – пишет он, – никакие поезда уже не ходили, и через день после нашего прибытия туда вошли немцы». А родная сестра Шаи и его тетя, учительница из молдавского села Чинишеуцы, откуда они эвакуировались, сумели добраться до Ростова-на-Дону, здесь их настигли гитлеровцы и убили [21].

В нависшей фашистской угрозе евреи-родственники старались держаться все вместе. Ради этого они порой съезжались из разных мест. Рухель Гольдфарб, чей муж был призван в Красную армию в первые дни войны, вместе с двухлетней дочерью перебралась к своим родителям в м. Вертюжаны на Днестре. Туда же из Сорок, города на Днестре, приехала ее сестра с пятилетним сыном. «Все вместе, – пишет Р. Гольдфарб, -мы пытались эвакуироваться». И хотя Днестр они миновали, но упущенное на сборы драгоценное время сыграло роковую роль. «Дети у нас были маленькие, – продолжает Рухель, – родители старые, поезда не ходили, и мы застряли в местечке Мясковка Крыжопольского района на Украине. Здесь начались наши муки» [22].

Настигая в пути евреев-беженцев, гитлеровцы если не убивали их сразу, то жестоко глумились над ними. Настоящую охоту устраивали они за молодыми женщинами и девушками. Чудом осталась жива Сара Лернер из молдавского местечка Дондюшаны. Ей было 17 лет, когда началась война. Вместе с родителями и двумя братьями она добралась до м. Атаки и перебралась через Днестр в Могилев-Подольский. «Не могли попасть на поезд, – пишет она, – и вместе с толпой решили все двигаться пешком. Селяне выносили кто молоко, кто хлеб. И так дошли до местечка Мурафа Шаргородского района Винницкой области. Там нас догнали уже немцы. Они шли весело, пели песни и шарили по домам. Проходя через город, они забегали в дома, грабили все, что им нравилось, и искали девочек. Я никогда не забуду, как наша семья попала к одним старикам и в одной комнате ютились еще 9 семей. Кто где мог, там спал – на полу, на нарах, и стояла одна железная кровать. Когда немцы стали шарить по квартирам, родители уложили меня на эту кровать в самый низ, а сверху забросали подушками. Кто что имел, набросили и застелили. Немцы зашли, и один из них начал штыком колоть эту кровать. Я лежала и не дышала, к счастью, он меня не нашел. Сколько страха я и мои родители тогда пережили» [23].

У евреев центральных и южных районов Молдавской ССР, а также Измаильской области Украины, для эвакуации времени было больше. Продвижение немецких и румынских войск на кишиневском направлении в первой декаде июля 1941 г. окончилось неудачей. Начальник штаба германских сухопутных войск генерал-полковник Гальдер записал в своем служебном дневнике: «Атаки на правый фланг армии фон Шоберта, видимо, вызвали значительное ослабление румынских соединений. Командование 11-й армии доносит, что оно считает эти соединения небоеспособными для дальнейшего наступления. Необходима «новая операция» против Кишинева» [24]. Провалом завершились наступательные операции в первой половине июля 1941 г. 4-й румынской армии на нижнем течении реки Прут, в районе Фэлчиу-Лека-Епурень. В последующие дни, ведя арьергардные бои, части 9-й армии закончили переправу на левый берег Днестра в районе г. Бендеры 22 июля, а 14-й стрелковый корпус этой армии в районе Белгорода-Днестровского – 26 июля [25]. Это позволило большему числу евреев из центральных и южных уездов Бессарабии эвакуироваться, но какая-то их часть также застряла в пути, не дойдя до Южного Буга, а многие из Измаильской области, переправившись через Днестровский лиман в Одессу, оказались в осажденном городе и разделили участь одесских евреев.

У евреев – жителей междуречья Днестра и Южного Буга, в силу отдаленности от границы было несколько больше времени для эвакуации в тыл, и осуществить это, казалось, было больше оснований. Евреи этих мест прожили все последние 23 года при советской власти, военную службу мужчины прошли в Красной армии. Когда грянула война, мужчины призывного возраста в первые же дни войны ушли на фронт. В таких семьях все хлопоты, связанные с эвакуацией, часто ложились на плечи женщин. Мечтой таких семей было – забраться в тыл, переждать окончание войны и воссоединиться с отцами, мужьями, братьями, сыновьями, ушедшими в армию. У заднестровских евреев не было, как у некоторых бессарабских и буковинских, расчета на приход румын и через Бухарест и Констанцу перебраться в Палестину, Америку и т. д. Как везде, и здесь в семьях были больные, прикованные к постели, немощные старики, калеки, маленькие дети и люди без всяких средств. «К сожалению, – пишет Хана Берман из м. Мясковка Винницкой области, – мы с родителями не стали эвакуироваться из-за бедности и не успели» [26]. И в Заднестровье евреи заблуждались относительно сроков окончания войны, уповали на быстрое и победоносное ее окончание, спорили, стоит ли ехать или лучше оставаться, мешкали со сборами. Давид Маниу из Могилева-Подольского пишет: «Мама об эвакуации, как и многие другие евреи, и слышать не хотела. Где немцы и где Могилев-Подольский? И лишь когда стали бомбить Могилевский железнодорожный мост, до нее дошло, что враг может, не дай Бог, сегодня-завтра занять их город. Но сесть на отходящий из Могилева эшелон было уже невозможно. Нечего бьшо мечтать о подводе, даже за золото. Оставалось пуститься в дорогу пешком. Шли холмистой Шаргородской дорогой, солнце пекло невыносимо. Люди падали с ног. Жажда была так велика, что когда попадался заброшенный колодец с застоявшейся водой, то ее выбирали мгновенно и полностью. А около Копайгорода, местечка в 50 километрах от Могилева, немцы преградили им путь. Впрочем, от них ускользнули, чтобы попасть в руки румынских жандармов. Их не ограбили, нет, им лишь приказали лечь на землю лицом вниз и в подкованных ботинках танцевали на их спинах, танцевали и радостно смеялись…» [27].

В левобережном Поднестровье не в меньшей мере, чем в Бессарабии и Северной Буковине, железнодорожные станции и шоссейные дороги подвергались круглосуточным налетам немецкой авиации, хаос и беспорядок царили повсеместно, дороги были забиты войсками, военной техникой, беженцами. И здесь решения властей об эвакуации принимались с опозданием. «В первых числах июля, – вспоминает Полина Тененгаус из того же Могилева-Подольского, – по радио объявили, что все желающие могут эвакуироваться. Но когда мы с матерью и братом (1936 года) пришли на вокзал, то оказалось, что к поезду и близко подойти нельзя – столько скопилось людей. Из них было очень много военных. Мы тут же вернулись домой. Но через несколько дней вместе с тетей и ее тремя детьми наняли подводу и пустились в дорогу. Возчик довез нас до села Боровка, ехать дальше отказался… Вскоре Боровку заняли фашисты». Но этой семье явно повезло. Когда гитлеровцы собрали на плацу всех евреев для расправы над ними, им удалось покинуть село. «Мы прошли 5 км и увидели в поле самолет и большую машину. Возле самолета стояли офицер и солдаты. По форме мы уже поняли, что это румыны, а не немцы. Офицер подошел к нам и спросил, куда это мы движемся. Мы уже решили, что нас тут же расстреляют, но тот офицер оказался замечательным человеком. Наверно, нам его послал сам Бог. Он обещал посадить нас в самолет и отвезти в Могилев. Мы и поверить в такое чудо не могли. Неожиданно нас окружили немцы и стали кричать: «Юде!». Но румынский офицер сказал им несколько слов, они выстрелили в воздух и удалились. Дети были так напуганы, что даже не заплакали. Наконец офицер посадил нас в кабину самолета, накрыл брезентом. Только я оставалась наверху. Вероятно, он считал, что я меньше других похожа на еврейку…

Дорога казалась бесконечной. Но когда я увидела Могилев – я просто зарыдала от счастья.

Офицер привез нас к самому дому, где нас ждала бабушка. Отказавшись ехать с нами, она ничего не знала о нас, так же, как и мы о ней. Мы плакали и целовали руки нашему спасителю. А он на своем языке сказал, что понял, что мы евреи, но что есть Бог, и он поступил так, как должен был поступить. Бабушка накормила его, подарить ему было нечего. Он унес с собой наш низкий поклон и слезы благодарности. Дай Бог ему долгих лет жизни!» [28].

Полная неосведомленность о положении на фронтах войны сыграла роковую роль и в судьбах многих евреев левобережья Днестра. В том же Могилеве-Подольском по этой причине беженцы часто избирали для эвакуации ошибочный путь, двигаясь на северо-восток, где гитлеровское наступление развивалось быстрее, то есть не отдалялись от противника, а как бы шли ему навстречу. Соня Гольдштейн вспоминает: «Началась война, и наша семья ушла из Могилева-Подольского пешком. Это было в первых числах июля 1941-го. Все дороги были забиты беженцами. Продвигались мы медленно и через несколько дней добрались только до Шаргорода, где узнали, что в соседнем местечке немцы. Ночью началась перестрелка, а утром в городе уже были немцы. Мы прятались у знакомых людей, а потом решили вернуться в Могилев-Подольский. Наша квартира была разграблена, в ней уже жили чужие люди» [29]. А семья Зинаиды Литвак удалилась от города совсем недалеко. «Успели доехать до Малых Черновцов Винницкой области, – пишет она. – Немец шел по пятам. Через месяц мы вернулись домой – в Могилев-Подольский. Дом был пустой, разграбили все» [30].

Справедливости ради надо сказать: кое-где местные власти старались помочь евреям избежать фашистской оккупации, но, как уже отмечалось, эти попытки оказались запоздалыми. «За несколько дней до оккупации нашего районного центра Томашполь Винницкой области, – рассказывает Роза Столяр, – местные власти организовали эвакуацию. Каждой семье была выделена одна повозка с лошадью. Однако эвакуация не состоялась. Оккупанты были на подступах к Томашполю». В селе Жабокричь Винницкой области «председатель колхоза, – пишет Полина Гутерман, – выделил подводы и. лошадей для эвакуации женщин с детьми, и мы поехали». Где проходила линия фронта, куда лучше ехать, они явно не знали и взяли курс на север, в сторону Жмеринки. «Не доезжая Вапнярки, наши солдаты повернули нас обратно, так как Жмеринку сильно бомбили. И так мы вернулись домой» [31]. В большом цейтноте оказались даже евреи, которые жили вблизи Южного Буга. Отец Розы Гинзбург работал на сахарном заводе, прилегающем к м. Бершадь Винницкой области, и жили они в заводской квартире. Человек он был пожилой и больной. «Поэтому может быть, – рассказывает Р. Гинзбург, – когда началась война, мы не эвакуировались сразу. Но когда, примерно через месяц, начали бомбить Бершадь, сестра моя (сводная) настояла: надо уезжать. На заводе папе дали бричку-одиночку. Мы кое-как погрузили свой «скарб» и поехали… Конечно, мы не могли уехать далеко: бомбежки, паника, немецкий десант, отступление наших. Остановились на хуторе Веселый (а может, Веселый Кут) Братского района Николаевской области. Очень хорошо помню это. Мы и еще одна семья евреев жили там в брошенном кем-то доме. На огородах копали картофель, меняли вещи на еду. Были там, может, месяц. Никого не было видно из военных. А потом приехали на мотоциклах немцы. Среди них был офицер, такой высокий, широкоплечий. Он удивился: «Юден?..». Мы даже не прятались, не знали толком еще, что нас ждет. И нам тогда повезло. Хорошо помню, офицер сказал: «Их бин нихт наци» («Я не нацист» – И. Л.). Посоветовал ехать домой, при этом держаться проселочных дорог, где не движутся войска» [32].

Мы перечислили далеко не все причины, приведшие, в конечном счете, к тому, что сотни тысяч евреев, проживавших до войны на обширном пространстве от Прута до Южного Буга, оказались под властью гитлеровцев и их союзников.

Во второй декаде июля 1941 г. германские войска усилили натиск против советских войск Юго-Западного направления. Моторизованные части вермахта, выйдя в район Бердичев-Казатин, повернули на юг. Одновременно противник начал теснить советские войска Южного фронта, особенно на стыке 18-й и 9-й армии. Сухопутные пути для эвакуации населения в советский тыл были отрезаны.

§ 2. От имени кондукэтора вице-премьер наставляет

Как уже отмечалось, с ведома и одобрения Берлина правители Румынии еще до начала военных действий определили участь евреев не только Бессарабии и Северной Буковины, но и «заднестровских территорий», хотя будущая принадлежность последних еще не была окончательно определена. Уверовав в могущество Третьего рейха и его армии, в быстрый разгром Красной армии, кондукэтор и его заместитель стремились использовать «благоприятный момент» и еще в ходе военных действий окончательно решить «еврейский вопрос», первоначально в Бессарабии и Северной Буковине. Претворению в жизнь этой задачи придавалось приоритетное значение.

2 июля 1941 г., за день до начала широкого наступления на бессарабском участке фронта, Михай Антонеску, продолжавший замещать кондукэтора, собрал будущих губернаторов Бессарабии и Буковины и изложил им политику правительства в указанных провинциях. Он сказал, что «Бессарабия и Буковина будут подчинены совершенно новому режиму», и «лично генерал Антонеску будет следить за их преобразованием на совершенно новой основе». Первым этапом этой «политики и этой реорганизации, -заявил вице-премьер, – является очищение этих провинций от иноплеменных. Они должны быть и остаться румынскими провинциями…». Подчеркивалось, что «очищение» от всяких «чужеродных инфильтраций» на этих землях «будет радикальным» [33] и проводиться будет на «здоровой биологической» основе.

На второй день, 3 июля, на заседании правительства Михай Антонеску сообщил, что в связи с ожидаемым «национальным очищением» в Бессарабии и Буковине эти провинции какое-то время будут «полностью изолированы от остального Королевства», а непосредственное претворение «новых принципов» организации в Бессарабии кондукэтор возложил на генерала К. Войкулеску [34].

Пока бои на территории Бессарабии еще только разворачивались, генерал К. Войкулеску по поручению правительства отправился в Северную Буковину, где немецко-румынским войскам удалось продвинуться вглубь территории. Вдогонку Михай Антонеску направил на имя К. Войкулеску телеграмму, в которой говорилось, что «до опубликования декрета об аннексии» в Бессарабии и на Буковине устанавливается «режим военной оккупации», и в этой связи «ответственность и руководство» на этих территориях возлагаются на военное командование. В телеграмме напоминаются первоочередные задачи, подлежащие немедленному решению, в том числе: «устранение большевиков, ненадежных элементов и провокаторов-евреев, удаление всех евреев из сел». Аналогичного содержания телеграммы были направлены командованиям 3-й и 4-й румынских армий на фронте [35].

Проведение «этнической чистки» мыслилось правителями Румынии как первый этап реализации политики радикальной румынизации «вызволенных провинций». Важнейшим ее звеном призвана была стать колонизация Бессарабии и Северной Буковины румынами, главным образом, отличившимися в войне против СССР, и отчасти за счет румын из Македонии, Истрии и других регионов Балкан. Осуществить эту операцию, как уже отмечалось, мыслилось в национальном духе, то есть путем насильственного выселения и даже физического уничтожения «некоренного» населения этих провинций, в первую очередь, евреев как самых незащищенных людей в гитлеровской Европе.

Чтобы задействовать в проведении «этнической чистки» не только военные, но и гражданские власти, 3 июля Михай Антонеску провел в Министерстве внутренних дел инструктаж с чиновниками будущей администрации Бессарабии и Буковины. Его речь была затем издана отдельной брошюрой под названием «Директивы и указания для гражданских инспекторов и преторов, направляемых и в Бессарабию, и в Буковину». Десятый раздел «Директив» озаглавлен: «Этническое очищение». В нем сказано: «Отстранение или изоляция всех евреев в трудовые лагеря. Если для завершения этнического очищения будет необходимо, то администрация провинции прибегнет к мерам насильственной миграции еврейского элемента, а также других инородных элементов, которых следует вытолкнуть за границу, им нечего делать в Бессарабии и Буковине в момент реставрации навсегда наших национальных прав на эти территории» [36].

На заседании румынского правительства 8 июля 1941 г. Михай Антонеску, который с профессорским красноречием озвучивал идеи кондукэтора, ознакомил министров с избранными методами осуществления «очищения» Бессарабии и Буковины от так называемых «инородных элементов». Вот некоторые выдержки из его речи: «С риском остаться непонятым некоторыми традиционалистами, которые могут находиться среди вас, я выступаю за насильственное выселение всего еврейского элемента из Бессарабии и Буковины, его следует вышвырнуть через границу. Я также выступаю за насильственное выдворение украинского элемента, которому в данный момент здесь нечего искать… Мне безразлично, если мы войдем в историю как варвары… Не знаю, когда, через сколько веков румынская нация еще обретет столь же полную свободу действий для своего этнического очищения,… не существует в нашей истории более благоприятного, широкого, обширного, свободного момента для тотального этического высвобождения… Прошу вас быть беспощадными. Слащавому, расплывчатому, философскому гуманизму не должно быть места. Следовательно, используем этот исторический момент и очистим румынскую землю и нашу нацию от всех несчастий, которые веками обрушивались на эту землю, хозяевами которой стать не сумели. Если есть надобность, стреляйте из пулемета… нет никакого закона, никаких формальностей, полная свобода» [37].

Присутствовавший генерал К. Войкулеску (в правительстве занимал должность товарища министра в Министерстве труда), явно довольный ролью, отведенной ему в осуществлении этой программы, выпалил: «Господин председатель, благодарим господина генерала Антонеску за то, что выбрал нас для претворения этого дела в такой торжественный момент жизни румынского народа. Мы благодарны Вам за то, что соизволили дать нам советы, и заверяем Вас, что сделаем все возможное, чтобы довести нашу миссию до хорошего конца».

«С Богом, вперед, – произнес польщенный вице-премьер. – Желаем вам от всей души отомстить за то, что мы за столько лет потеряли».

«Беру на себя всю ответственность» [38], — заверил К. Войкулеску.

Через соответствующие министерства эти указания и распоряжения доводились до сведения и для исполнения местным властям. Со ссылкой на приказ Министерства внутренних дел и Генерального инспектора жандармерии Румынии 8 июля 1941 г., когда еще бои в междуречье Прута и Днестра шли полным ходом, заранее назначенный инспектор жандармерии Бесарабии полковник Мекулеску направил своим подведомственным органам приказ № 1, в котором сказано: «Выявлять и арестовывать всех евреев независимо от рода и возраста, еще находившихся в сельской местности и через соответствующие (жандармские – И. Л.) легионы докладывать инспекторату для последующих приказов» [39]. Поскольку в Бессарабии большинство еврейского населения жило в местечках (Липкань, Единец, Новоселица, Бричень, Рышкань, Калараш и др.), которые не слишком отличались от больших сел, да такими выглядели и пригородные слободки городов, то приказ об «очищении сельской местности» фактически коснулся и евреев местечек и пригородов.

Для осуществления «этнической чистки» планировалось использовать антисемитские элементы из числа местного населения. По заданию начальника Генштаба румынской армии генерала Якобича 2-му Бюро (контрразведке) штаба армии было поручено разработать и претворить в жизнь план «удаления еврейского элемента на территории Бессарабии путем организации и действия команд, опережающих румынские войска». Задача этих команд, состоявших из 2-4 человек во главе с агентом 2-го Бюро, была сформулирована в разосланном 8 июля 1941 г. документе следующим образом: «Миссия этих команд – создавать в селах неблагоприятную для еврейского элемента атмосферу таким образом, чтобы само население стремилось удалить их методами, которые они посчитают для себя более удобными и приспособленными к обстоятельствам. К приходу румынских войск атмосфера должна быть уже создана и начаты действия». Рекомендовалось в состав команд привлечь местных румын, заслуживающих доверия, с «проверенными чувствами», обладающими действительными советскими документами и семьи которых находятся на румынской территории, что «является дополнительной гарантией готовности выполнить задание». К документу была приложена карта с 9-ю маршрутами для команд, пролегающими от Дуная и Белгорода-Днестровского на юге и до с. Быковец и Кишинева – на севере. Команды были снабжены деньгами и должны были «через родственников, знакомых и антикоммунистических элементов распространить идею коллективной защиты от опасности иудаизма». В документе отмечается, что команды «уже приступили к действиям» [40].

§ 3. Расправа с евреями Черновицкой области

Кое-где в Бессарабии и Северной Буковине не приходилось прибегать к «специальным командам» в целях создания «неблагоприятной для евреев атмосферы». Еще до вступления румынских и немецких войск зачинателями еврейских погромов выступили замаскированные местные румынские и украинские националисты, железногвардейцы и кузисты, бандеровцы и мельниковцы, а то и просто уголовные элементы, которые после отхода из населенного пункта советских и до прихода фашистских войск, пользуясь полным безвластием и побуждаемые страстным желанием поживиться за счет своих соседей-евреев, объединялись в банды и начинали грабежи и убийства с полной уверенностью, что их действия даже получат одобрение фашистских властей. По крайней мере до жителей приграничных районов Северной Буковины и Бессарабии дошли слухи о жестокой и безнаказанной расправе, учиненной частями румынской армии над евреями летом 1940 г. в соседних румынских уездах Дорохой, Сучава, Рэдэуць и др. Следовательно, действовать в таком духе можно было без опаски за последствия.

В селе Милие Стороженецкого уезда, что на пограничной реке Черемуш, местные евреи с первых дней войны стали замечать, что украинские жители села, с которыми вроде жили в согласии, а со многими даже в дружбе, перестали здороваться, всячески обходили их, по селу пошли слуха о готовящемся погроме. Некоторые евреи стали уходить на ночлег к своим друзьям-украинцам. Погром вспыхнул на второй день после ухода из села советских войск. Вооружившись топорами, вилами, железными прутьями и дубинками, банды националистов и антисемитов врывались в еврейские дома, избивали и убивали их жильцов, не считаясь с возрастом и полом, повально грабя все на своем пути. Семью Малерман из пяти человек они уничтожили полностью, другую семью предварительно подвергли издевательствам, в голом виде ради потехи погнали через все село, заставили прыгать вокруг заранее подготовленной ямы, ставшей их могилой, и выкрикивать: «Хайль Гитлер». Лишь немногим удалось убежать и сохранить жизнь, но и после войны никто в Милие не возвратился. Вступившие в село румынские войска довершили резню, начатую украинскими националистами, солдаты штыками искромсали тело местного хахама. Жертвами кровавого погрома стали 110 евреев [41].

В пограничном селе Нижние Станивцы Вашковского района Черновицкой области местные националисты, уверовав в быстрое появление фашистских войск, буквально на второй день войны приступили к истреблению евреев. «Пришли трое вооруженных мужчин с длинными ножами, – пишет пережившая этот кошмар Белла Бельцер, – и увезли нас. По дороге один из бандитов (бандеровец) спросил мою маму, чьи это дети (нас было пятеро). Мама сказала: «Мои». Он вначале не поверил, а потом погнал нас домой, а папу все-таки забрали с собой… увезли в неизвестном направлении. Позже мы узнали, что в эту ночь собрали 75 евреев и ночью их уничтожили. О том, что мой отец Фишер Семен Янович действительно убит в Нижних Станивцах и похоронен в братской могиле, упоминалось на процессе над бандитами, который проходил в клубе завода «Легмаш» в 1977 году». Всего уничтожено в Вашковском районе фашистскими войсками и их местными пособниками только за июль 1941 г. 543 еврея [42].

В небольшом городке Садагура, примыкающем к Черновцам, учитель Владимир Русу после ухода советской администрации и до вступления румынских войск сколотил банду из своих единомышленников (братьев Сербановичей, Шевчука, Левицкого и др.) и объявил себя шефом местной полиции. Банда стала арестовывать евреев не только в Садагуре, но и в соседних селах: Рогозна, Шехмет, Новая Жучика и др. Евреи даже не стали прятаться, так как никто не верил, что учитель школы, вчера вроде друживший с евреями, и люди, вчера еще мирно соседствовавшие, способны на злодеяния. За два дня самозванцы-полицейские собрали около ста евреев, согнали их в Новую Жучику, отвели к ближнему лесу и расстреляли. Среди уничтоженных были бывшие ученики этого «педагога», а также евреи, считавшиеся его друзьями. Перед расстрелом молодые девушки-еврейки были изнасилованы палачами. Убийства сопровождались повальными грабежами. Садист Русу, чтобы присвоить золотое кольцо еврейки Кернер, отрезал ей палец [43].

Такие картины наблюдались во многих населенных пунктах Северной Буковины. В селе Иордэнешть банда местных головорезов во главе с неким Хапаке Телефон подвергла истязаниям и убила всех евреев [44]. В местечке Банила-на-Черемуше (у. Сторожинец) украинский крестьянин Иван Кодало сколотил банду и, собрав более 20 евреев, отвел в соседнее село Банила-на-Сирете и на еврейском кладбище убил их, после чего молодчики поделили между собой награбленное в домах своих жертв. Чтобы присвоить имущество семьи Якоба Каца, жители села София Лоу и Владимир Клем указали бандитам погреб, в котором пряталась эта семья из пяти человек, в том числе двоих маленьких детей. С приходом румынской администрации часть награбленного мародерам пришлось уступить, и она, несколько позже, по линии ведомства румынизации и колонизации была пущена в распродажу [45].

Действия, предпринятые бандой Ивана Кодапо, продолжили вступившие в Банила-на-Сирете фашистские войска. Евреи, ошеломленные зверствами местных головорезов, по наивности полагали, что румынские войска не так будут бесчинствовать, и, чтобы как-то ублажить их и продемонстрировать свои верноподданнические чувства, кое-кто вывесил румынские флага, а община приготовила для солдат еду. Но все это не помогло. Юрий Зингер, житель Банила, вспоминает: «Как только оккупанты вошли, всех евреев согнали в центр села, кто в чем был» [46]. «В пятницу, 9-го Тамуз (по еврейскому календарю, или 4 июля 1941 г. по действующему), – пишет местный раввин Херовитц, – согласно отданному приказу, начался официальный грабеж. Пошло разграбление. Прибывали крестьяне и грузили достояние евреев. Утром, в субботу, приказ был более категоричен: село должно быть «чистым, без евреев». На сей раз погромом руководил некий Барбаза, а назначенный примером в Баниле Москалюк сколачивал банды, давая им указание в течение 2-3 дней покончить с евреями. А тут, как на грех, в Банилу хлынули евреи из близлежащего села Соколица, избежавшие расстрела. В доме еврея Кочера из Банилы были отобраны 36 соколицких евреев, раздеты догола и приставлены к стене для расстрела. К счастью, офицер, руководивший этой акцией, был куда-то вызван и экзекуцию отложили. Воспользовавшись этим, евреи разбежались. И баниловские евреи, узнав о предстоящей казни, в воскресенье 6 июля покинули свои дома и устремились в сторону уездного центра г. Сторожинец. Перед уходом евреев священник из Банилы Штефанович сказал раввину подбадривающие слова, а сам в этот воскресный день отказался войти в церковь для богослужения. Своим единоверцам он с осуждением сказал: «Мне стыдно войти в церковь, в то время как мои единоверцы предались преступлениям. Позор» [47].

Далеко уйти убежавшим евреям не удалось. «По дороге, – продолжает Херовитц, – нас остановили и собрали на пустыре в ожидании приказа, как с нами поступить. Ни питания, ни медицинской помощи для стариков и больных не получали. А собралось нас более 1000 человек. Хулиганы, вооруженные дубинками, топорами и железяками, приступили к действиям. Нас избили до крови, переломав кости, и окровавленных погнали в Немецкий дом (по-видимому, раньше принадлежавший немцам, репатриированным из Буковины в Германию осенью 1940 г. – И. Л.)». В этом доме в результате истязаний за день умерли 14-15 человек, в том числе в доме еврея Друкмана были убиты четверо. Известный в регионе Якоб Брекер еще стонал, когда палачи сбросили его в яму для погребения. Немощных стариков, не способных самостоятельно передвигаться, просто убивали. Жертвой избиения стал 80-летний слепой М. Шабран [48].

В этот Немецкий дом продолжали прибывать евреи, согнанные из разных мест. Держали людей без пищи и воды, с открытыми кровоточащими ранами. В описаниях раввина Херовитца приводится такой случай. Врача-гинеколога еврея Сельзберга направили в сопровождении румынского лейтенанта принимать тяжелые роды у местной жительницы. Он спас жизнь ребенка и его матери. По окончании, в знак «благодарности», отец роженицы Чиорней до полусмерти избил врача, а лейтенант вдогонку выстрелил в него, но, к счастью, не попал.

11 июля всех евреев из Немецкого дома погнали в с. Чудей Сторожинецкого уезда. «Надо отметить, – пишет Херовитц, – что благодаря душевной человечности плутоньера (старшины -И. Л.) Рошу условия в пути были гуманные и попытки хулиганов грабить и истязать пресекались». «При прохождении через с. Будинец, – продолжает Херовитц, – узнали, что 5 июля, в субботний день, здесь были убиты местные евреи, в том числе оказавшийся здесь секретарь еврейской общины г. Сторожинец Иосиф Бергоф, которому перед расстрелом выкололи глаза, а в с. Чирешь видны были лужи крови убитых за день до этого местных евреев, на дороге валялись остатки уничтоженных святых для евреев книг» [49].

Село Чудей (ныне с. Междуречье), куда пригнали колонну, было оккупировано 16-м румынским пехотным полком еще 3 июля 1941 г. Командовал им уже известный нам майор Валериу Карп, «отличившийся» ровно год назад, 1 июля 1940 г., расправами над евреями ряда сел в румынском уезде Сучава. И на сей раз он не стал мешкать: в считанные часы его головорезами были истреблены 450 из 500 евреев – жителей Чудей, остальные спаслись бегством. После войны на территории с. Чудей были обнаружены 6 огромных могил, в которых были захоронены более 600 человек. Здесь, среди других, нашли смерть 38 евреев, пригнанных из сел Ижешты, Красноильск, Краснопутна, Красношора Нова. В селе Краснопутна фашисты в порядке потехи привязали одного еврея к хвосту лошади и волокли его по ухабам, пока он не скончался [50].

Оказавшись в с. Чудей, колонна евреев, отправленная 11 июля из упомянутого Немецкого дома, сразу же ощутила на себе порядки, заведенные майором Карпом. «В эту ночь, – продолжает рассказ раввин Херовитц, – нас, изможденных, еле державшихся на ногах, голодных, разместили в каком-то покинутом доме в с. Чудей. Я попытался прикорнуть, но спать было запрещено. Каждый час другие жандармы терроризировали нас. Даже выйти по надобности не разрешали. Голод, голод, о котором историки будут много писать, был страшным. Давали золотые часы за ломоть хлеба. Здесь мы находились три дня, до среды, отсюда нас погнали в Сторожинец».

На сей раз путь оказался страшным. Жандармы на мотоциклах, спереди и сзади колонны, требовали от измученных людей выдерживать заданный быстрый темп. «Шел дождь, было холодно, липкая грязь вязла на ногах, сильно затрудняя продвижение, многие, не выдержав, неподвижными оставались на дороге» [51].

Уездный город Сторожинец был оккупирован фашистскими войсками 4 июля 1941 г., и в этот же день начался погром. Евреев хватали прямо на улице, извлекали их из подвалов домов всех подряд, независимо от пола и возраста, в том числе детей. Подвергая их избиениям и пыткам, в течение первых двух дней уничтожили около 200-250 евреев. Местная жительница украинка Наталия Олохович свидетельствует: «Убитых собирали на подводы, вывозили на кладбище. Их сбрасывали там в одну яму. Дома этих людей разграбили» [52].

А.О. Чеботарь была ребенком, когда началась война, но ей хорошо запомнились сцены тех кровавых дней. «На улицах, – пишет она, – слышалась стрельба, мама не выпускала меня из дому. За происходящим мы наблюдали из окна. Хорошо было видно общежитие средней школы. Евреев загоняли туда круглосуточно, а рано утром выводили и расстреливали. Трупы складывали на подводы и вывозили. Так было несколько дней… Однажды мама взяла меня за руку, и мы пошли на кладбище. Зрелище страшное. Мама говорила, что среди убитых больше ста человек. Она узнала Шефлера и его 25-летнюю дочь…» [53].

Оставшихся в живых после погрома женщин-евреек с детьми заперли в здание начальной школы, три дня держали без воды и пищи, не выпускали даже во двор, и лишь на четвертый день стали давать сухари и разрешили во дворе собирать дождевую воду. Мужчин загнали в помещение средней школы.

Борис Бронштейн в очерке «Помнить, чтобы не повторилось» о злодеяниях фашистов в г. Сторожинец пишет: «Назначенный оккупационной властью городским головой адвокат Петру Бружа хотел вернуть евреев в их дома, оставить в покое. Однако возвратившиеся вместе с захватчиками помещик Шербан Флондор и остальные ставленники новой власти настаивали на создании в Сторожинце гетто для евреев. Городской голова отказался это делать и ушел в отставку. Его место занял Димитрий Руссу, его заместителем стал Штефан Томович, бывший председатель трибунала, в свое время уволенный из-за злоупотреблений по должности. После двухнедельной оккупации захватчики создали гетто. По приказу Томовича отсюда ежедневно выводили евреев подметать улицы, для чего выбирали самых известных и уважаемых людей: врачей, учителей, адвокатов» [54].

В ночь с 4 на 5 июля 1941 г. румынский егерский полк вступил в г. Герца, административный центр одноименного района, заселенного преимущественно румынами. Они устроили торжественный прием своим одноплеменникам. Издавна жили в этом городе и евреи, их в общую толпу встречающих не допустили, она наблюдали где-то в сторонке. Тут же на них набросились румынские солдаты и в присутствии офицера стали избивать и сдирать с них одежду.

В тот же день егерей сменили части 7-й пехотной дивизии под командованием генерала Олимпиу Ставрата. Стараниями дивизионного претора майора Георге Вартика солдаты и офицеры этого соединения прошли хорошую школу юдофобства. Закоренелый антисемит Вартик еще до начала военных действий упорно внушал своим солдатам: «Евреев не жалеть – все они предатели», иными словами, поступать с ними как с предателями.

Первыми жертвами этой агитации стали евреи пограничного румынского города Сирет уезда Рэдэуць. Здесь жило более 2000 евреев (21,2 % всего городского населения), в том числе верующие из хасидских династий Садагуры и Вижницы (Северная Буковина). Их можно было легко узнать по черной одежде и головным уборам. Среди них «обнаружили» советских шпионов, а хахама (резника) обвинили даже в вооруженном нападении на румынских солдат. Всех евреев Сирета погнали пешком в село Дорнешть, в двадцати километрах от городка. Многие старики – инвалиды, больные, – естественно, отставали от колонны. Заботу об этих беспомощных людях взяли на себя несколько молодых женщин. Их солдаты отвели в долину неподалеку от Сирета и надругались над ними. В тот же день евреев, включая женщин, в присутствии местных жителей расстреляли [55].

Оказавшись в г. Герца, майор Вартик отобрал из местных жителей, известных своей юдофобией, городскую власть: примаром стал некий Панайот Кифу, его заместителем – Михаил Штефэнеску, начальником полиции – Илие Стаклару. Им, среди прочего, было поручено заняться евреями. Новые правители организовали «гражданскую гвардию». При содействии «гвардейцев» румынские солдаты и офицеры согнали всех евреев, около 1500 человек, в четыре синагоги города и в подвал дома еврея Авраама Росена. Сбор, как обычно, сопровождался избиениями, надругательствами, ограблением покинутых евреями домов. Вырывались и уносились даже двери, окна и т. д. Все это творилось с ведома генерала Ставрата и при прямом участии претора Вартика. С помощью местных сообщников началась «сортировка» евреев. Молодых девушек и женщин отвели в сторону, они, как стало известно, были изнасилованы. «Коммунисты», «симпатизанты», среди которых оказались и старики, и женщины, и юноши, были отправлены в сторону мельницы бывшего хозяина Кисленджера. Еще в пути были расстреляны раввин города и вся его семья, включая 5-летнюю его дочурку, учитель Авраам Фишер и др. Перед расстрелом евреев заставили заранее вырыть себе могилы, большие ямы. Расстрел производили: Мотрич Георге из пулемета, Леонте Василе из немецкого автомата, Истрате Ачик из винтовки. Всего было уничтожено около 100 человек, еврейку Мину Ротару закопали полуживой. Еще 32 еврея расстреляли и закопали в саду местного жителя Кирипеску [56]. В этот же день в с. Горбова Герцаевского района были убиты все десять евреев – жители села [57].

Страшную расправу учинили фашисты над евреями м. Новоселицы. До 1918 г. местечко находилось на стыке границ трех государств: России, Австро-Венгрии, Румынии. Это наложило свой отпечаток на облик местечка, на этнический состав населения. Здесь жили русские, украинцы, молдаване, поляки, но более 60 % жителей были евреями.

5 июля 1941 г. в Новоселицу вступили две оперативные роты 16-го егерского батальона и вслед за ними 10-й батальон под командованием полковника Е. Брэдэцану и 9-й горный батальон полковника Василе Кырлана. Учитывая многотысячное еврейское население местечка, операция по его уничтожению готовилась заранее. Предпринятый 2 июля, до начала всеобщего наступления на бессарабском участке фронта, наскок румынских войск на Новоселицу не принес успеха. Чтобы обозлить солдат, было имитировано нападение на румынских пехотинцев, а вину, как всегда, возложили на евреев местечка. Началась расправа. На счету 10-го и 16-го батальонов было всего трое мужчин и две женщины, основную же «тяжесть» антисемитского разбоя взял на себя 9-й горный батальон полковника Кырлана [58]. На проведение этой «боевой операции» он бросил чуть ли не половину состава своей части. Развернулась бешеная охота на евреев, их хватали на улицах городка, вытаскивали из домов, укрытий и тут же, без суда и следствия, убивали. Пережившая этот ужас жительница м. Новоселица Роза Фельдман вспоминает: «6 июля 1941 г., в 6 часов утра, в течение суток длился погром в нашем городе. Рано утром румынские солдаты разбили парадную дверь (у нас было два входа) и забрали отца. В поле, у с. Строенцы, его расстреляли. Мы с мамой выбежали во двор, чтобы спрятаться у соседей в подвале. Мама пропустила меня вперед, и доска забора нас разделила. В это время в нее, пожилую женщину, выстрелили и убили. Ее звали Инда Ионовна Гект (Фельдман), 1886 года рождения. Напротив нашего дома жила мамина младшая сестра с 12-летним сыном. Ребенок солдатам по-румынски сказал: «Это мой дом», но его хладнокровно расстреляли» [59]. Итог этой кровавой акции – 880 убитых евреев и 5 неевреев из числа «советского актива», весь город был усеян трупами, они валялись на улицах, во дворах [60]. Ужасна была кончина уважаемого в местечке еврея Мойсея Блувштейна. В день погрома фашистские молодчики привязали его к лошади и погнали ее. Она волочила уже немолодого человека по улицам местечка, а затем его расстреляли. Сам полковник Кырлан присутствовал при расстреле 40-50 евреев на пастбище, примерно в 200 метрах от города. Вместе с сублокотенентом Раду он стрелял в обреченных на смерть. Не стояли в стороне от этой бойни крестьяне окрестных сел. Целыми возами вывозилось награбленное еврейское имущество. Несколько дней лежали и разлагались неубранные трупы, стояли лужи крови, затем убитых закопали в одну общую яму на колхозном поле. Пострадали не только люди. Фашистское зверье поджигало еврейские дома. Горели целые улицы, огонь уничтожил половину домов местечка [61].

Но этим все не кончилось. Аресты евреев продолжались. Уцелевшим было приказано собраться на территории местного спиртзавода Крауза. Число узников достигло около 3000 человек. И на сей раз не обошлось без участия упомянутого претора 7-й пехотной дивизии майора Вартика. Под его наблюдением при входе в лагерь евреи должны были оставлять все свои драгоценности и другие дорогие предметы. Узник этого лагеря Меер Аккерман вспоминает: «Возле ворот лежала большая простыня, оккупанты приказали, у кого есть золотые вещи, бросать их на простыню, а кто не сдаст и спрячет, будет расстрелян» [62].

8 июля 1941 г. Вартик обратился письменно к генералу Ставрату за разрешением отобрать в лагере и расстрелять группу евреев в порядке наказания но случаю якобы имевшего место упомянутого нападения на румынские войска. Генерал написал резолюцию: «Поступить в соответствии с приказом» [63], имея в виду приказ Антонеску о расправе с лицами, посягавшими на жизнь румынских и немецких военных. С участием полицаев Рэдулеску и Крижановски, которые до июня 1940 г. несли службу в Новоселице и всех знали, были отобраны «коммунисты», «советские активисты» и просто молодые люди [64]. Первоначально Вартик поручил лейтенанту Емилу Костя привести приказ в исполнение, но офицер отказался его выполнить. И другой офицер – Константин Николау не захотел участвовать в этом преступном деле. Тогда прислали 10 жандармов из с. Маршенцы, которые увезли этих 37 евреев (в том числе 17 юношей) в сторону с. Тарасауць и по дороге, по сигналу полицейского комиссара Георге Хотя расстреляли их [65]. Лейтенанта Костя вызвал генерал Ставрат и с упреком сказал ему: «Разве вы не слышали приказа генерала Антонеску о расстреле ста евреев за каждого румына, застреленного евреем?».

5 июля 1941 г., в конце дня, передовые подразделения фашистских войск ворвались в г. Черновцы, административный центр одноименной области Украины. В обозах гитлеровцев оказались и отряды украинских националистов. 6 июля в город прибыла айнзацкоманда 10 «Б» из состава айнзацгруппы «Д». Возглавлял команду 10 «Б» штурмбаннфюрер СС Перстерер, доложивший своему начальству, что установил связь с «компетентными румынскими органами и вместе с ними началась чистка города от подозрительных в политическом отношении элементов». В этом же документе подчеркивалось: «7-го сего месяца начались аресты евреев и коммунистов на основании имеющихся розыскных списков и вновь составленных списков» [66]. Эти списки, несомненно, принадлежали румынским секретным службам, а к составлению новых привлекались местные антисемиты. Относительно евреев айнзацкоманда 10 «Б» получила указание: «Воздействовать на румынские ведомства, чтобы они проводили более жесткую линию в еврейском вопросе. Мы должны ликвидировать еврейские сборища, раскрывать еврейские заговоры, чтобы активизировать действия румын против интеллигенции и получить возможность вмешаться самим…» [67].

Здесь уместно сказать, что гитлеровская Германия, считая себя наследницей бывшей Австрийской империи, в состав которой более 140 лет входила Буковина, проявляла к ней особый интерес. Исподволь она вмешивалась в румыно-украинский конфликт относительно принадлежности этой области, подогревая противоборство сторон. Но эти противоречия не касались «еврейского вопроса». В нем румынские и украинские националисты и фашисты действовали заодно с гитлеровцами.

В Черновцах они нашли широкое поле для своей преступной деятельности. Еврейская община – одна из крупнейших в Восточной Европе – славилась своими глубокими еврейскими традициями, сложившимися еще в период австрийского владычества. Заметную прослойку среди еврейства города составляла интеллигенция. В Черновцах издавались еврейские газеты, действовали многочисленные культурные, благотворительные, религиозные, просветительские организации и учреждения.

Согласно румынской переписи населения 1930 г., в Черновцах проживало 42 932 еврея (38,2 % городского населения). В 1939-1940 гг. численность еврейского населения города несколько возросла за счет беженцев из оккупированных гитлеровцами стран Европы, в основном, из Польши, а также евреев – уроженцев Буковины, которые по разным причинам в 20-30-е годы переехали в другие города Румынии и летом 1940 г. репатриировались. Осело в Черновцах небольшое число евреев, прибывших в 1940-1941 гг. из других мест Советского Союза. Были и потери. По данным еврейской общины г. Черновцы, во время сталинских репрессий 1940-1941 гг. из Черновицкой области было депортировано в отдаленные районы СССР около 10 тыс. евреев [68], в том числе более 3000 – «все бывшие председатели еврейских общин, все, участвовавшие в политической жизни, то ли по линии румынских партий, то ли как сионисты» – 13 июня 1941 г., в преддверии начала войны с Германией и ее союзниками. Абсолютное число высланных из области – жители г. Черновцы. В начале войны, как отмечалось, очень незначительное число евреев-черновчан успело покинуть город.

Со вступлением в Черновцы немецких и румынских войск начался страшный погром. Переживший этот кошмар Зигмунд Майзлер вспоминает: «Румынские и немецкие фашисты, а также отдельные гражданские «добровольцы» со свастикой на рукавах совершали варварские бесчинства: врывались в еврейские квартиры, грабили, насиловали, избивали людей… Их выгоняли из домов и колоннами по улицам, оцепленным вооруженными солдатами и добровольцами-полицаями с фашистской эмблемой на рукавах, вели на окраину города по направлению к реке Прут, а также на еврейское кладбище, заставляли копать рвы и безжалостно расстреливали» [69]. Только за один день – 6 июля 1941 г. – Мина Биллер лишилась шестерых близких своих родственников [70].

По поводу этого погрома в акте Черновицкой городской комиссии по расследованию злодеяний фашистских захватчиков записано: «Массовые расстрелы проводились на улице Русской, в квартирах, подвалах, в общественных местах. Трупы валялись по 5-6 дней. 6-7 июля 1941 г. под охраной румынских солдат около 2000 человек советских граждан привели к реке Прут, где их заставили вырыть ямы, затем начался поголовный расстрел. Часть уничтожили железными палками, многих утопили в р. Прут путем навешивания на шею камней и сбрасывали с берега реки» [71]. В этом документе только не сказано, что абсолютное большинство этих «советских граждан» по национальности были евреями.

Жертвами этой расправы стали жители еврейских кварталов (ул. Романэ, Кэлугэрень, Кучиур и др.), в основном, беднота. Тем временем в центре города (ул. Янку Флондор, Мирча Водэ, Мирон Костин, Янку Зотта и др.), где проживали более зажиточные евреи, полицейские и жандармы обошли дома, арестовали около 3000 человек и под охраной отвели их в жандармерию. Здесь под руководством майора Чикандела их подвергли истязаниям и обыскали, все ценные предметы были у них отняты. После этого всех женщин и детей выпустили, а мужчин задержали, отправили сначала в полицию, а затем под охраной разместили в здании дома для престарелых и использовали на всяких грязных и трудных работах. Какая-то часть евреев, располагавшая 50-70 долларами или дорогими предметами, была отпущена домой комиссаром полиции Теодореску [72]. Их места занимали другие арестованные.

Особенно охотились фашисты за интеллигенцией и духовными лидерами еврейской общины. 8 июля румынские и немецкие фашисты загнали сотни евреев в «Румынский народный дом» (при советской власти Дом офицеров). Отобрав 102 человека, в основном, «самых красивых, здоровых, молодых евреев», погнали их к реке Прут, и у моста, на территории бывшего военного стрельбища, уничтожили. Среди расстрелянных «коммунистов» был главный раввин города доктор теологии и философии Абрам Марк и главный кантор хоральной синагоги («Темпль») Герман, другие религиозные руководители города.

Предварительно Марка, Германа и троих хористов главной синагоги притащили в гостиницу «Шварцер Адлер» («Черный орел»), ныне гостиница «Верховина», где размещался штаб гестаповцев, и подвергли страшным пыткам. По словам Перлы Марк, жены раввина, от последнего требовали закупить за счет черновицких евреев 1000 грузовиков для немецкой армии. Непосредственно перед расстрелом, по приказу капитана-гестаповца Фингера, обреченные на смерть 102 еврея вновь подверглись жестоким издевательствам. Чтобы скрыть следы преступления, к месту расстрела привели 20 черновицких евреев и заставили быстро закопать расстрелянных, при этом им пригрозили карами в случае разглашения увиденного [73]. В завершение этой вакханалии убийств и грабежей первых дней оккупации фашистские палачи устроили поджог еврейской святыни – «Темпля», изумительного творения зодчих XIX столетия, построенного в византийском стиле. В пожаре сгорели 60 свитков Торы, хранившихся здесь. Раввина заставили смотреть на это чудовищное зрелище.

На второй день, 9 июля, после кровавой акции, направленной против еврейской элиты города, эсэсовец Перстерер с явным удовлетворением и гордостью за содеянное докладывал: «8-го сего месяца была проведена гросакция, в ходе которой был схвачен за небольшим исключением весь руководящий еврейский слой. На следующий день команда расстреляла примерно 100 еврейских коммунистов». Далее в донесении отмечается, что румынскими войсками и полицией «в совокупности в течение 8 и 9 сего месяца было расстреляно свыше 500 евреев» [74]. В упомянутом акте Черновицкой городской комиссии отмечается, что «только 11 и 12 июля на еврейском кладбище было похоронено 450 человек. Хоронить в одиночку запрещалось» [75].

Погром 6-9 июля 1941 г. явился всего лишь началом широкомасштабной акции по очищению города от евреев. Аресты и уничтожение евреев продолжались. В донесении № 22 от 14 июля 1941 г. айнзацгруппы «Д» сообщалось: «В румынских тюрьмах в Черновцах имеется большое количество евреев беднейших слоев. Интеллигенции почти нет» [76]. Значительная часть интеллигенции, как отмечалось, к этому времени уже была арестована и уничтожена.

В очередном рапорте, № 40 от 1 августа 1941 г., айнзацгруппа доносила, что в Черновцах «из около 1200 арестованных евреев 682 были расстреляны во взаимодействии с румынской полицией. Из арестованных 50-ти коммунистических функционеров до сих пор были ликвидированы 16». Отсрочка ликвидации остальных объяснялась необходимостью проведения дополнительных допросов. В разделе об «экономической жизни» в городе и области отмечается, что еврейская собственность перешла к румынскому государству, содержится признание о тяжелых последствиях отстранения евреев от экономической деятельности [77].

15 июля И. Антонеску назначил своим уполномоченным в Буковине полковника А. Риошану. Спустя несколько дней, 20 июля, за подписью Риошану появился приказ № 1344, согласно которому в Буковине евреям запрещалось собираться группами более трех человек, они могли выходить на улицу только с 6 до 20 часов, не могли иметь свои фирмы. Евреи свободных профессий (врачи, адвокаты и др.) должны были на своих офисах рядом с фамилией отметить «еврей», указать часы приема. Всем евреям, «независимо от возраста и пола», предписано было пришить на левой стороне груди «звезду Давида». Всякое нарушение, говорилось в приказе, карается «заключением в лагерь или подвергается суду по уголовным и специальным законам».

Юному Якову Баренбауму запомнилась такая, как он пишет, «странная картина: папа делает из картона шестиконечные звезды, а мама обшивает их желтым материалом. Мы все надели эти звезды и так ходили, дрожа от страха и стыда» [78].

1 августа «Буковина», подчеркнуто антисемитская «газета румынского утверждения», поместила приказ А. Риошану, в котором сказано было, что в случае покушения на румынских, немецких и итальянских военнослужащих или государственных чиновников любого ранга будет казнен не только еврей-виновник, но и все интернированные заложники из числа еврейской элиты. В этой же газете было объявлено «всему населению», что арестованы и взяты в заложники 50 черновицких евреев из числа руководства, которые будут отвечать своими жизнями и всем своим имуществом за всякое покушение на лиц оккупационной администрации [79].

Стремясь как можно быстрее выйти к Днестру и отрезать пути отхода Красной армии, немецкие и румынские войска, действовавшие на Черновицком направлении, устремились к Хотину и заняли город. Советским войскам удалось, в основном, уйти за Днестр, но отрезанными от переправы оказались тысячи евреев Хотина и Хотинского уезда.

С первых дней войны город и переправу через Днестр «бомбили по несколько раз в сутки, днем и ночью вой «мессершмиттов», – вспоминает спустя 50 лет Мария Зерман, – и по сей день звучит в моих ушах» [80].

Согласно переписи населения 1930 г., в Хотинском уезде проживало 36 132 еврея (9,2 % всего населения), в том числе в г. Хотин – около 6 тысяч (37,7 % городских жителей). Как только ушли советские войска, местные мародеры приступили к грабежам, были разгромлены склады и магазины, дома мирных жителей. Со вступлением в город фашистских войск начались пожары, общая паника. «Мы, – пишет пережившая этот кошмар Ханца Ермолинская, – прятались у наших друзей-украинцев. И наш дом фашисты тоже подожгли» [81].

По всему городу шла охота за евреями. «Нас, – рассказывает Циля Пинус, мать троих детей, – как и остальных евреев, выгнали на улицу и стали гонять с одной улицы на другую, пока окончательно не загнали в здание, в котором располагалась женская гимназия. Собрали туда огромное количество людей. Люди были везде, в каждом из классов, во всех коридорах, яблоку негде было упасть. Теснота… Дети плакали, просили воды… Но дать им было нечего… Так мы провели несколько дней. Спали на полу. По ночам приходили немецкие и румынские солдаты, освещали класс, в котором мы находились, яркими фонариками, выискивали молодых девочек, которых уводили с собой, и, конечно, те уже больше никогда не возвращались» [82].

Вскоре женщин и детей отпустили домой, а мужчин задержали. Началась расправа. «В первую очередь из общей массы, – рассказывает Абрам Васерман, – были отобраны религиозные и духовные лица во главе с раввином. Под дулами автоматов их отвели за город и там возле гнилого озера зверски уничтожили. Все они похоронены в одной братской могиле. В этот же день на площади (майдане) была расстреляна еще одна группа невинных людей, среди них много молодежи» [83].

Об одном из эпизодов этой трагедии рассказан случайно выживший Мойше Постельник: «В один из июльских дней, не помню точно дату, немцы выгнали сотни евреев, в том числе меня, мою старшую сестру Мирку и младшего брата Герцла на улицу им. Шолом-Алейхема. На этой улице фашисты начали расстрел евреев из пулемета. Мы упали на землю, через пару минут стрельба прекратилась. Немцы скомандовали бежать в полицию регистрироваться. Когда встали, вокруг нас было много мертвых» [84]. Это было 8 июля. Спустя два дня фашисты расстреляли 5 евреев, взятых накануне в заложники [85]. В сводке № 19 айнзацгруппы «Д» от 11 июля 1941 г. отмечается «хорошее сотрудничество» айнзацкоманды 10 «В» с румынской жандармерией [86]. Спустя три дня, в сводке № 22 от 14 июля сообщается, что айнзацкоманда 10 «В» «выполнила свои задачи в Хотине. Руководящие интеллектуальные элементы советской партии и государственного аппарата, еврейские агитаторы, учителя, адвокаты и раввины схвачены с помощью украинских информаторов в ходе нескольких облав, с ними поступили соответствующим образом…» [87], то есть уничтожили. По данным Чрезвычайной государственной комиссии СССР по установлению злодеяний фашистских захватчиков, в июле 1941 г. в Хотине подверглись уничтожению 558 советских граждан [88], абсолютное большинство составляли евреи.

Тем временем полным ходом продолжалось «очищение» от евреев сел и местечек Черновицкой области. 4 июля при содействии своих местных сообщников фашисты истребили почти всех евреев в селах Ропча, Пэтрэуць, Панка, Броскэуць и др. Сторожинецкого уезда. В с. Ропча палачи решили устроить себе развлечение. Они собрали всю семью Осиаса Вольфа Хасса и погнали к р. Сирет. Слепой старик не мог самостоятельно пройти 3-х километровый путь, и его тащил на спине сын Евгений. Затем всех заставили перейти реку через узкий мостик. Впереди под хохот солдат пустили еле двигавшегося слепого старика. Когда он дошел до середины реки, прицельным выстрелом с берега его пристрелили, и он свалился мертвым в реку. За ним последовала его дочь Рива Шнейдер с младенцем на руках, затем его сын Евгений, жена последнего и двое их детей [89].

5 июля 1941 г. немецкие и румынские войска ворвались в село Великий Кучеров Заставненского района и тут же начали расправу с местными евреями. Убив 13 человек, остальных они погнали в село Молодая [90]. В этом же районе, в селах Шишковцы, Ставчаны, Малятинцы, Веречанка, арестовав 153 еврея и советских активистов (в том числе 54 в с. Шишковцы), 17 июля уничтожили их [91]. В селах Баянчук, Юркивцы (Юркэуць), Погориловка, Горошивцы, Ржавинцы были собраны 82 еврея, некоторое время их держали под арестом и в августе расстреляли [92].

5 июля в с. Станешты были расстреляны 80 человек, в том числе раввин Фриндлер и два его сына [93]. В этот же день немецко-румынские войска заняли с. Глубокое. На второй день они уничтожили 37, а через день еще 18 человек. 8 июля в с. Купка Глубокского района вошли солдаты 13-го горно-стрелкового румынского полка под командованием подполковника Мариною и сходу «начали массовые расстрелы». В с. Корчешты прямо на улице были убиты 4 человека [94].

В селах Новое и Старое Жадово до войны проживало 543 еврея. Сколько их было истреблено в эти июльские дни, точно сказать нельзя. Известно, что дожили до окончания войны только 80 из них. В Старом Жадове фашистские молодчики изнасиловали много молодых женщин и девушек, отрезали всем пожилым евреям бороды, а раввину Гинсбергу штыками нанесли еще несколько ран на теле [95].

Кровавое побоище учинили фашисты в селах Костинцы (Костешть), Хлиница, Ясены, Дросница. Они уничтожили 90 % еврейского населения этих сел [96]. В с. Хлиница были убиты 50 евреев. 15 свитков Торы мародеры изрезали и сшили из них постолы (орта) [97]. Из 400 евреев – жителей с. Костинцы в результате совместных действий фашистских войск и местных националистов в живых остался один ребенок-сирота [98]. В с. Виловка (Виловча) с участием местного крестьянина Курики были уничтожены все жители-евреи [99]. Искавший убежища в с. Милие врач Яков Геллер, один из активных сионистских деятелей в Черновцах, был застрелен, заодно убили его жену и ребенка, а тело местного хахама (резника) солдаты искромсали штыками [100]. Вступившие 5 июля в м. Вижница румынские войска сходу расстреляли 21 еврея, а в с. Ростоки этого района из 81 еврея в живых остались только 10, остальные были истреблены оккупантами и местными антисемитами [101]. В местечке Вэскэуць при вступлении румынские войска взяли в качестве заложников 19 евреев, а именно: Дуги Васермана, П. Хабера, Лейба Зельцера и его сына, Рейхтера и его сына, Слотшевера, Машела и Йойла Сингера, Струловича, Генслера, Риезехера, Мекхловича, Энгельберга, Рейхмана, Ганса Ердрейха, Мойсея Теллера, Мендела Ензенберга и Фишеля Папста. Спустя несколько часов их всех расстреляли [102]. В с. Новоселица Кельменецкого района проживало примерно 50 еврейских семей. «Когда немцы вступили в село, – вспоминает Хая Моргенштерн, -евреев выгнали на площадь возле церкви. Некоторых сразу расстреляли, а остальных погнали в м. Новоселица». Бывшая жительница с. Бельковцы Новоселицкого района Лея Теникман пишет: «С первых же дней оккупанты начали расправу над евреями. Кого находили, тех расстреливали… Отец в то время был на фронте, в рядах Красной армии, а мать, я и еще две сестры прятались у добрых людей. Спустя три дня… вернулись домой. В доме ничего не осталось».

5-го же июля фашистские войска заняли с. Неполовковцы и тут же учинили погром. Жительница этого села Минна Плуцер пишет: «Фашисты расстреляли моего отца, Плуцера Адольфа, 46 лет, уроженца с. Неполовковцы. Он похоронен в общей могиле на еврейском кладбище в этом же селе. Вместе с ним расстреляны и похоронены 43 человека (только мужчины). Женщин и детей гнали к реке Прут. Я, моя родная сестра Берта, брат Давид, мать и те, которые сумели спастись, очутились в Лужанах…» [103]. В м. Гзудак все 470 еврейских семей, за исключением трех человек, были истреблены фашистами [104].

В Садагурском районе фашисты истребили 221 еврея, в том числе в с. Бояны – 86 [105]. Поводом для расправы с невинными жителями Боян послужил пущенный в ход слух о том, что еврейка-комсомолка с чердака своего дома стреляла по румынским солдатам. С участием местных криминальных элементов 7-9 июля в селе уничтожались целые семьи. Аптекарь Роза Преснер, чтобы избежать издевательств, бросилась в реку и утонула, а ее сын Михаил спрятался в колодце, но погромщики обнаружили его и еще одного молодого еврея и расстреляли. Раввина из Боян Абрахама Тодороса, дом которого находился в селе Глинница, пригнали вместе с дочерью в центр села Бояны и убили [106].

8 июля в м. Кицман вступил отряд эсэсовцев под командованием майора Гесса. При содействии своих пособников из местного населения (Думитрашку, Алексюк, Драгана и др.) гитлеровцы арестовали около 50 человек (бывших членов местного совета, колхозников и, конечно, евреев). Отобрав из них 17 человек, в том числе 10 евреев и 7 украинцев (среди последних были 3 женщины), фашисты вывезли их за пределы городка и в Лужанской долине (3 км от города) расстреляли. Спустя несколько дней оставшиеся в живых евреи были ликвидированы, и гитлеровцы объявили Кицман очищенным от евреев (Judenrein) [107].

В уничтожении евреев «отличились» шефы жандармских постов сел Звенячка (Франц Арсентович), Прилипче (Василе Апетроя), Веренчанка (Ион Адам) Заставнянского района. Их жертвами стали около 500 человек [108]. По обвинению во взрыве моста через речушку были расстреляны в лесу Красна 50 евреев из села Крэснишора Ноуэ, примерно 70-80 в с. Кэбешть, около 120 в с. Дрэчинець, около 100 – в Брэскэуць, такое же число в Бобешть [109].

В с. Васкауць (ныне Сокирянского района) в 1941 г. проживало 13 еврейских семей. Когда фашистские войска оккупировали село, всех евреев, вспоминает Елизавета Теперман, согнали в сельсовет. «Первыми оттуда вывели пионеров и комсомольцев (в числе которых была и я) в «панский сад» (бывшего помещика Вербицкого). Сторожиха сада кричала нам, чтобы мы прятались в курятнике. Спрятаться удалось только мне, потому что я была крайняя. Из курятника видела, как мадьяр всех расстрелял. Место их захоронения никому не известно по сей день. Затем вывели из сельсовета 6 мужчин, среди которых был мой отец. Я видела, как их всех расстреляли. Когда пришла очередь выводить на расстрел женщин с малолетними детьми, прибыл румынский солдат верхом на лошади и объявил, что уже три дня как Антонеску запретил убивать евреев» [110]. Солдат, желая, по-видимому, спасти жизнь невинных людей, солгал, такого приказа не было.

9 июля в с. Звунячи были ликвидированы 130 евреев, в с. Рэпуженец – 32, часть трупов была выброшена в Днестр [111].

11 июля в с. Ленкэуць Хотинского уезда были расстреляны 40 евреев, закопали их в общей яме на окраине с. Мошанец. В самом с. Мошанец Кельменецкого района проживали четыре еврейских семьи, а в районном центре – более 50-ти… «Все они, – пишет бывший житель этого села Александр Вайнер, – уничтожены фашистами в первые дни оккупации. Под Ленковицами есть свой безымянный «Яр», где лежат расстрелянные. Во многих местах Кельменецкого района есть такие могилы. Вряд ли найдется теперь человек, который бы показал, где они находятся. Все вспахано или заросло травой» [112].

11 июля в с. Чепелеуць были преданы земле около 160 расстрелянных евреев, собранных из разных мест [113].

16 июля в с. Непортово Сокирянского района были убиты 68 евреев [114]. В самом районном центре Сокиряны в это время полным ходом шли погромы. «Когда пришли немцы, – рассказывает Хана Трахтман, – они сразу же согнали всех евреев в поле за городом. Больше мы домой уже не вернулись» [115]. Повсеместно расстрелы сопровождались ограблением жертв.

Мы перечислили далеко не все населенные пункты Черновицкой области, где фашисты и их прислужники без разбора уничтожали евреев – мужчин, женщин, детей, в том числе грудных. Согласно данным Чрезвычайной государственной комиссии по установлению злодеяний фашистских захватчиков, только в июле 1941 г. на территории Черновицкой области было убито 11 347 евреев [116].

Местное христианское население Черновицкой области по-разному относилось к акциям правителей Румынии по «очищению» в нацистском духе области от евреев. Как видно из приведенных материалов, антисемитские и националистические элементы, как румынские, так и украинские, с самого начала вместе с фашистскими оккупантами участвовали в зверствах, грабежах и убийствах евреев, а кое-где даже выступали инициаторами этих деяний. Немало грабителей и мародеров, которые не по идеологическим мотивам, а сугубо с целью наживы участвовали в погромах, кое-кто из них в мирное время работал на еврейских промышленных и торговых предприятиях, состоял в обслуживающем персонале. Воры и грабители охотились также за материальными ценностями, оставшимися от советской власти без охраны, они уносили все ценное, что сохранилось на промышленных, сельскохозяйственных и торговых предприятиях.

Часть населения занимала выжидательную позицию, наблюдала за всей этой вакханалией как бы со стороны, в зверствах и грабежах не участвовала, но и не заступалась за евреев, опасаясь за свою жизнь. Известны случаи, когда местное христианское население заступалось за евреев, не давало расправляться с ними. Так, житель села Клиновка спас жизнь двум сестрам Гаер, а впоследствии был убит пособниками оккупантов [117].

В селе Варгиковцы Кельменецкого района проживало 12 еврейских семей. «В первый же день оккупации, – пишет житель этого села Хаим Шамис, – собрали всех евреев и хотели вывести в поле на расстрел. Но благодаря крестьянам, вставшим на нашу защиту (они на коленях просили румынских солдат, чтобы нас не расстреливали), этого не случилось» [118]. Избежать депортации все же не удалось.

Генрих Габер из села Орошаны Черновицкой области рассказал о таком случае: «Накануне захвата немецко-румынско-фашистскими войсками Орошан, опасаясь обстрела (наш двухэтажный дом мог стать точкой прицела), женская часть семьи (мать, сестра, бабушка и ее сестры – И. Л.) со мной ушла к крестьянке Зализко Марии Васильевне, матери пятерых детей, отец и дедушка остались сторожить дом.

Ночью в хату Зализко зашли два румынских солдата, они принесли с собой кукурузную муку и рыбу и приказали женщинам приготовить еду. Когда все было готово, старший по званию поставил нас к стенке, чтобы расстрелять. Хозяйка схватила своего грудного Ивана, встала перед моей матерью и крикнула: «Иезус Мария!» и заявила румынскому солдату: «Это мать моих детей, стреляйте сначала в меня, а потом в нее!». Солдаты опешили, начали креститься и, забыв о еде, быстро ушли из хаты… Румынские солдаты стали выгонять из домов всех евреев, выставляя их у стен нашего дома в несколько рядов. Через некоторое время отец привел бородатого человека в пальто (моросил дождь). Офицер схватил приведенного за бороду и толкнул в толпу евреев, на которых были направлены два пулемета, а вокруг стояли румынские солдаты с винтовками.

Вдруг приведенный человек вышел из массы, распахнул пальто, под ним оказалась черная ряса, а на груди большой крест. Офицер опешил и встал перед ним по стойке «смирно». Это был священник Щербанович Иван Степанович (1884-1956). Он спросил: «Что вы собираетесь делать с моими людьми?». Офицер сказал: «Они с красными комиссарами убивали местное нееврейское население и стреляют в румынских и немецких солдат». На что Щербанович ответил: «За своих сограждан-евреев я ручаюсь, можете выслать патруль для выяснения, а пока отведите их в какое-нибудь большое помещение». Офицер велел отвести евреев в большое зернохранилище. Таким образом на станции села Орошань ни один еврей не был убит. Только старик Фрид, когда он шел на утреннюю молитву в синагогу, был убит румынским солдатом» [119]. Однако вскоре все евреи были насильственно выселены в Лужанский лагерь.

В упомянутом селе Бояны, где уничтожены были десятки евреев, произошел такой случай. Десятилетнюю дочь еврея Зайдмана Клару расстреливали вместе с родителями, но через несколько часов она вылезла из-под трупов, так как была только ранена. Крестьяне начали просить за нее, и солдаты больше не стали в нее стрелять.

Рискуя своей жизнью и жизнью своих детей, семья дьякона греко-католической церкви Андрея Теслюка в течение более двух месяцев укрывала и содержала семью своего соседа Ю. Кранца [120].

Заслуживает внимания подвиг жителя села Нижние Петровцы Сторожинецкого района Ивана Пожоги, о котором рассказал доцент Черновицкого университета И. Попеску в статье «Спасены Свитки Торы». Семья Пожоги накануне войны числилась среди тех, кто подлежал высылке в отдаленные районы СССР. Об этом его предупредил еврей-односельчанин Иосиф Аврум. Семья Пожоги ушла из дому и спаслась от депортации. Далее И. Попеску рассказывает: «Когда началась война, и Красная армия отступила, в Нижних Петровцах разразились погромы и репрессии против сельских евреев, а было их более ста человек. Находилась в селе и синагога, в которой бережно хранились четыре Свитка Торы и регулярно молились евреи. Во время июльских бесчинств в 1941 году синагога была разгромлена, и Свитки валялись на полу среди мусора. Иосиф Аврум обратился к Ивану Пожоге, человеку чрезвычайно религиозному, с просьбой спасти священные Свитки, а также помочь его сыну. Выполнять эти просьбы было чрезвычайно трудно и очень рискованно. Но мужественный человек согласился помочь. Он спрятал сына Иосифа на чердаке, Свитки замаскировал в шкафу парадной комнаты. Ночью Пожога с женой и ее матерью на телеге вывезли Свитки Торы, рискуя жизнью. Они поехали в город Рэдэуць (Румыния) и передали их на хранение в синагогу города». Свитки Торы были спасены, они оставались в этом городе до конца войны [121].

В плане отношения к «еврейскому вопросу» представляет интерес позиция некоторых деятелей буковинской элиты, в свое время выступавших за присоединение Буковины к Румынскому королевству и претендовавших на участие в руководстве этого края. Председатель «Кружка буковинских румын» в Бухаресте, член-корреспондент Академии наук Румынии и член «Военно-гражданского кабинета по администрации Бессарабии, Буковины и Транснистрии» (КББТ) при Президиуме Совета министров Румынии И.Е. Тороуциу в письме от 2 октября 1941 г. на имя И. Антонеску писал: «В Черновцах на сегодняшний день еще находятся более 50 000 евреев. В других центрах губернаторства, Вижницах и т. д., находятся еще несколько тысяч евреев. В настоящее время их присутствие в главных центрах губернаторства представляет угрозу для великих румынских интересов, политического и экономического характера. Создание гетто, как это было сделано в городе Сторожинец, не выход, а только полумера. Для решения этой проблемы следует выселить, разместить и сконцентрировать всю еврейскую массу в соответствующий регион, например, в малозаселенный район Транснистрии…» [122]. Это свое мнение Тороуциу высказал в самый канун массовой депортации евреев Буковины в ту самую Транснистрию, решение о которой уже было принято за месяц с лишним до того.

С большим посланием (на нескольких десятках машинописных страниц) обратился к кондукэтору бывший вице-председатель Национального совета Буковины и бывший (дважды) министр румынского правительства в 20-е годы Дори Попович. Свой опус, пронизанный обидой, что его и других известных буковинских «борцов за объединение» с Румынией не привлекли к руководству губернаторством, он озаглавил: «Меморандум, направленный господину маршалу Иону Антонеску, главе румынского государства, относительно ситуации в Буковине, главного ее виновника, возможностей исправления и решения еврейской проблемы».

«Еврейскому вопросу» автор посвятил большую часть своего послания. Подчеркнув, что еще восемь лет назад, занимаясь этой проблемой, контактировал с такими видными деятелями Германии, как Рудольф Гесс, Иоахим фон Риббентроп, Альфред Розенберг, Дори Попович считал, что из разных вариантов ее глобального решения (создание собственного еврейского государства, обращение всех евреев в христианскую веру, удаление из страны полицейскими мерами) лучшим является «отстранение их (евреев – И. Л.), иными словами, удаление их временно с территории страны, в какой-то регион и до новых распоряжений использовать их, с учетом их способностей, в деле нашей перестройки как в освобожденных, так и во вновь завоеванных территориях, а после окончания войны и заключения мира депортировать, если будет необходимость, в созданное чисто еврейское государство» [123]. Дори Попович опоздал со своими предложениями. Когда его меморандум поступил в правительство (15 ноября 1941 г.), массовая депортация в Транснистрию уже подходила к концу. И. Тороуциу и Д. Попович дипломатически обошли факты геноцида, широко применявшиеся к евреям. Они не призывали открыто к физическому истреблению евреев, но и не осудили политику геноцида.

§ 4. Льется кровь на крайнем севере Молдавии

В течение июля 1941 г. затеянная правителями Румынии «этническая чистка» распространилась на всю территорию междуречья Прута и Днестра. В зависимости от хода военных действий она проводилась где раньше, а где позже на 1-2 недели. В северных районах Молдавской ССР геноцид по времени осуществлялся почти в те же сроки, что и в Черновицкой области.

В первых числах июля, когда немецко-румынские войска развернули наступление на Каменец-Подольском и Бельцком направлениях, среди первых оказалось в руках фашистов пограничное местечко Липканы и окружающие его села. Население Липкан – преимущественно еврейское. Спасаясь от снарядов и пуль, жители покидали пылавшее в огне местечко. Многие евреи держали путь на Бричаны, такое же еврейское местечко, здесь жили родственники, друзья, знакомые. Но не все успели покинуть Липканы. Галина Кубарева пишет: «Бабушка Вайлдергор Перла была убита в первые дни оккупации Липкан, так как находилась в больнице. Всех больных вывели и расстреляли» [124]. Трудно сказать, сколько евреев Липкан и окружающих сел были убиты в эти начальные дни июля 1941 г. После войны не удалось обнаружить и раскопать все их могилы. В 400 метрах восточнее села Берлинцы на скотомогильнике была обнаружена общая могила 28 евреев, среди которых было 3 скелета детского возраста от 3 до 14 лет [125]. Свидетели фашистских бесчинств Г.П. Мельник, Н.С. Величка, С.П. Купнещенко рассказали, что «массовый расстрел в большинстве еврейского населения был произведен с первых дней прихода румынских войск в село Берлинцы. Начались расстрелы женщин, детей и стариков в квартирах, на улицах и в подвалах, а потом их трупы свозились в общую могилу на скотном кладбище…» [126]. Подверглись расстрелу также евреи в селах района Ларга [127], Медвежа [128] и др.

Оставшихся в живых евреев Липкан фашистские каратели изгнали из местечка. «Помню, — пишет Аркадий Битман, – когда немцы захватили Липканы, был сильный дождь. Всех нас ночью повыгоняли из домов. Под утро мы пришли в какое-то село. В том селе были очень хорошие люди. Нас обсушили, обогрели, накормили» [129].

Евреи Липкан и окрестных сел, успевшие до оккупации добраться до Бричан, спасенными, увы, не оказались. Следовавшие по пятам румынские войска 7-го кавалерийского полка заняли местечко. В нем, как и в Липканах, жило более 5000 евреев. Уроженка Бричан Мальвина Кандель рассказывает: «Когда началась война, мне было 10 лет. Тогда-то и кончилось мое детство. Я стала реагировать, мыслить, воспринимать все окружающее меня, как взрослая. Жили мы в маленьком местечке Бричаны. По словам мамы, это был очень веселый городок. Среди молодежи были поэты, писатели, артисты – любители, не профессионалы. В основном, все знали друг друга. Сюда, в этот город, – продолжает Мальвина Кандель, – начали съезжаться родственники из окрестных местечек: Липкан, Сокирян, считая Бричаны более благополучным местом. Благополучие оказалось ложным, ибо через 2-3 дня начались погромы и расстрелы» [130].

Другой житель Бричан, Хаим Розенталь, пишет: «В Бричанах «хозяйничали» румынские солдаты-фашисты в союзе с местными националистами. По улицам стреляли в первых попавшихся, без разбора. Грабили, в первую очередь, базы и магазины. Затем стали орудовать по домам, убивать и грабить. Безвинные жертвы появились, начиная с первых часов оккупации» [131]. Расстреляны были 47 евреев [132]. Похоронены они в общей могиле на юго-восточной окраине городка, на месте, где была мусорная свалка.

Спасаясь от погрома, многие побросали свои дома и прятались кто где мог. Уже цитируемая нами Феня Клейман, чей родительский дом находился в центре, вспоминает: «Сразу по приходу румын мы ушли из своего дома и несколько дней прятались в садах на окраине. В это время были погромы, и наш дом и все наше имущество было полностью разграблено… Помню, как солдаты приходили и отбирали то немногое, что еще было с нами» [133].

Многие, искавшие спасения от погрома в селах района, оказались жертвами разбоя, учиненного с участием солдат местными антисемитами и уголовными элементами. После войны в селе Чепелеуцы Комиссия по расследованию зверств фашистских захватчиков обнаружила 4 могилы. В первой, находившейся около местной мельницы, было зарыто 33 человека, все трупы были свалены в беспорядке [134]; во второй – в 1,5 километрах на западе от села, – 98 расстрелянных человек, трупы на поле вывозились из села на подводах и закапывались, как животные [135]; в третьей – в 1200 метрах от окраины села, закопано 52 человека [136]; в четвертой – на восточной окраине села, на кладбище скота – 6 человек [137]. В каждой могиле среди погребенных были мужчины, женщины, старики, дети. Всего в четырех могилах обнаружено 189 разложившихся трупов [138]. В с. Гриманкауцы на усадьбе жителя села Н.С. Шматок, в 5 метрах от речки, была обнаружена могила, в ней 9 трупов, на 7-ми из них одежда и обувь совершенно отсутствовали, на остальных двух только изорванное нижнее белье [139]. В с. Корестоуцы были расстреляны 2 человека, в с. Ст. Каракушаны – 2, Трибисоуцы -1, Болбока -1. Всего по Бричанскому району, по данным упомянутой комиссии, был уничтожен в июле 1941 г. 251 человек [140].

В Бричанах, как и в Липканах, румынские власти старались быстро очистить местечко от многотысячной массы местных и прибывших из других населенных пунктов евреев. В одно утро румынский комендант издал приказ: всем евреям явиться на центральную площадь с вещами. «Взвод румынских жандармов с ручными пулеметами, свора румыно-молдавских молодчиков, – вспоминает Лейзер Зингер из Липкан, оказавшийся в Бричанах, – погнали нас, более десяти тысяч евреев. Куда? Это нам было неизвестно» [141].

В зависимости от возраста, трудоспособности евреев определяли для отправки в разные места. Общая тенденция: как можно больше их по ходу военных действий переправить за Днестр. Упомянутый Хаим Розенталь рассказывает: «Жандармы обходили все дома и пристреливали больных, которые не в состоянии были выйти на стадион. Нас выстроили и погнали по дороге на Сокиряны. Больные люди, матери с детьми, которые отставали от конвоя, безжалостно пристреливались на месте. У кого конвоиры замечали приличную одежду или обувь, того тут же бесцеремонно раздевали. Привалы делали вблизи рек и речушек. Июльское солнце пекло нещадно. Уставшие люди валились с ног. Чего только не плыло по реке: мусор, трупы, нечистоты и прочее, а изможденные люди в безвыходном положении пили эту грязную воду» [142]. От Секурян колонну гнали на Атаки, переправили через мост в Могилев-Подольский, какую-то часть разместили на левом берегу Днестра, вблизи с. Козлова. «Евреев, – пишет Фаня Райфлер, – выгнали в открытое поле недалеко от деревни Козлов, где находились около десяти дней под открытым небом. Дождь шел почти каждый день. Есть – нечего. К колодцу не пускали. Каждое утро, просыпаясь, мы находили рядом мертвых» [143].

Путь от Бричан до Днестра для многих был еще более длинным и столь же мучительным. Колонне, в которой находилась упомянутая Мальвина Кандель, пришлось пройти до Косоуць. «Шли долго, – пишет она, – под палящим солнцем, а спали там, где заставала ночь. По дороге охранники убивали стариков, больных, даже детей. Тех, кто отставал от колонны. Таким образом мы добрались до Днестра. Прошли через мост в г. Ямполь. Думали, что на этом закончились все наши мытарства. Но спустя несколько дней нас опять выгнали в сторону Могилева-Подольска. Затем снова через Днестр, где нас поселили в маленьком местечке Вертюжаны» [144]. Все это, как показано будет дальше, связано было с отказом немцев в тот момент размещать евреев на левом берегу Днестра, в зоне действия войск вермахта.

Пришлось менять маршруты. «Примерно через месяц после оккупации, – вспоминает Семен Халфин из Бричан, – нас, евреев, собрали на площадь… После каких-то выкриков румынских жандармов мы двинулись в путь – начался сильный дождь, а мы, промокшие до ниточки, все шли и шли. В нашей колонне были старые люди, и их били пачками, потому что они не могли идти быстро. Они ложились на обочине дороги, ожидая смерти, так как им было все равно. Их там же расстреливали. Нас гнали до г. Единцы» [145].

Единцы – такое же, как Липканы, Бричаны, Новоселица, типично еврейское местечко (штетель). Здесь проживало более 5000 евреев. Румынские войска заняли Единцы в первых числах июля. Далее все пошло по известному сценарию: расстрелы и грабежи в домах евреев. Очевидец Ф.М. Ковальчук свидетельствовал, что «расстрел румынские войска производили прямо в домах, расстреливали исключительно еврейское население», а его сына и других жителей «заставили вывезти всех расстрелянных в городе евреев на повозках на западную окраину г. Единец, в 500 метрах от здания полиции и «закопать в одну яму». На этих первых порах в домах и на улицах городка нашли смерть 96 евреев» [146]. Комиссия по расследованию злодеяний фашистских захватчиков в м. Единцы и селах района выявила пособников оккупантов (Агафона, Владимира и Федора Крестияны, Тодора и Михаила Займы, Георгия и Кондратия Тишко и др.) [147].

Местом очередных массовых расстрелов стало еврейское кладбище. Свидетельница этих зверств Д.С. Пислецкая, работавшая сторожем на еврейском кладбище в Единцах, рассказала, что расстрелы проводились 4 дня, притом в последний день убивали молодых людей в возрасте от 15 до 35 лет. Их разбили на четыре группы, «одну расстреливали, следующая партия их закапывала, и таким образом было расстреляно… на еврейском кладбище 233 человека, это количество сама слышала из ихних (т. е. карателей – И. Л.) слов». Этот расстрел начался в 16 часов и продолжался всю ночь. Убийства, по словам Пислецкой, на кладбище производили «исключительно румынские и немецкие солдаты и офицеры, а местных молдаван никого не было… Расстрелы производились из пулемета» [148]. Всего в м. Единцы, по данным упомянутой Комиссии, были уничтожены в первой половине июля 613 евреев [149].

Не менее жестоко расправились с евреями фашистские войска в селах Единецкого района: Хлиная, Голень [150], Гординешть [151], Бурлэнешть [152], Старые Бэдражий [153], Фетешть [154] и др. [155]. 6 июля 1941 г. в с. Гинкэуць (Ханкэуць) в присутствии румынских солдат и офицеров назначенный старостой села В.А. Даскал совместно с его единомышленниками Ф.И. Гричар и А.П. Поповичем расстреляли 15 евреев на северо-западной окраине села, а 10 июля тот же В. Даскал в «содружестве» с такими же, как он, антисемитами (С.В. Даскал, С.М. Тритяк, И.Я. Калистрат) убили двух евреев и закопали их в 500 метрах юго-западнее с. Гинкэуць [156].

Среди первых жертв фашистского разбоя на территории Молдавии были также евреи припрутского Братушанского района. 4 июля 1941 г. вошедший в село Теребно отряд 6-го кавалерийского полка румынской армии во главе с капитаном К. Маринеску арестовал 60 жителей села, в том числе 53 еврея, среди которых были старики и дети, и 7 жителей-молдаван из числа советских активистов. Примерно в 300 м восточнее села расстреляли всех евреев, трупы закопали на меже между селами Теребно и Зэбричены. Расстрелу подверглись и молдаване, но трое были только тяжело ранены, их удалось спасти [157]. В лесу Теребно 25 июля были расстреляны 4 еврея – жители с. Вэратик [158].

5 июля в с. Загайканы вошла румыно-немецкая танковая колонна, и вслед появились жандармы во главе с плутоньерами Силвестру и Раков. Собрано было все еврейское население, выведено в поле на северной стороне села и расстреляно. Всех закопали в заранее заготовленные ямы [159]. Тут же в Загайканах по приказу шефа жандармского поста А. Силвестру 15 июля были уничтожены 13 евреев, пригнанных из с. Почумбены [160]. В самих Почумбенах жандармы расстреляли 12 евреев, включая детей [161].

Село Купчино заняли смешанные немецкие и румынские войска. При советской власти здесь было отделение «Заготзерно», в котором работало несколько евреев. Всех их вместе с женами и детьми солдаты во главе с офицерами расстреляли, одних закопали в долине «Кукона», недалеко от села, других около шоссе [167].

Спустя две недели после занятия румынскими войсками села Столничены, 20 июля, было арестовано все еврейское население – 28 человек – и отправлено в с. Шофриканы, к шефу жандармского поста Якиму Вылкову. Всех сначала раздели, мужчин отделили от женщин и детей, тут же в Шофриканах расстреляли, а женщин и детей вернули в Столничены и там уничтожили [163].

На территории с. Парково румынские солдаты расстреляли 32 еврея, закопали трупы в трех местах, известных жителям села под названиями «Ла извор», «Хотарул Русень», «Порубрей». 7 еврейских детей шеф поста отправил в м. Рышкань, где был устроен временный лагерь для евреев [164]. В лагерь были угнаны и 23 еврея из села Фынтана-Албэ [165].

Убийства евреев имели место в каждом населенном пункте их проживания. В с. Старые Братушаны были убиты 6 евреев [166], в с. Новые Братушаны немецкие солдаты истребили 5 человек [167]. В акте районной комиссии по расследованиям злодеяний фашистов сказано: «румынскими солдатами расстреляно 6 евреев, жителей села Щербаки, в северной части села» [168], в с. Корпач «были потоплены в р. Прут жители этого села евреи И.М. Грузман и С.М. Вайнер» [169], в селе Хинкоуцы «в июле месяце проходящими войсками были расстреляны в своем доме супруги Якир, похоронены возле дома. В 100 метрах от села, в западной части, был убит А.И. Брынзанский и тут же похоронен» [170].

В селе Забричаны Братушанского района вступившая румынская воинская часть начала с расстрелов евреев. 4 июля 80-летнего Корманского Лейба Мошковича и его сына Меера солдаты избили до полусмерти, затем один старшина «затоптал старика верховой лошадью, превратив его тело в груду мяса. Труп Лейба Карманского бросили в яму на скотском кладбище, а Меера Карманского увезли и расстреляли у села Александрены. В этот же день, 4 июля, были подвергнуты издевательствам, а затем убиты евреи Якер Шмил Хаскелевич (землепашец), Ройзенберг Герш Янкелевич, Ройзенберг Самуил Янкелевич, 6 июля Йоил Ройзенберг и др. [171]. Спустя две недели 54 еврея, остававшиеся еще в живых, были собраны во дворе жандармерии и, как сказано в документе, «отправлены в различные концентрационные лагеря, где почти целиком погибли» [172].

Всего, по данным указанной комиссии, в Братушанском районе «было расстреляно 317 местных жителей, повешено 2 и потоплено также 2 человека» [173].

Непосредственно к советско-румынской границе примыкало с. Болотино и села одноименного района. Как и все припрутские населенные пункты, они ощутили на себе удары войны с самого ее начала. Ворвавшись в село Кубань, группа немецкой полевой разведки сходу начала расправу. Были уничтожены 8 жителей, в том числе три еврея и пятеро молдавских крестьян [174]. Один из трех евреев, 36-летний П.Л. Шор, оказался в с. Кубань случайно. Комендант концлагеря в м. Рышканы разрешил ему отправиться за покупкой продуктов для узников-евреев. Он был задержан и доставлен в примарию, где писарь (нотар) села Танасеску избил его, затем во дворе примарии публично выстрелил в него из револьвера. Затем приказал тяжело раненного в голову Шора вывезти на окраину села и закопать живым, что и было сделано [175]. Восемь человек были расстреляны в с. Каменка Болотинского района, в том числе еврей И.Л. Шейкман, остальные молдаване [176]. В делах районной комиссии по расследованию злодеяний фашистов приводится ряд фамилий евреев – жителей сел Ст. Друиторы, Белявинцы, Блештень, Проскурень, Володяны [177].

В местечке Рышканы, по заключению местной комиссии, проходящими фашистскими войсками «было расстреляно в разное время на улицах районного центра 37 человек», и похоронены они на еврейском кладбище [178]. В селе Хилиуцы этого района немецкие и румынские войска в течение 3-7 июля убили 15 евреев. Крестьяне закопали их в пяти местах в окрестностях села [179]. В селе Стурзень от рук фашистов погибли 9 человек [180], в с. Михайлень – 3 еврея, которые, по словам свидетеля Е.И. Врабия, «проживали все время в селе Михайлень и занимались общественно-полезным трудом» [181]. Шестеро евреев – жителей села Алуниш были расстреляны румынскими военными и их местными пособниками недалеко от села Яблонь Глодянского района [182]. В окрестностях села Никорень Рышканского района жандармы во главе со своим шефом Александреску убили женщину по фамилии Койфман Зислю и двоих ее детей – Дину 5-ти лет и Марию – 2-х лет [183].

Жертвами фашистского разбоя стали многие евреи Глодянского района. В первые дни прихода румынских войск и жандармов в село Старые Фундоры были расстреляны четыре еврейские семьи: Берона Лейба Мойсеевича, Берон Ехильи Срулевны, Эйдельмана Давида Срульевича, Идисиса Меера Ароновича. В селе Новая Обрежа четыре румынских солдата из проходящей воинской части вывели за село еврея Хальтмана Моисея (1897 г. р.) и его трехлетнюю дочь и убили. В селе Старая Яблона жандармы собрали 4 еврейские семьи (в том числе Гринберга Иосифа, Федергольца Арона) и отправили во временный лагерь, устроенный в с. Новые Лимбены. Туда же погнали 5 еврейских семей из села Новая Яблона (среди них Бонаря Герша, Гринштейна Буюма, Герштейн Бебы и др.), но, как отмечается в документе районной комиссии, «после по селу Новая Яблона шли разговоры, что якобы эти еврейские семьи… ночью по дороге в лесу были убиты» [184].

Заняв Хотин и миновав северные районы Бельцкого уезда, немецкие и румынские войска вторглись в Сорокский уезд Молдавской ССР. В селе Кэйнарь-Векь при участии своих пособников (П.С. Гарбуз, А.Н. Рэйлян и др.) они арестовали местных евреев и пять евреев из местечка Згурица Сорокского уезда, а также двух молдаван, обвиненных в активной деятельности при советской власти, и расстреляли. Перед этим всех их подвергли страшным пыткам. В 1945 г. при вскрытии могилы медицинская экспертиза установила на трупах переломы черепов, реберных и берцовых костей [185].

В селе Петрень фашисты застигли группу евреев, которые, спасаясь от налетов вражеской авиации, покинули г. Бельцы и окружающие села. Петренские жандармы во главе со своим шефом Леподушем и при участии прислужника И.И. Секриера расстреляли 11 местных евреев, 39 бельцких они подвели к семиметровому обрыву над прудом, связали по 5-10 человек проволокой, крайнего ударяли, и он падал в пруд, потянув за собой других. Яма, послужившая могилой 50-ти уничтоженным евреям, была обнаружена сразу после войны в полукилометре юго-восточнее с. Петрень, за прудом [186].

В с. Кетроса жандармы устроили временный сборный пункт, куда согнали из разных мест евреев. Истощенных сразу отобрали, поместили под охраной в каком-то сарае и спустя несколько дней отвезли примерно за километр от села и по дороге на ст. Дрокия, в каменоломне, всех 22 убили [187].

В начале июля 1941 г., за день до вступления румынских войск в село Царьград, местные сельские антисемиты, по показаниям свидетелей (Г.Ф. Сипко, М.А. Ротарь, Г.И. Бежан, П.С. Будуяну и др.), арестовали и поместили в подвал школы евреев Койфмана Мошку (65-70 лет), Койфмана Аврума (62), Моренфельда Мошку (65) с их женами и детьми, и еще 10 евреев из других мест, оказавшихся в Царьграде. Когда румынские войска подходили к селу, арестованные евреи были вывезены навстречу «освободителям», которые на западной окраине Царьграда всех 22 евреев расстреляли из пулемета [188].

Евреев с. Шура фашисты убили в поле на северной окраине села и трупы не закопали, их растащили голодные собаки [189].

На станции Дрокия комиссия по расследованию зверств фашистов раскопала в 1945 г. четыре могилы. Из одной, в 1500 метрах южнее станции, были извлечены 18 трупов, по три трупа обнаружены в ямах (в 200 метрах) западнее Дрокии, в километре восточнее станции и на северной ее окраине. Расстрел производили жандармы во главе со своим шефом Олтяну и его помощником Кришаном. Трупы после войны были перезахоронены на гражданском кладбище ст. Дрокия [190].

По утверждениям жителей с. Гуздица Д.К. Донича, А.Г. Цейля, И.А. Рознована и других, румынские войска, занявшие село, потребовали от местных жителей показать, в каких домах проживают евреи. Прислужники, конечно, нашлись. В ту же ночь румынские солдаты убили в своих квартирах Тендлера Шмиля, Тендлер Розу, Бойко Александру и др. Женщин перед расстрелом солдаты изнасиловали, имущество уничтоженных было разграблено [191].

По мере приближения немецких и румынских войск к Днестру росло число убитых евреев. Как уже отмечалось, у переправ скопились тысячи людей, не получивших возможности переправиться на левый берег реки, в частности в м. Атаки и селах района. По словам свидетелей – жителей с. Климэуць Г.В. Кирияк, И.В. Шамбра, С.П. Касап, «12-14 июля 1941 года группа жителей с. Климэуць, а также мирных жителей Бричанского и Единецкого районов, была арестована румынскими и немецкими оккупантами и заключена в два здания сельпо (сельской потребительской организации – И Л.) и в доме Овчинникова Сергея Родионовича». Далее в документе районной комиссии сказано: «Все арестованные были зверски расстреляны румынской карательной экспедицией и шефом (жандармского – И. Л.) поста плутоньером Дорынга… Все они беспартийные и по национальности евреи».

После войны были найдены и раскопаны 5 братских могил. К западу от села, на расстоянии одного километра, было выявлено 72 трупа, к востоку от села, в открытом поле, на расстоянии 1,5 километра найдено 132, в 10-ти метрах от последней было обнаружено 84, юго-западнее Климэуць, на расстоянии 3-х километров, в Климэуцком лесу нашли 166 трупов и, наконец, севернее села, на расстоянии одного километра, – 87. Всего из указанных могил был извлечен 541 труп расстрелянных евреев, среди них много детских. «Показаниями свидетелей, а также медицинской экспертизой, – сказано в акте комиссии, – установлено, что расстрел сопровождался избиениями и страшными пытками со стороны фашистских палачей, у трупов обнаружены проломы черепов, реберных и бедренных костей…» [192].

Чудом оставшаяся в живых жительница с. Кодрень того же Атакского района М.З. Молодецкая впоследствии рассказала: «Село Кодрень в июле заняли немецко-румынские войска… и стали производить арест советских активистов. В это время по доносу была арестована я, Молодецкая, за то, что в 1940-1941 годах работала членом сельсовета села Кодрень. Совместно со мной было арестовано 12 человек советских активистов… Во время нашего ареста над нами сильно издевались и подвергали разным зверским пыткам, наносили побои прикладами винтовок, подвешивали за шею на сучья деревьев. После зверских пыток вывели нас на окраину Бриченского леса, завязали нам руки, поставили в ряд и стали расстреливать из винтовок. Я в это время была ранена в левую руку и упала среди убитых, и когда остальные были расстреляны, то нас оставили на окраине леса и ушли в неизвестном направлении. Через 6-7 часов после расстрела я освободила зубами себе руки, вылезла из-под трупов и скрылась, но после была поймана и направлена в лагерь, в Бершадский район…» [193].

Расправам подверглись многие жители и районного центра местечка Атаки (Отачь). 7 июля 1941 г., примерно в 3-4 часа ночи, немецкие и румынские войска заняли окраину местечка. Тут же начались расстрелы. Первыми жертвами гитлеровцев стали железнодорожники переезда № 97 дежурный А.Ф. Ротарь, рабочий-обходчик М.С. Боднарь, его сын В.М. Боднарь, тяжело ранена его жена М.Н. Боднарь. Пошли аресты. Один из арестованных – Г.С. Гуцул – рассказал, что их «жестоко избивали», добиваясь показаний относительно того, «кто остался в Атаках из коммунистов и кто руководит партизанскими отрядами». Затем группа узников вырыла яму, и гитлеровские палачи выстроили в ряд всех заключенных и расстреливали каждого десятого. Эта процедура была проделана несколько раз. Всего расстреляно 43 человека, все они, сказано в акте комиссии, «беспартийные, по национальности молдаване, евреи, украинцы. До начала Отечественной войны работали в советских хозяйственных организациях и на железнодорожном транспорте». Всего выявлено 10 могил, расположенных на площади бывшего старого базара, около железнодорожного переезда № 97, на усадьбах М.К. Руснака, A.B. Айзиновой и др. [194].

Скопление евреев на подступах к Днестру, в приднестровских местечках и селах создавало местным грабителям весьма благоприятные условия для наживы за счет чужого добра, а всяким приверженцам фашизма – для издевательств над евреями и безнаказанного их уничтожения. К слову будет сказано: на севере Бессарабии и в ряде уездов Северной Буковины в 20-30-е годы бурно расцвели антисемитские организации Лиги национал-христианской защиты и «Железной гвардии». О том, как в эти дни действовали их молодые воспитанники, пишет свидетельница Маня Мардер из молдавского местечка с преимущественно еврейским населением Згурица Сорокского уезда. «Мне очень запомнился день, когда для меня началась война. Обыкновенное утро, ясное, светлое. Вдруг надвинулись густые облака, черные грозные тучи, но ливня не было, вместо него двинулись с горы вражеские войска, бесчисленное множество солдат и артиллерии, поднявших огромные облака пыли.

Вся эта темень, топот, стрельба вызвали панику и страх у нас, захваченных врасплох у нагруженных подвод с багажом, не успевших эвакуироваться… Молодые парни из местных вместе с солдатами грубыми действиями выгнали всех евреев из домов, не разрешив взять с собой ничего. На наших глазах грабили, выносили все из домов, нагружали подводы и увозили.

Наступил вечер. Нас всех собрали в одну колонну и погнали в поле. По пути парни отбирали молодых женщин, девушек, отделяли их по одну сторону дороги, остальных – стариков, детей – по другую сторону. Мы слышали крики, стоны, стрельбу, после чего многие остались там навсегда. Затем объединили всех и погнали в город.

На горе были поставлены немецкие пулеметы с солдатами и овчарками. Мы сидели на голой земле мокрые, голодные, в страхе перед смертью.

Через несколько дней, после того как все еврейские дома были разграблены, очищены от всякого добра, вечером нас подняли, и мы видели, как по улице ехала машина и в каждый дом была брошена зажигательная бомба. Все дома загорелись, густой черный дым поднялся над городом – город был объят пожаром. Никто его не тушил. На следующий день нас обвинили в поджоге, за что были наказаны – отобрали несколько стариков и тут же расстреляли» [195].

Подобные сожжения еврейских домов имели место во многих других населенных пунктах, ими как бы подчеркивалось, что возвращения евреев к домашним очагам не будет, что они навсегда изгоняются из этих мест. Таким же способом был полностью разрушен поселок Люблин, прилегающий к селу Немировка Вертюжанского района того же Сорокского уезда. Из 80 домов сохранилось только три. Предварительно жандармы из Немировки во главе с шефом поста плутоньером Бицика Илие постарались избавиться от евреев – жителей поселка Люблин, а также из самой Немировки. На «боевом» счету этих жандармов 130 загубленных еврейских жизней. При раскопках в мае 1944 г. одной могилы было извлечено 15 трупов (7 женских, 8 мужских). «Что касается других трупов, – отмечается в акте районной комиссии, – то свидетельскими данными жителей села Немировка установлено, что в большинстве своем трупы не были погребены в земле, а были растащены и съедены собаками» [196].

В самом районном центре Вертюжаны, что на берегу Днестра, в августе 1941 г. румынские власти устроили крупный концентрационный лагерь. А пока весь июль они старались максимально очистить села района от евреев, как местных, так и скопившихся у переправ. В прилегающем к Вертюжанам селе Темелеуцы, на дороге, идущей к Днестру, примерно в 1-2 километрах от села в овраге (около каменной скалы) были убиты еврейская семья из Темелеуц и две семьи из села Вэскэуць, всего 9 человек [197].

В селе Черлина, также находящемся вблизи Вертюжень, было убито 16 евреев. В августе 1944 г. была вскрыта могила (в 3-х километрах от села Черлина на расстоянии 150 метров от одного одиноко растущего дерева на целинной земле) и установлено, что среди расстрелянных было 4 женщины и 5 детей в возрасте от 1 года до 12-13 лет. Жители с. Черлина (П.А. Селитба, Т.К. Секрий и И.М. Селитба), участвовавшие в июле 1941 г. в закапывании 16 уничтоженных евреев, рассказали, что «у двух женщин были совершенно раздроблены головы, кости черепов были ими собраны и брошены в ямы».

На расстоянии 400 метров от этой могилы, на окраине поля, в 4-х метрах от дороги, идущей в село Немировка, была вскрыта еще одна могила, в ней найдены трупы жителей с. Черлина Зимбенберга Мошко (60-70 лет), его жены Рейзл и Зимбенберга Менделя (40—45 лет), расстрелянных в июле 1941 г. [198].

11 июля 1941 г. немецкие и румынские войска заняли уездный центр, старинный молдавский город Сороки. Величественные каменные стены Сорокской крепости, воздвигнутые, по-видимому, в начале XVI в., сохранились до наших дней. В городе проживала примерно пятая часть общего числа еврейского населения уезда (около 30 000) накануне Второй мировой войны. В самом городе евреи составляли 36 % городских жителей.

На второй день после занятия города фашистские власти учинили расправу над самыми уважаемыми и видными в городе евреями. К ним относился, в первую очередь, девяностолетний раввин Нисон Колкер, человек весьма образованный и порядочный.

От него палачи потребовали назвать 40 наиболее известных в городе евреев. Он отказался. Об участи этих евреев московская газета «Известия» – в то время советский правительственный официоз – писала 31 мая 1944 г. в статье «Этого не забыть» (в ходе войны коммунистическое руководство СССР еще допускало иногда печатать материалы о преследовании нацистами евреев): «На рассвете румыны вывели за город 39 человек… Люди догадывались, что это их последний путь. Они оборачивались. Они прощались с городом, в котором родились, росли, любили, трудились. Среди обреченных были люди разных возрастов. Престарелый раввин Колкер ковылял рядом с другими. Колкеру было 85 лет (неточность в газете – И. Л.), Моне Яшан – 14, Абраму Хин – 15. Они шли молча. Было чудесное бессарабское утро. Из села Застынка доносились крики петухов. День начинался. Жизнь просыпалась. А они шли умирать… Вот и сад… «Остановитесь!» – приказал офицер. Людей столкнули в овраг. Солдаты остались на холмике. Старый раввин Колкер воздел руки к небу. Он молился за молдаван и евреев. Потом на чистом немецком языке сказал, что всем, кто поднял свои ружья против невинных людей, будет «капут». Последовал залп, и он упал первым. Другой, третий залп. Люди начали падать. Легко раненных добивали. Полуживых закопали в овраге».

Смерть от рук фашистов не миновала многих ближайших родственников раввина Нисона Колкера. Его сына Аврума Колкера с женой Паей, ее матерью и семью детьми живыми закопали в яру в селе Думбрэвень (12 км от Сорок) во время учиненного там местными бандитами погрома, о чем мы уже писали. Жену раввина Рухел, мать девятерых детей, спустя несколько дней после расстрела мужа выгнали из дому и погнали вместе с другими евреями в сторону села Александрень. Не выдержав этого испытания, она скончалась в пути [199].

Кстати, о слове «капут», произнесенном перед смертью раввином Колкером. Им озаглавил свои воспоминания уже упомянутый нами итальянский журналист и писатель Курзио Малапарте, побывавший на советско-германском фронте в качестве военного корреспондента. 15-я глава книги названа «Дети из Сорок». В ней автор описывает свое пребывание в этом живописном городе, в котором немецкое командование XI армии устроило для своих отдыхающих вояк бордель. Сам командующий генерал фон Шоберт удостоил своим присутствием открытие этого «культурного» заведения. «Десять бледных детей с красными глазами от слез, – читаем в книге, – дрожа от страха, встречали генерала фон Шоберта и его свиту». Итальянский журналист пишет, что молодые девушки-еврейки из Сорок, сумевшие избежать смерти, прятались в лесах от назойливых фашистских насильников. «Пшеничные поля и леса Бессарабии между Бельцами и Сороками были полны этими молодыми еврейками», которые питались за счет подаяний сердобольных крестьян и похожи были на загнанных зверюшек, за которыми охотились организованные команды гитлеровцев.

Заведовал борделем некий зондерфюрер Шенк. Он пригласил итальянского журналиста посетить его заведение, занимавшее дом недалеко от крепости, воспользоваться «бесплатно», как он подчеркнул, услугами своих узниц. Малапарте отказался от насилия над беззащитными детьми. По-видимому, Шенк посчитал, что гость опасается иметь дело с проститутками. Он засмеялся и сказал: «Они не являются проститутками, они дети из хороших семейств». Заметив в словах гостя сочувствие к несчастным девушкам, принужденным подлым образом становиться подстилками для немецких господ, Шенк произнес: «Не стоит так их жалеть, они ведь еврейки».

Малапарте как-то удалось завязать разговор с рабынями этого заведения. Они действительно происходили из состоятельных еврейских семейств, были образованы, некоторые учились в Кишиневе, говорили по-французски. Мы не знаем, называли ли они свои настоящие имена. Отец Любы был коммерсантом из Бельц, отец Веры – врач из Кишинева.

После двадцати дней «работы», изможденных, «ни к чему уже не пригодных» девушек отвозили к Днестру и беспощадно уничтожали. На смену приводили других рабынь [200].

§ 5. Пособниками фашистов не стали. Гибель юденрата в Бельцах

Опираясь на созданный в конце июня плацдарм в районе Скулень, семь немецких и румынских дивизий в первых числах июля 1941 г. устремились по направлению к городу Бэлць (Бельцы) – самому крупному на севере Молдавской республики. Уже 3 июля они заняли на пути к Бэлць районный центр Фэлешть. В этот же день была учреждена новая администрация – претура, полиция, жандармерия. 14 человек из числа местных евреев были взяты в заложники, среди них Раббин Флом Ихильевич (60 лет), Койфман Сруль (55 лет), Вайншенкер Володя (25 лет) и др. О дальнейшей судьбе этих людей больше никто не знал.

Многие фэлештские евреи искали спасения в селах района: Долта, Бургеля и др., но их тут же застигли фашистские палачи. 5-8 июля в Фэлешть и названных селах были схвачены и расстреляны 63 еврея [201]. За спиной наступавших войск оставались узловая станция и местечко Унгены. Не все местные евреи успели его покинуть. Восемь из них были арестованы немецко-фашистскими захватчиками, подвергнуты издевательствам и расстреляны [202].

Другая партия евреев из Унген в количестве 27 человек была отправлена в село Петрешть и в двух километрах юго-западнее этого села, в 200 метрах от дороги, идущей от Петрешть в село Меделень, ночью, в овраге, была расстреляна. Свидетели – жители Петрешть Ф.А. Грубий и H.A. Георгица-рассказали, что утром, когда пришли закапывать людей, было обнаружено, что некоторые были только ранены, их стали добивать» [203].

Как уже отмечалось, нередко бывали случаи, когда трупы убитых евреев по несколько дней валялись в поле и на улицах сел и местечек, на виду у всех растаскивались голодными собаками. Это шокировало даже кое-кого из руководителей вермахта. Хотя гитлеровцы самым активным образом участвовали в истреблении евреев, коммунистов и «подозрительных» на оккупированных ими территориях, но стремление немецкого командования придать вермахту имидж цивилизованной армии, строго придерживающейся международных правил ведения войны и обращения с гражданским населением враждебной стороны, заставили его обратить внимание румынского союзника на безобразные факты грабежа и насилия на виду всего народа и требовать принять меры «в целях неповторения подобных инцидентов», которые «снижают престиж не только румынской, но и германской армии перед лицом мирового общественного мнения» [204].

Мотивом для такой реакции немецкого военного командования послужили действия румынских войск в местечке Пырлица и в селах Старая Тэура и Новая Тэура. В первом немецком письме, адресованном Генштабу румынской армии, сказано, что 7 июля 1941 г., между 9 и 10 часами утра, румынские солдаты в сопровождении жительницы м. Пырлица по имени Феня Буга, а также других гражданских лиц на виду у всех «шли по домам с целью присвоения ценностей, не имея на это никаких прав». В доме, принадлежащем еврею Фелдеру Гидале, они застали хозяина и его семью и еще группу евреев, поселившихся здесь в первые дни войны. Их всех ограбили и в подвале дома расстреляли. В документе подчеркивается, что румынские офицеры связи с германской армией полковник Думитреску и майор Дагнер удостоверились в правдивости приведенных фактов, последний даже установил имя одного из убийц – солдата Александру Титу (в другом документе Александреску – И. Л.) из 5-й разведгруппы 5-й пехотной дивизии. В квартире упомянутой Фени Буга было найдено «большое количество муки в мешках, подушек, пуховых матрацев, ковров, посуды и других предметов, добытых путем грабежа». В свое оправдание Феня Буга заявила, что румынские солдаты говорили людям забирать из еврейских домов продовольствие и вещи, это делали и другие женщины, лично она потом вернула забранное ею в доме Фельдера, но «люди из соседних сел на подводах все увезли из еврейских домов» [205].

Во втором письме, направленном командованием 11-ой немецкой армии румынскому Генштабу, предлагалось провести расследование убийства «большого числа» евреев румынскими солдатами у села Новая Тэура 7 июля, между 7 и 8 часами вечера. К письму приложен допрос, учиненный немцами случайно выжившим двум женщинам из Бэлць – 34-летней Дине Френкель и 32-летней Лейке Ламберг. Они рассказали, что в первые дни войны многие евреи перебрались из города в село Влад (речь идет о селе Валя-луй Влад Кишкэренского района Бельцкого уезда – И. Л.), где они оставались до 7 июля 1941 г. В этот день «крестьянские сынки в возрасте 16-18 лет, вооруженные дубинками и косами, изгнали евреев и сожгли дома» [206]. Подтверждение этого имеется в акте районной комиссии по расследованию злодеяний фашистских палачей, составленном в марте 1945 г. В нем отмечается, что организатором погрома был 24-летний бывший кузист А.Н. Кучук, сколотивший банду из 17 своих единомышленников из сел Валя-луй Влад и Думбрэвица. В ночь с 6 на 7 июля банда учинила погром, жертвами которого стали 35 евреев (21 мужчина, 6 женщин и 8 детей), сожжены были 140 еврейских домов [207]. Далее, по словам названных женщин, около 40 бельчан попытались вернуться в родной город и, не зная, какая из дорог свободна от войск противника, напоролись на немцев, но все обошлось благополучно. Вдруг между селами Старая и Новая Тэура появилось около 20 румынских солдат во главе с капралом, которые отняли у евреев деньги, драгоценности, лошадей и подводы. Когда они выбрались на дорогу, то натолкнулись на румынского офицера, который пожалел их и поручил одному крестьянину отвести женщин в больницу м. Кишкэрень.

На письма немецкого командования пришлось давать ответ. По заданию Главного претора румынской армии генерала И. Топора, «расследование» в Пырлице проводил заместитель начальника Бельцкого жандармского легиона капитан Стино Лауренциу, в Тэуре – сам начальник этого легиона майор Боулеску Михай. По-видимому, капитан и майор были проинструктированы, как следует проводить «расследование» и к каким выводам следует прийти. В своем отчете Лауренциу Стино писал, что допросить солдата-убийцу Александреску Титу не удалось, так как он убыл вместе со своей частью, евреи-свидетели не нашлись, их отправили в лагерь. Зато нашлись нужные «свидетели». Один из них – Штефан Дороскевич, «слышал, что немецкие солдаты застрелили несколько евреев в связи с тем, что при вступлении их в Пырлицу евреи, скрывавшиеся на чердаках и в садах, открыли по ним огонь». Другой «свидетель» – Василе Тепой – утверждал, что «при вступлении в местечко Пырлица немецких войск евреи из тайника убили двух немецких солдат», и в отместку, спустя 2-3 дня, «в каком-то погребе они нашли 3-4 евреев с оружием и гранатами и расстреляли их». Есть в показаниях последнего, и такая фраза: «Я не видел румынских солдат, грабивших и убивавших евреев. Я слышал спустя 2-3 дня, что в доме Фелдера Гидале румынские солдаты якобы застрелили около 10 евреев» [208].

Майор Боулеску был более лаконичен: никто из жителей Новой и Старой Тэуры «не может давать сведения об убийстве евреев, заявляя, что о таком случае не знают» [209].

Надо полагать, что командование 11-й немецкой армии не стало больше копаться в этом деле, учитывая, что солдаты и офицеры вермахта сплошь и рядом были инициаторами расстрелов евреев. В с. Хлинжень того же Кишкэренского района гитлеровские вояки во главе с капитаном Гофманом днем 10 июля 1941 г. убили 14 человек [210].

В конце дня 8 июля немецкие и румынские войска ворвались в город Бельцы. Согласно румынской переписи населения 1930 г., из 30 570 жителей города 14 229, или 46,6 %, были евреями. Перед советско-германской войной численность населения заметно увеличилась, особенно за счет евреев-бельчан, которые после 28 июня 1940 г. вернулись из Румынии.

В аграрном крае, на фоне других бессарабских городов, г. Бельцы считался промышленным. В городе был сахарный завод, особенно славился он своими маслобойными предприятиями.

22 июня, с первого часа войны, Бельцы подверглись варварским налетам фашистской авиации, они повторялись каждый день и по несколько раз в день. По-видимому, это не случайно. На узловой станции Бельцы скопилось большое число эшелонов с войсками и военной техникой. В городе размещался штаб 48-го стрелкового корпуса генерала Р.Я. Малиновского, недалеко от города находился военный аэродром, на нем базировался полк истребительной авиации. «На еврейские кварталы города, – пишет бельчанка Мина Герцман, – гитлеровцы бросали зажигательные бомбы. В ужасе и страхе люди убегали в поле» [211]. Многие разбрелись по селам уезда, какая-то часть, не желая рисковать, двинулась на восток. Бельчанин Менаше Балабан вспоминает: «В первый день войны нас разбудил грохот от взрывов бомб. Мы выбежали на улицу и с того времени стали беженцами без вещей и без еды. Больше в свой дом не возвращались. Мы ходили по горящим улицам города в сторону Днестра, днем прятались по лесам, а ночью продолжали путь. По дороге нас бомбили немецкие самолеты. Помню, что в одном местечке мы попали в окружение. Пришли немцы. Начались расстрелы» [212].

Вслед за передовыми частями немецких и румынских войск в город вступили румынские полицейские, жандармы и головорезы айнзацкоманды 10 «В» из состава айнзацгруппы «Д» Олендорфа.

Тотчас же в городе и в его окрестностях началась охота за евреями и их истребление. В акте комиссии по расследованию зверств и грабежей фашистов в г. Бельцы, составленном на основе показаний очевидцев и в результате раскопок могил, читаем: «…с момента прихода немецко-румынских войск в г. Бельцы начались беспорядочные массовые расстрелы советских граждан, главным образом евреев, которых схватывали на улице, обыскивали скрывавшихся в домах крестьян, уводили их в уединенные места, где после ограбления схваченные жертвы, у которых отбирались имевшиеся ценности, а также содранная с них одежда, расстреливались возле подготовленных заранее ям, куда убитые сваливались» [213].

Свидетель Н.К. Дудник рассказал, что «его заставили румынские солдаты зарыть около 30 женщин и детей, которые были расстреляны у него на глазах, предварительно их ограбили солдаты». Гражданка В.Н. Василишина была свидетелем расстрела 15 женщин и детей, также «предварительно ограбленных, а затем зарытых в яме за Кишиневским мостом, на скотском выгоне». На этом же месте, согласно показаниям гражданина М.М. Демчу, были зарыты 25 человек [214]. По свидетельству граждан Сороковского и Чернея, на территории бывшего разливочно-водочного пункта на Ленинградской улице была убита группа евреев. При раскопке могилы было извлечено «16 человеческих черепов с костями» и установлено, что среди расстрелянных были врач-рентгенолог Лазарь (46 лет), адвокат Матиевич Герш Яковлевич (35), портной Башинский и др. На этой же Ленинградской улице, возле Старого собора, были убиты фашистскими солдатами 12 человек и еще 7 человек в одном дворе по Церковной улице, в том числе одна женщина и один ребенок [215].

«К фактам злодеяний, – сказано в акте упомянутой комиссии, – нужно отнести сожжение женщин и детей в количестве около 300 человек в еврейской синагоге по Кишиневской улице и расстрел мужчин евреев в помещении бывшей румынской жандармерии в Слободзее, где раньше помещался Крестьянский банк. Здесь было расстреляно и погребено тоже около 300 человек, что установлено свидетелями Ясинским, Циркулевичем». В одной яме, раскопанной в присутствии комиссии, шести метров длины, двух метров ширины и трех метров глубины», были обнаружены останки 20 человек. По показаниям свидетеля Д.Н. Лымаря, проживавшего по соседству с бывшей румынской жандармерией, среди убитых были «бельцкие граждане Ермолинский, 45 лет, два брата Аккерман и некий Нусим…». Расстрел, уточнил свидетель, был произведен «на третий день после занятия г. Бельц проходившими войсковыми румынскими частями» [216]. Среди последних оказались уже знакомые нам «герои» расправы с евреями местечка Скулень из 6-го пехотного полка 14-й пехотной дивизии капитан Стихи и сублокотенент Михайлеску. «В селе Бучумень – уезд Бэлць, – рассказал после войны румынским следственным органам бывший секретарь роты под командованием капитана Стихи лейтенант Гуруш Петря, – я видел, когда сублокотенент Михайлеску расстрелял единственную найденную в этом селе старушку-еврейку. Когда мы достигли Бельц, тот же капитан Стихи вместе с взводом эвакуировал еврейское население, направив его к противотанковому рву, и заставил их углубить его. Туда прибыл немецкий полковник и установил контакт с полковником Матиешом (командиром 6-го румынского полка -И. Л.). О чем они разговаривали, не знаю, но знаю, что в результате этой встречи были выделены два еврея из этой группы, которые проводили отбор «опасных» для военных операций. После этой «сортировки» дети и женщины, а также часть мужчин, признанных неопасными, были отпущены, остальные мужчины, примерно 30-40, были расстреляны» [217].

Румынский полковник Исэческу Михай из того же 6-го полка признал: «Во время остановки возле Бэлць, в Слобозия-Бэлць (пригород – И. Л.), капитан Стихи с ведома командира полка полковника Матиеша расстрелял определенное число евреев прямо на берегу р. Реут» [218].

То, чего «не доделали» регулярные части румынской и немецкой армий, завершили румынские полицейские и жандармы в тесном содружестве с эсэсовцами из айнзацкоманды 10 «В». В своем донесении от 11 июля 1941 г. квестор полиции Думитру Агапие (эту должность он занимал и до 28 июня 1940 г.) сообщил, что сама полиция разместилась в доме «исчезнувшего» еврея Давида Иоффе на улице им. короля Карла I [219]. В подвале этого дома начальник сигуранцы (службы безопасности) этой полиции Гурие Филипенку в порядке «тренировки» собственноручно расстрелял 6 человек – двух женщин и четверых мужчин, а сержант полиции Гитлану – еврея Марка Мойсея [220]. В этом же своем донесении от 11 июля квестор Агапие писал: «Еврейское население, которое в своем большинстве покинуло город, начало возвращаться в свои дома». Речь идет о евреях-бельчанах, которые с первых дней войны спасались от бомбежек в окружающих селах, во время прохождения войск каким-то образом избежали облав и расстрелов, а также при эвакуации на восток были настигнуты передовыми отрядами фашистских войск. Но в Бельцах они натолкнулись именно на то, чего меньше всего хотели. В тесном содружестве с молодчиками эсэсовца капитана Праста полиция квестора Агапие стала сгонять евреев в специально созданные сборные пункты. В судебном деле полицейского Агапие, командира жандармского легиона Бельцкого уезда майора Боулеску и др. читаем: «Обвиняемые Думитру Агапие и Филипенку Гурие в сообщничестве с немецкими органами СС приказали городским соратникам, возглавляемым Сераметом Александром и комиссаром Сэвуляк Виталием, Прандя Александру и Свариновскому Александру собрать все еврейское население города, независимо от рода и возраста, в здание бывшего сахарного завода Изманского. Приказ был точно выполнен. Поскольку по мере увеличения числа граждан-евреев, собранных органами полиции, помещение указанной фабрики не вмещало всех, евреи были впоследствии переведены в местную тюрьму» [221].

Сборные пункты для евреев были созданы и в других местах города. В упомянутой сводке квестора Агапие говорится: «В результате принятых нами мер в помещении полиции были собраны 454 еврея – мужчины, женщины и дети, из них, после сортировки, были отобраны по требованию немецкого военного командования в качестве заложников 75 мужчин» [222].

Всегда для оправдания перед историей истребления евреев палачами выставлялась стандартная мотивировка: евреи посягали на жизнь солдат и офицеров немецкой или румынской армий. И на сей раз взятие заложников из среды евреев, писал Агапие, «было обусловлено тем, что утром сего дня (11 июля – Я. Л.) германский военный грузовик был атакован неизвестными выстрелами из винтовок рядом с железнодорожной станцией Слобозия-Бэлць. Далее в сводке квестора полиции сказано, что не оказавшиеся в числе заложников трудоспособные мужчины «по требованию германского командования были отправлены на обустройство аэродрома». Он же, со своей стороны, организовал группы из 15-20 евреев во главе с полицейскими, в задачу которых входило «собирать по домам, дворам и улицам» города трупы (их было довольно много) и закапывать [223]. Действительно ли и кем был атакован немецкий грузовик, установить по документам не удалось. Агапие отмечает, что нападение осуществлено «неизвестными лицами». Поскольку никто не пытался найти этих «неизвестных» злоумышленников, скорее всего, версия о нападении была придумана. Достоверно лишь одно: без всяких следствий и доказательств о виновности евреев в этот же день, 11 июля, в скверике Старого собора были расстреляны первые 10 заложников, а на второй день для сведения всего населения в городе на видных местах было развешено «Объявление № 1», напечатанное типографским способом на румынском и немецком языках, в котором Агапие от имени полиции сообщал о расстреле евреев [224]. В одном румынском документе подчеркивается, что убитые были «интеллектуалами» [225].

По примеру гитлеровских юденратов, с целью эксплуатировать, грабить и убивать евреев руками евреев в Бельцах по требованию Праста был образован комитет «самоуправления», в состав которого были включены 12 известных в Бельцах еврейских деятелей. Возглавил комитет последний председатель (до 28 июня 1940 г.) местной еврейской общины, он же председатель Бельцкой торгово-промышленной палаты и помощник мэра города Бернард Валтер. Комитету было сказано, что его задача – «позаботиться о питании, санитарном состоянии в лагерях для евреев».

Заниматься этим делом комитету не пришлось. От него фашистские власти потребовали другого. 15 июля, свидетельствует Бернард Валтер, в послеобеденное время всех членов комитета привезли в немецкую комендатуру, и капитан Праст «потребовал составить список из 20 евреев-коммунистов для казни». При этом добавил, что в случае отказа «определенное число евреев, в том числе среди первых члены комитета, будут казнены». Угроза не подействовала. Комитет «без колебаний», – пишет Б. Валтер, – сообщил капитану Прасту «свой отказ позволить себе такую подлость». Тут же все члены комитета были «арестованы, обысканы и ограблены, так как в состоянии постоянной неуверенности каждый еврей все ценное держал при себе». Под охраной эсэсовцев члены комитета были отправлены обратно в лагерь. У забора, в конце двора бывшего банка «Молдова», на глазах семей и всех узников, насмерть перепуганных, начались издевательства и глумление над обреченными на гибель членами юденрата [226]. Самодовольные фашистские головорезы зафиксировали все это на фотопленке. Лица всех 12 членов комитета отчетливо видны. Вот их имена: И. Бройтман, Б. Бланк, Б. Валтер, Л. Головатый, Ш. Гринберг, С. Диагот, А. Крипе, С. Ройтман, Я. Таненбойм, С. Цитерман, О. Шехтман, Ш. Шойхет.

Эта фотография, найденная у одного «фотолюбителяи-фашиста, оказалась в Музее Холокоста, созданном в киббуце «Лахомей Ха-Геттаот» на севере Израиля евреями, пережившими Катастрофу. На стенде музея рядом с фотографией слова: «На их лицах не видно печали, в их глазах нет страха смерти, только решимость вести себя достойно и гордо, хотя мыслями они уже в другом мире» [227].

Так оно и было. Из подвала здания отобрали еще 44 еврея. Всех погрузили в грузовики. «До ворот, – отмечает Б. Валтер, – конвой провожали отчаявшиеся евреи, они рвали на себе волосы, плакали, молились, бросались в ноги тех, с которыми прощались навсегда» [228].

Вечером, в 8 часов, грузовики доставили обреченных на гибель евреев в Слобозею-Бэлць. Здесь находилось опытное хозяйство уездной сельскохозяйственной палаты, на территории которого был каменный карьер (местность, именуемая в румынских документах «Флэмында»), Евреев разбили на группы по 15 человек. Каждая группа выкапывала для себя могилу. По окончании всех заставили лечь лицом к земле, и каждый получал пулю в затылок. Если не хватало одной, добавляли. Следующая группа закидывала трупы землей, после чего процедура повторялась. Последнюю группу закапывали сами палачи. Избежал расстрела только Бернард Валтер, единственный оставшийся в живых свидетель трагедии. Помогли старые связи, выручил, по-видимому, лично заинтересованный шеф местной полиции Думитру Агапие.

На второй день, 16 Июля, рядом с «Объявлением № 1» появилось «Объявление № 2» на румынском и немецком языках за подписью того же Агапие. Извещал он о расстреле еще 20 заложников-евреев по той же причине: на северной окраине города раздались ружейные выстрелы по немецкому грузовику [229]. Ничего нового фашистские власти придумать не сумели. О казни членов юденрата и остальных узников почему-то шеф полиции предпочел умолчать.

Но в донесении своему начальству от 17 июля 1941 г. он верно указал число убитых: «По приказу немецкого военного командования немецким военным карательным взводом в 23 часа были расстреляны 66 евреев, в том числе 20 заложников…». Приложив к отчету 2 экземпляра «Объявления № 2», Агапие подчеркнул, что они печатаются и афишируются по приказу немецкого командования, «чтобы население города Бельцы приняло к сведению» [230].

Представляет интерес освещение решения «еврейского вопроса» в Бельцах в «Оперативных рапортах СССР» айнзацгрупп (в частности, «Д»), направленных в Берлин 17 июля 1941 г., № 25, и 29 июля 1941 г., № 37. По данным, приведенным в этих рапортах, в Бельцах, административном центре уезда, проживало 55 000 человек, из них 2/3 – евреи. Все население уезда, включающего 14 районов и 350 населенных пунктов, насчитывало 600 000 жителей. Подчеркнуто, что город «основательно разрушен», обыски в поисках коммунистических функционеров, покинувших Бельцы, оказались «безрезультатными», войну же ведут партизаны, а в рамках политической безопасности румынская полиция «действует по директивам [айнзац]команды» [231].

В «Оперативном рапорте» № 25 от 17 июля 1941 г. читаем: «В последние дни и ночи имели место серьезные эксцессы румынских солдат против евреев. Точное число убитых евреев установить невозможно, но, предположительно, их больше сотни. Вечером 10 июля румынские военные власти согнали вместе около 400 евреев различного возраста, включая мужчин и женщин, чтобы расстрелять их за нападение на румынских военнослужащих. Достойно осуждения то, что техническая подготовка к осуществлению этого плана оказалась недостаточной. По просьбе командира 170-й дивизии, румынский командующий в последний момент ограничился расстрелом 15 евреев-мужчин.

Румынская полиция берет под стражу трудоспособных евреев, чтобы впоследствии использовать их на различные работы (по уборке, очистке и т. д.)».

Далее в рапорте сказано, что, согласно желанию командира 170-й немецкой дивизии, было взято в качестве заложников приблизительно 70 евреев, затем это число увеличено до 200 в связи с нападением на немецкие войска в пригороде Бэлць, и даже некоторые из заложников были уничтожены [232].

В рапорте № 37 от 29 июля 1941 г. указано, что в связи с нападением на немецкий грузовик в ночь с 11 на 12 июля были расстреляны 10 заложников, а затем по такой же причине 15 июля были казнены 20 заложников. Подчеркивается, что в ходе карательной акции были уничтожены члены юденрата в Бельцах и еще другие евреи, всего 45 человек.

Не обошлось без замечаний в адрес румын, в частности, говорится, что у них «нет никакой системы в обращении с евреями». «Не может быть возражений, – сказано в немецком документе, – против многочисленных казней евреев, если сами казни организованы надлежащим образом. Однако румыны обычно оставляют тела казненных на месте расстрела и не закапывают их». Как уже отмечалось, такие претензии к своему румынскому союзнику выставляло и командование 11-ой немецкой армии. В порядке помощи своим сообщникам по геноциду айнзацкоманда «Д» снабдила румынскую сторону инструкцией, предписывающей «действовать более упорядоченно» [233].

Таким образом, и в немецких документах не приводится никаких доказательств о причастности евреев к так называемой «атаке» на немецкий грузовик в окрестностях Бельц, что лишний раз дает основание полагать, что все придумывалось для оправдания расправы над невинными людьми.

Обращает на себя внимание такой момент: в данном конкретном случае румынские власти в своих документах выпячивают ответственность гитлеровцев за истребление евреев, подчеркивают, что инициатива и приказы исходили от них, немцы же все злодеяния приписывают румынам, которых даже пришлось удерживать от чрезмерного усердия в деле уничтожения евреев, как, в частности, имело место с командованием 170-й германской дивизии, потребовавшим от своего союзника уменьшить число бельцких евреев, намеченных к расстрелу.

17 июля г. Бельцы навестил сам кондукэтор. Для инструктажа он собрал местную администрацию. Обсуждался, среди прочих, и «еврейский вопрос». Надо полагать, что румынский диктатор знал о расстрелах в городе евреев-заложников 11 и 16 июля. «Объявления» № 1 и № 2 еще висели везде на видных местах. В результате совещания родился документ: «Устные инструкции господина генерала Антонеску претуре, примарии и жандармам уезда Бельц от 17 июля 1941 г. ». В нем есть специальный раздел «Евреи». Воспроизводим его полностью: «1. Всех евреев организовать в отряды, без вознаграждений (использовать -И. Л.) на оздоровление местности и расчистке (развалин -И. Л.) от бомбардировок; 2. Евреев из сел толкать не в сторону Старого королевства (то есть в сторону территории собственно Румынии – И. Л.), а за Днестр (то есть в Транснистрию – И. Л.). Ни одного еврея не оставлять в селах и городах, интернировать их в лагеря. Евреев собирать к вечеру под охрану. Не убивать и не обращаться жестоко» [234].

Эта запись в «инструкции» кое-кому из почитателей маршала И. Антонеску служит доказательством его гуманности. Мол, кондукэтор требовал содержать евреев под охраной, чтобы уберечь их «от всяких эксцессов со стороны немецких вооруженных сил, мстителей и деклассированных элементов», а также «сдерживать убийство заложников» [235].

Подобная трактовка «инструкции» в части, касающейся евреев, ничего общего с действительностью не имеет. Никто из подчиненных всерьез не воспринял указание «евреев не убивать». Известно, что в годы военно-фашистской диктатуры в Румынии установилась такая практика: все указания и высказывания кондукэтора соответствующими ведомствами оформлялись в виде приказов от имени И. Антонеску и рассылались подведомственным организациям, учреждениям, воинским частям и соединениям, жандармским и полицейским органам. Никаких приказов «евреев не убивать» не было отдано. Более того, буквально на второй день после посещения кондукэтором Бельц, 18 июля, был разослан приказ Министерства внутренних дел № 5811, подписанный заместителем министра, дивизионным генералом И. Попеску, в котором сказано, что, «по распоряжению генерала Иона Антонеску», евреи в лагерях «должны быть использованы на тяжелых работах», в случае бегства «расстреливать каждого десятого», а в случае неудовлетворительной работы «лишать пищи» [236].

И, наконец, вот как изложила вышеприведенные «указания» И. Антонеску от 17 июля 1941 г. префектура Сорокского уезда в письме от 12 августа 1941 г., направленном уездному начальству жандармерии: «Население Бессарабии подвергнуть отбору, подозрительных и всех, проявившихся против нас, истребить. Следствие проводить осмотрительно, чтобы не были наказаны невиновные». Раздел «Евреи» из цитируемой нами «Инструкции» И. Антонеску от 17 июля 1941 г. в сорокском документе просто изъят, никаких слов кондукэтора о том, что евреев «не убивать и не обращаться жестоко» нет.

Даже в самих Бельцах, где произнес свою речь кондукэтор, никто не обратил внимания на указание «евреев не убивать», понимая, что такие слова предназначены для истории. 21 июля в очередном докладе своему начальству квестор полиции Думитру Агапие писал: «В 20 часов, по приказу местного немецкого военного командования карательный взвод (румынского – И. Л.) жандармского легиона г. Бельц казнил 40 заложников, все жиды…». Мотивировка: «неизвестные» из револьвера стреляли по немецкому патрулю. В городе рядом с «Объявлениями» № 1 и № 2 появилось «Объявление № 3».

Указание кондукэтора претворялось лишь в той части, где речь шла об использовании евреев «на тяжелых работах». Их заставляли разбирать развалины домов и предприятий, разрушенных в ходе военных действий, ремонтировать дороги, убирать мусор, отмывать от крови тротуары и т. д.

По поводу упомянутого последнего массового расстрела некоторые подробности содержатся в материалах следствия по делу группы военных преступников, среди которых начальник полиции г. Бельцы Д. Агапие, командир жандармского легиона М. Боулеску, руководитель сигуранцы Г. Филипенко. В них сказано: «Спустя несколько дней после ликвидации второй партии евреев подсудимый полковник Боулеску Михаил, командир Бельцкого жандармского легиона, имел встречу с подсудимым Думитру Агапие и Филипенко Гурие в кабинете Агапие…, где все трое подсудимых из побуждений социальной ненависти замышляли уничтожение еще 80 евреев по методу, используемому немецкой военной полицией, возглавляемой капитаном фон Простом, и примененному к евреям в городском саду «Бодеску» и в местности «Флэмында»… Экзекуция проводилась в месте, именуемом «Movila Aviaţiei» («Холм авиации» – И. Л.)».

Подсудимый Спринчинату Василе, один из исполнителей расстрела, рассказал, что майор Боулеску вызвал его и сообщил, что «получен приказ от немецкого командования о расстреле евреев из числа заложников, поскольку из среды еврейского населения стреляли по немецкому солдату». Далее Боулеску сказал, что расстреливать будут группами по 10 человек, предварительно их нужно снабдить лопатами, так как они сами будут рыть себе могилы. По команде «на колени» жандармы должны открыть огонь. Все сказанное следствию плутоньером Спринчинату почти дословно повторил подсудимый плутоньер Диакону Думитру, также участвовавший в ликвидации евреев.

Все было выполнено по ранее разработанному сценарию. Присутствовали все организаторы казни и еще два немца. Филипенко составил список обреченных на смерть. Во время экзекуции один еврей, желая встретиться лицом к лицу со смертью, повернулся к стрелявшим жандармам. Разозленный этим «поступком», Агапие набросился с револьвером в руке на «нарушителя» порядка. Следствие пришло к заключению, что расстрел евреев у «Холма авиации» – личная инициатива Боулеску, Агапие и Филипенко. В конечном счете Агапие признал, что обвинения евреев в нападении на немецких солдат и транспорт – чистейшие вымыслы» [237].

С продвижением линии фронта на восток и уходом из Бельц айнзацгруппы 10 «В», судьбой небольшого числа оставшихся в живых евреев стал распоряжаться человек жестокого нрава, румынский майор Ион Граду из местного военного территориального округа. Он занимался очищением города от евреев, их погнали в лагерь, созданный в 22-х километрах от Бельц, возле железнодорожной станции Рэуцел, в лёсу.

Город заметно опустел. Согласно румынской переписи населения, проведенной в Бессарабии в сентябре 1941 г., в Бельцах осталось 18 236 жителей, в том числе евреев – 98 [238]. Вскоре и их не стало. Так фашистские власти решили в этом городе «еврейский вопрос».

§ 6. «Этническая чистка» на севере Молдавии продолжается

Захватив г. Бельцы, немецкие и румынские войска, действовавшие на этом направлении, вместе со следовавшими за ними жандармами, полицейскими и эсэсовцами продолжали двигаться к Днестру, усердно «очищая» от евреев села и местечки Бельцкого и южных районов Сорокского уездов.

7 июля 1941 г. солдаты 6-го румынского пехотного полка схватили двух жителей села Марандены Бельцкого района Самиша Вельвела Ароновича (44 года) и Барабаша Пиню (30 лет) и убили на глазах у местных жителей. В течение трех дней их не разрешали хоронить [239].

8 июля в с. Гриноуцы без всякого повода фашистские изверги уничтожили 30-летнего Майберга Буриха, его труп также валялся непохороненным несколько дней [240].

9 июля новые власти в с. Пеления арестовали 18 евреев и без предъявления им каких-либо обвинений расстреляли в 3-х километрах от села Пеления, в пустом доме. Свидетель Ципман Лейба, житель этого села, сын которого Мендель был в числе убитых, рассказал: «На 4-й день все расстрелянные были по распоряжению властей зарыты в общей яме недалеко от места убийства» [241].

Житель села Стрымба Д.И. Петрещук сообщил комиссии по расследованию зверств фашистов такой случай: «Румынские солдаты, не спрашивая его, завели к нему во двор 8 человек евреев, положили их вниз лицом в сарае и всех расстреляли. На второй день были расстреляны еще 2 человека: Нафтула и его родственник. Все убитые были похоронены за селом в западном направлении, на расстоянии одного километра». Была арестована в этом же селе фашистскими властями вся семья еврея Бройтмана – Иосиф, Меер, жена и сын последнего, их дальнейшую судьбу установить комиссии не удалось [242].

В селе София, недалеко от г. Бельцы, румынские солдаты заперли в доме местного жителя Чеботарика Порфирия 8 евреев и бросили туда гранату. Взрывом были убиты Лернер Пиня, его 9-летний сын Срулик, две женщины – Лернер и Гройсман – ранены. Трупы валялись три дня и на четвертый, по разрешению примаря села Галбина, были похоронены крестьянами за селом [243].

Особенно диким и зверским образом были убиты евреи в селе Александрены, где, кроме местных, скопилось много евреев из Бельц, спасавшихся от варварских налетов немецкой авиации. За один день 15 июля румынские вояки и полицейские в домах и на улицах убили 85 местных евреев и 33 из Бельц. Житель села Александрены Григорий Никитович Мосинцев рассказал: «Сердце содрогалось от выстрелов и душераздирающих криков убиваемого народа. Где только нельзя было встретить расстрелянных людей. Уничтожались целые семьи, не щадились ни старики, ни дети, ни даже беременные женщины. На моих глазах была убита семья Рехтеля: два 75-летних старика, дочь Рехтеля и внучка 4-х месяцев. В семье Перец было убито шесть человек, в том числе двое детей 6-ти и 8-ми лет, а невестка Перец была убита в минуты родов». 17 июля в село Александрены фашистские изверги привели под конвоем из соседнего села Новые Течи 15 евреев – жителей г. Бельцы, и всех их расстреляли на еврейском кладбище [244].

В селе Куболта 29 июля румынские солдаты схватили жителей этого села Шпринц Блю, Шпринц Сару и убили их вблизи кладбища на берегу реки. Трупы убитых зарыли тут же. 1 августа 1941 г. был расстрелян житель Куболты Шпринц Борух, труп его брошен в речушку, и находился там в течение пяти дней. На 6-й день по распоряжению румынских властей труп Боруха был зарыт на берегу речушки [245].

С 1 по 3 августа 1941 г. фашистские бандиты уничтожили 32 человека в селе Цыплешты того же Бельцкого района: 23 местных еврея, остальных из г. Бельцы, покинувших город из-за немецких бомбардировок. Жители села Цыплешты Бройко Мария и Лунгу Михаил Матвеевич рассказали: 3 августа 1941 г. в 8 часов утра 3 румынских солдата собрали евреев, проживавших в селе, захватили и тех, которые пришли из Бельц из-за боязни бомбардировок, и закрыли их в доме Чубачука Дмитрия, через 40 минут их вывели, разбили на две группы – мужчин в первую очередь, женщин и детей – во вторую, отвели за село метров на 300 и всех расстреляли [246].

Зверским пыткам румынские солдаты подвергли 13-летнего Алтера Крейзмана, который скрывался от фашистских преследователей. Поймав Алтера, румынские солдаты пытались привязать его к хвосту лошади, но мальчик сопротивлялся. Тогда солдаты взяли и поставили Алтера лицом к трупу расстрелянного отца. Алтер же, привалившись к телу убитого отца, смотрел в лицо убийцам. Один из солдат выстрелил мальчику в живот. Он закричал, и тогда убийцы еще 5 раз выстрелили в мальчика и ушли. Трупы убитых евреев похоронены жителями села на месте расстрела. Хоронить людей по гражданскому обычаю власти не разрешили [247].

В течение июля-августа оставшихся в живых евреев из сел Бельцкого района стали перегонять во временные концентрационные лагеря, созданные во многих местах Бессарабии. Согласно данным упомянутой Бельцкой районной комиссии по расследованию злодеяний фашистов, из с. Александрены было угнано в лагерь 66 семей (254 человека, в том числе 107 детей), из с. София – 58 евреев, из с. Пеления – около 100 человек и т. д. Все имущество расстрелянных и угнанных фашистские молодчики и местные мародеры начисто разграбили, отправленным в лагеря не дали возможности забрать даже все их личные вещи и продовольствие, многие уводились в одном белье [248].

Поголовному истреблению подверглись евреи, оказавшиеся в селе Пепены Сынжерейского района Бельцкого уезда. Трагедия, согласно акту комиссии Сынжерейского района по расследованию злодеяний фашистов, произошла 13 июля 1941 г. [249]. Живой свидетель ее, С. Павелевич, в газетной статье «Пепенская трагедия» указывает, что она имела место в ночь с 10 на 11 июля 1941 г. [250]. В данном случае важен сам факт, а не точная дата.

Пепены были захвачены немецкой частью 6 июля 1941 г., и в тот же день появились 10 румынских жандармов во главе с плутоньером Ионом Бордеем. «Под предлогом проверки документов, – сказано в акте упомянутой районной комиссии, – все еврейское население, находившееся в то время в селе Пепены… было собрано примерно 300— 350 человек». Указанное число еврейского населения было арестовано и содержалось в здании примарии в течение трех суток без пищи и воды. Среди арестованных были «дети в возрасте 1-2 годиков и 5 беременных женщин».

В самих Пепенах проживало более 100 еврейских семей. «Среди них, – отмечает С. Павелевич, – были мелкие торговцы, плотники, жестянщики, сапожники и, конечно, землепашцы. Все жили дружно. В селе имелась синагога…, свой раввин и свой хахам». Как и в других селах уезда, в первые дни войны число евреев в Пепенах прибавилось за счет евреев, бежавших из горящего города Бельцы.

Первыми жертвами жандармского бандитизма стали семьи братьев Давида и Авраама Клингеров, явно поддавшихся на провокацию. Им дали подводу и двоих жандармов в сопровождение для поездки в Бельцы и встречи с бывшим в межвоенные годы префектом уезда Кателя, в надежде на получение помощи всем арестованным в Пепенах евреям. «А недалеко от соседнего села Романовка, – пишет С. Павелевич, – жандармы соскочили с подвод и в упор стали расстреливать всех, сидящих в повозке, не пощадив ни детей, ни мать-старушку. И только одному двенадцатилетнему сыну Давида Клингера удалось убежать в кукурузное поле».

А тем временем в самих Пепенах произошло самое страшное. «На третьи сутки, к вечеру, – говорится в акте комиссии, – примерно в 19.20, по указанию шефа (жандармского – И. Л.) поста Бордея началось зверское убийство. Началом послужил сигнал – в здание через окно было брошено несколько гранат, а затем пошло массовое убийство путем расстрела из винтовок». Огонь вели 10 жандармов (Бордей, Тропан, Еня, Берчу и др.) со всех сторон здания. Пытавшихся совершить побег через окна добивали на улице вилами, сапами, топорами бандиты из местных жителей. Кровавая бойня продолжалась до поздней ночи, а под утро трупы были погружены в подводы и перевезены в каменный карьер, что в 4-х километрах юго-восточнее села Пепены, и зарыты. Бросали в ямы и полуживых. Одну такую девочку лет 13-14, которая просила воды и звала свою убитую мать, палачи бросили на дно ямы и забросали трупами. Лишь немногим евреям удалось спастись от погрома в Пепенах. Как и везде, имущество убитых и сбежавших подверглось безудержному грабежу со стороны жандармов и местных подонков. Житель Пепен В.Д. Чабан, привлеченный к закапыванию трупов, рассказал членам комиссии, что «убитые в большей части были раздеты догола», «изуродованы до неузнаваемости, с переломами рук и ног, а иногда при отсутствии рук или ног, с пробитыми черепными коробками». Он лично опознал только старика Толполацкого Зису. Всего погибло в результате погрома 326 евреев из Пепен и Бельц, фамилии и имена многих, особенно оказавшихся в Пепенах евреев из Бельц и других мест, комиссии установить не удалось [251].

В первые послевоенные годы в том же Сынжерейском районе Бельцкого уезда было обнаружено много братских могил жертв фашистского геноцида, некоторые были раскопаны упомянутой комиссией. В 100 метрах юго-восточнее с. Копачены, рядом с проселочной дорогой, были обнаружены 2 могилы. Из первой было извлечено 7 трупов (4 мужских и 3 женских), во второй – 5 женских и один детский в возрасте 8-10 лет. У всех трупов обнаружены повреждения в области головы от огнестрельного оружия. По свидетельству жителей Копачен С.И. Кицан и О.И. Фетеску, расстрел евреев производился в июле 1941 г. по приказу шефа жандармского поста Димы Рацу [252].

3 могилы были раскопаны в окрестностях с. Радоя Сынжерейского района. Из первой, северо-западнее села, около кладбища, были извлечены пять трупов (троих мужчин и двух женщин), на них отсутствовала одежда; во второй опознаны были трупы жителей Радоя Вольцека Буриха (42 года), Вольцек Клары (40 лет), Вольцека Иосифа (18 лет) и Вольцека Симеона (16 лет). Все они были расстреляны и зарыты в яме навалом.

В третьей могиле было найдено 43 трупа: 13 мужчин, 14 женщин и 16 детей в возрасте от 5 до 12 лет. Одежда на них отсутствовала. У 15 трупов были обнаружены следы повреждения в затылочной части головы от огнестрельного оружия. По свидетельствам жителей с. Радоя, расстрел производился с 18 по 20 июля 1941 г. румынскими солдатами во главе с офицером [253].

В обвинительном заключении по делу И. Антонеску и его приспешников приводится такой факт: «8 июля 1941 г. в местечке Маркулешть Сорокского уезда были собраны все жители-евреи – мужчины, женщины и дети, выведены на окраину населенного пункта, расстреляны и погребены в находившихся там противотанковых рвах. Были уничтожены таким путем 1000 человек. В следующие дни таким же образом поступили с евреями из населенных пунктов Флорешты, Гура Каменка и Гура Кэйнарь. В населенном пункте Климэуць Сорокского уезда было собрано 300 детей, женщин и мужчин и в день 12 июля 1941 г. расстреляны и погребены в общей яме на окраине села» [254].

Сохранились документы и свидетельские показания о трагедии в Гура Кэйнарь и Маркулешть. Учитывая бюрократическую возню вокруг вопроса о расстреле евреев м. Скулень у Стынка Роснован, командир 6-го румынского полка 14-й пехотной дивизии полковник Ермил Матиеш, часть которого «отличилась» в уничтожении евреев м. Маркулешть и Гура Кэйнарь, усвоил одну истину: на всякий случай для каждого злодеяния следует придумать обоснование. В своем рапорте от 20 июля 1941 г. № 8631, направленном командованию 14-й дивизии, он писал: «Когда Первый батальон этого полка достиг Г ура Кэйнарь, были схвачены 50-60 евреев, сконцентрированных на окраине села. У приведенных к нам жителями села евреев были найдены оружие и гранаты русского производства. На этом основании я приказал немедленно их расстрелять».

«В селе Маркулешть, когда рота капитана Оцел двигалась в авангарде, она была окружена русскими войсками вместе с 300 евреями в гражданской одежде и вооруженными. Этой роте были нанесены болезненные потери, капитан Оцел Василе был ранен и схвачен евреями, его положение на сегодня нам не известно. Когда мы завоевали село Маркулешть, были схвачены 400 евреев, мужчин и женщин, из них 60 были ранены. Это доказывает, что они воевали против нас, не будучи в военном обмундировании. И на сей раз я приказал массовый их расстрел». А в заключение полковник Матиеш счел нужным подчеркнуть: «Все расстрелы, произведенные этой частью, мотивированы и произведены в соответствии с приказами свыше» [255].

«Почетное» дело истребления евреев полковник Матиеш доверил убежденным фашистам и антисемитам, уже известным нам капитану Стихи и сублокотененту Михайлеску. Подполковник Ромулус Мурешану рассказал: «В офицерской столовой я узнал, как сублокотенент Михайлеску собственноручно расстреливал евреев в Гура Кэйнарь. Из информации знаю, что были расстреляны около 1040 евреев» [256].

Полковник Михай Исэчсску (в 1941 г. был капитаном и служил в 6-м егерском полку) свидетельствовал: «В Гура Кэйнарь я случайно присутствовал при расстреле еврейских семей, по-видимому, беженцев из Маркулешть. Во время расстрела я заметил машину с тремя немецкими офицерами, которая остановилась у места экзекуции, и они беседовали с капитаном Стихи, а позже я узнал, что эти офицеры обратили его внимание на то, что не следует так убивать евреев, и отправились на командный пункт полка, по-видимому, доложить об этом случае. После отъезда немецких офицеров капитан Стихи продолжал экзекуцию до полной ликвидации евреев». «Все офицеры полка, -продолжал Исэческу, – знали, а некоторые даже видели эту массовую резню, и выражали свое возмущение и отвращение, и я даже обратился к заместителю командира полка Сабину Калотеску, чтобы он, в свою очередь, обратился к полковнику Матиеш, и прекратил эти массовые истребления. Результатом был следующий ответ полковника Калотеску: «Я обратился, но полковник (Матиеш – И. Л.) не желает понимать»».

М. Исэческу считал, что о массовых убийствах в Гура Кэйнарь знал генерал Ставреску, командир 14-й пехотной дивизии, которого он встретил в селе Кэйнарь. Он также опроверг версию о том, что евреи Маркулешть, выйдя навстречу румынским войскам с белыми флагами, заманили их в ловушку, устроенную Красной армией. «Неверно, что в Маркулешть население (еврейское – И. Л.) вышло с белым флагом, после чего вместе с русскими атаковало роту капитана Оцел, – подтвердил полковник Исэческу. – Правда заключается в том, что русская часть, примерно рота, атаковала с фланга роту капитана Оцел и обратила ее в бегство, а русские отступили, захватив с собой раненного в ноги капитана Оцел. Версия, сфабрикованная потом в полку, пущена в ход, чтобы оправдать безмозглость (командования – И. Л.) полка, который без мер по обеспечению безопасности и разведки послал роту в сторону высот северо-восточнее Флорешть, на рубеже Весдова-Алексень, где должна была занять позицию до подхода полка» [257].

О том, как проводилось уничтожение евреев из Маркулешть, рассказал следственным органам офицер 6-го егерского полка Леонид Рабежа: «Село было оккупировано, капитан Стихи, бывший командир командной роты, приказал вывести все еврейское население на окраину населенного пункта, отделив мужчин от женщин. В первую очередь, у них были отняты бижутерия, золото и деньги, которые были при них. Все эти ценности забрал капитан Стихи и поместил их в чемодан. Началось расследование. Мужчины вызывались группами и допрашивались. Капитан Стихи требовал назвать имена коммунистов этого села».

Не узнав имен, так как все опрошенные заявляли, что ни одного коммуниста они не знают, капитан приказал образовать из евреев группы и заставить их углублять противотанковый ров, который находился возле населенного пункта. «С наступлением темноты, – сказано в судебном деле, – сублокотенент Михайлеску Еуджен, имея трофейный русский автомат, выстраивал перед рвом по десять евреев и расстреливал их. Предварительно с людей сняли одежду, оставив их в одном белье. После расстрела мужчин пришла очередь женщин, с ними поступили так же. И даже дети-сосунки были расстреляны. Капитан-врач 6-го егерского полка обратился к капитану Стихи с просьбой спасти жизнь его друга, еврея-провизора, но безрезультатно» [258]. Уничтожению подлежали все.

§ 7. Кровавый поход Оргеевского жандармского легиона

Вооруженный инструкциями, полученными накануне войны в румынском городе Роман лично от генерального инспектора жандармерии Румынии генерала Константина (Пики) Василиу об «очищении территории» от евреев, коммунистов и подозрительных, бравый начальник жандармского легиона Оргеевского уезда майор Филип Беки в начале июня 1941 г. вместе со своей командой, стараясь не очень отставать от наступавших немецких и румынских войск, двинулся в поход по дорогам Бессарабии, чтобы выполнить свой «патриотический долг».

Бывали и досадные задержки по непредвиденным причинам. Так, в начале второй декады июля части 48-го, 2-го механизированного и 2-го кавалерийского корпусов Красной армии нанесли неожиданный удар по бельцкой группировке противника, отбросив ее на рубеж Дубно-ст.Флорешты-Котюжений Мичь-Бронешть-Загайкань-Фаурешть-Грушево [259]. Оргеевским жандармам пришлось в силу этого начать свой кровавый путь с небольшой задержкой.

Пройдя пешком через Бельцкий уезд, Беки и его жандармы 12 июля 1941 г. вступили в село Корново Оргеевского уезда. Здесь один из заместителей майора, призванный из запаса локотенент Константин Попою, в прошлом активный член фашистской Лиги национал-христианской защиты (во время краткого пребывания у власти в Румынии правительства Гоги-Кузы Попою был даже префектом Оргеевского уезда), провел совещание с личным составом легиона, напомнив о «патриотическом» долге каждого по истреблению евреев. Позже, будучи под следствием, убежденный расист и антисемит, Попою не скрывал: «Поскольку эти распоряжения (об истреблении евреев – И. Л.) соответствовали моим взглядам, я доказывал жандармам необходимость действовать таким образом, говорил им о своих антисоветских и антисемитских чувствах». И далее: «Это правда, что сколько раз мне докладывали о наличии на территории поста не подвергнутых еще истреблению евреев, я приказывал жандармам действовать согласно приказам, которые очень ясны, и точно придерживаться их» [260].

Такие же взгляды вынашивал другой заместитель командира этого легиона жандармский капитан Юлиан Адамович, он также добивался от подчиненных строгого выполнения приказов об уничтожении евреев. Держимордой легиона был командир полицейского взвода Ефтимие Василе.

Установив пост в Корново, легион во главе с майором Беки двинулся в с. Будэй, где навстречу ему с хлебом-солью вышел местный священник и тут же доложил, что в селе есть три еврея. По приказу майора начальник поста с. Будэй Баток Фотин вывел их за село и расстрелял [261].

14 июля легион вступил в местечко Теленешты, в нём до войны проживало более 2500 евреев. Беки приказал тотчас же собрать всех оставшихся евреев во вместительный дом (он принадлежал еврею Штейману) вблизи дороги, соединяющей Теленешты и Будэй. Людей стали изгонять из их домов, при этом жандармы во главе с плутоньером Ефтимие Василе отнимали у них «все ценное».

15 июля произошло непредвиденное. Попою, у которого в с. Скорцень было до прихода советской власти в Бессарабии имение (100 гектаров земли), торопился как можно быстрее попасть в это село. Прихватив с собой жандармов, приписанных к секциям Рэспопень и Чинешэуць, он отправился в путь, хотя поблизости еще шли бои с отступавшими советскими частями. У села Кэзэнешть жандармы попали в окружение, и лишь при помощи немцев им удалось выбраться из него. 16 июля, возвратившись в Теленешты, Попою и Беки, в отместку за неудачу, решили в эту же ночь уничтожить евреев.

Установлено было, что в операции будут участвовать только плутоньеры, старшие сержанты и сержанты трех жандармских секций: Теленештской во главе со старшим плутоньером Минку Филипом, Чинешеуцкой (ст. плутоньер Палагица Георге) и Сусленской (ст. плутоньер Кицу Ангел), итого 46 жандармов разных чинов. Личный состав в последних двух секциях еще не занял свои села из-за продолжавшихся в этих районах боев и поэтому оставался ждать в Теленештах. Было решено: всегда начинать расстрел при условной команде «вражеский самолет», а затем «огонь».

При осуществлении этой первой операции по массовому истреблению евреев в Оргеевском уезде присутствовали начальник легиона Беки, его заместитель Попою, шефы секций и постов, ей придали характер практического занятия. Глубокой ночью колонна евреев из мужчин была направлена в сторону с. Будэй. Когда дошли до большого оврага, старший плутоньер Кицу Ангел подал команду «вражеский самолет». Евреев стали сталкивать в долину, и тут же, по команде «огонь», начался расстрел. Все до единого евреи были убиты, особенно «отличились» своей жестокостью унтер-офицеры Арсений Иоан и Агафицей Георге, сержант Oргa Георге, добровольно присоединившийся к отряду убийц [262]. В одном из актов районной комиссии по расследованию злодеяний и грабежей фашистов отмечается: в 1,5 км от Теленешт, в сторону с. Будэй, обнаружены 3 могилы, в которых похоронено 150 человек – все мужчины, за исключением одной женщины и одного ребенка. Свидетель этих зверств местный житель С.П. Пуриче рассказал, что лично видел в овраге 150 человек – мужчин, несколько из них были связаны веревками [263].

На второй день начальник жандармской секции Теленешт Минку Филипп и шеф местного поста Нягу Николае, проявив инициативу, мобилизовали 35 жандармов и уничтожили временно находившихся в «доме Штеймана» женщин и детей. Расстрел производился во дворе дома, двор был залит кровью людей. Мобилизовав крестьянские подводы, жандармы вывезли и закопали трупы за селом. Некоторые женщины были еще полуживыми, когда их закапывали в ямы [264]. Тот же Пуриче сообщил, что «среди расстрелянных женщин многие были преклонного возраста, а крики детей и женщин слышны были в радиусе 1,5 км, расстрел продолжался 30 минут». В акте Теленештской комиссии сказано, что из двух раскопанных могил (каждая по б м длиной и 4 м шириной) «на окраине Теленешт, на левой стороне дороги по направлению села Инешть», было извлечено 250 женских и детских трупов. «При осмотре трупов, – отмечается в документе, – установлено, что расстрел происходил из …оружия, в большинстве случаев в область головы. В могиле найден стоячий скелет, у которого остался открытым рот: по всей вероятности, расстрелянный был похоронен живым» [265].

Проводились расстрелы и малыми группами, даже одиноких. Одного задержанного еврея по приказу плутоньера Нягу расстреляли в лесу, по дороге в с. Будэй. В Теленешты пригнали всех евреев, их убили под личным наблюдением начальника жандармской секции Минку Филиппа [266]. Он признал, что в радиусе подведомственной ему территории «ни один еврей не избежал смерти», в селах Крэснэшень, Гирова, Леушень, Вережень, Чискэлцей и др. были истреблены в общей сложности «около 400 евреев» [267].

Обычно в местечках и селах размещались многие жандармы, служившие в этих населенных пунктах до июня 1940 г., то есть до установления советской власти. Они знали местных евреев, их дома и занятия, у кое-кого из них даже сложились с ними деловые и добрые отношения. Так, например, в с. Крэснэшень такие отношения до войны сложились у шефа поста плутоньера Кожокару Атанасие с семьей еврея Ицхака Гринберга. Вернувшись в июле 1941 г. в Крэснэшень, Кожокару посоветовал Гринбергу вместе с семьей бежать из села. На это еврей ответил: «Предпочитаю умереть у забора своей хаты». Собрав всех евреев, плутоньер организовал экзекуцию в подвале дома Гринберга. Туда спускали по три еврея и расстреливали, картина была ужасающая. Один солдат-новобранец, Зэрнеску Константин, не выдержал, потерял сознание, и его пришлось отстранить от выполнения «патриотического долга» [268].

В 1500 м севернее села Крэснэшень, на скотском кладбище, комиссия раскопала могилу убитых евреев, в ней насчитывался 51 разложившийся труп – мужчин и женщин разных возрастов, а также трупы детей в возрасте 2-5 лет. По показаниям свидетелей В.И. Бегю и М.Ф. Казаку, местных жителей, расправа с евреями состоялась 20 июля 1941 г., в том самом подвале дома Ицика Гринберга. На скотском кладбище была раскопана еще одна могила, в которой, по утверждению свидетелей, похоронен другой Гринберг, Веньямин Исаакович, «убитый местными жителями до прихода румын ударами по голове деревянными предметами». В документе приводятся имена и фамилии убийц, ими были Поповы Илья и Петр, Волевые Ефим и Илья [269].

В селе Гирова (Хирова) шеф поста плутоньер Глугожану Флоря, арестовав всех евреев, отправился в Теленешты, чтобы согласовать с вышестоящим начальством, как с ними поступать. Когда он встретил начальника поста м. Теленешты Нягу Николае, последний, указав на могилу за день до этого расстрелянных евреев, сказал коллеге: «Разве не видно, что следует делать, зачем еще спрашивать». В пути Глугожану встретил заместителя начальника легиона Адамовича Юлиана, который, узнав, что евреи еще не истреблены, распорядился немедленно это сделать. Глугожану поручил выполнить приказ своему заместителю старшему сержанту Бурня Штефану и трем рядовым жандармам. Сначала за селом вывели к оврагу и расстреляли мужчин, а на второй день уже при участии шефа поста были уничтожены женщины и дети [270].

22 марта 1945 г. в 7 км северо-западнее Гирова в присутствии комиссии была раскрыта могила расстрелянных евреев. В яме найдено 48 значительно разложившихся трупов, из них женских – 40, детских – 8, лежавших в беспорядочном положении. Расстрел, по словам свидетелей, производился в 9 часов утра 26 июля 1941 г.

В этом же селе, во дворе здания бывшего сельсовета (затем примарии), была обнаружена еще одна могила, в которой были похоронены расстрелянные по требованию гитлеровцев «подозрительные»: бывший председатель сельсовета Хырбу, член сельсовета 32-летний И.И. Сакажиу, заведующий Гировской школой А.Н. Ивашку и 12-летний мальчик Бронштейн Калман Ицкович. Убийство произошло 28 июля в 12 часов [271].

В с. Леушень плутоньер Александру Илие арестовал 14 местных евреев, к ним еще прибавились евреи из других сел. Предварительно отняв у них все имущество, он поручил старшему сержанту Бояну Константину и двум жандармам уничтожить их. К ним добровольно присоединился стражник из местных жителей П.В. Сэкулцяну. Последний признал, что евреев 2-3 дня держали в сарае, затем «ночью вывели за село Леушень и около колодца «Греза» расстреляли». Согласно показаниям свидетеля Крэчун Афанасия Георгиевича, «на расстрел были отправлены 22 человека, из них 4 мальчика, 3 девушки и 2 грудных ребенка, остальные взрослые. Убитые 3 дня лежали не закопанными и были растасканы собаками». Крестьянин из Леушень С.Е. Лунгу свидетельствовал, что среди убитых был один местный еврей по имени Лейб, 4 еврея из села Васиень. Другой житель Леушень А.И. Николаев узнал среди убитых Гриншпун Соню и Тополарь Суру [272].

Десятки евреев были уничтожены в с. Хиришень того же Теленештского района. В 3 км к юго-востоку от села районная комиссия раскопала одну могилу, из нее было извлечено 42 трупа, из них мужских – 8, женских – 1 и детских – 19, они лежали в беспорядочном положении. Расстрел производился по приказу упомянутого шефа поста Глугожану 15 июля 1941 г. в 18 часов. Очевидец этой трагедии в Хиришень местный крестьянин П.И. Сырбу, который в это время пас овец недалеко от места расправы, рассказал: «Я видел, как жандармы привели еврейское население, причем это были женщины и дети всех возрастов. Людей подвели к обрыву, образовавшемуся от водопада, и начали расстреливать. Люди падали в обрыв, после этого жандармы приказали местным жителям зарыть расстрелянных. …подошел к обрыву и увидел, что среди женщин были мужчины, которых расстреляли раньше, вечером прошлого дня. Причем мужчины были привязаны по рукам друг к другу». По подсчетам Сырбу, в овраге было около 100 трупов [273].

По мере продвижения фронта на восток жандармы Оргеевского легиона занимали свои посты в селах. В первый же день своего приезда в с. Негурень начальник поста плутоньер Гафицяну Думитру согнал в здание жандармерии 16 евреев. Запросив у Попою, как с ними поступать, получил от него приказ немедленно расстрелять. Проследить за выполнением приказа Попою поручил плутоньеру Русу Гаврилэ, находившемуся в пути в с. Шолдэнешть, чтобы занять свой пост. Поскольку фронт был рядом, чтобы выстрелы за спиной солдат не вызывали у них ложной тревоги, местом для казни евреев был выбран подвал, куда спускали по одному еврею и уничтожали. Вместе с другими упражнялся в стрельбе по живым людям плутоньер Вирабов Иоанн, ожидавший в Негуренах своего назначения на должность шефа поста в с. Тыршицей, ради забавы, набираясь опыта, за операцией наблюдали будущие начальники постов плутоньеры Бозя Константин и Бэдиу Константин (соответственно в селах Чинешеуны и Тарасовка). Плутоньер Мафтей Георге, начальник поста с. Алчедар, также оказавшийся здесь, посчитав, что выстрелы уж больно создают шум, своими руками схватил за шею одного еврея и задушил. Во время следствия в 1950 г. Мафтей признался в этом [274].

По прибытии в с. Алчедар Мафтей Георге и сопровождавший его Бэдиу застали здесь двух евреев-стариков. Мафтей и Бэдиу произвели каждый по два выстрела, старик и старуха были убиты [275].

В с. Тарасовка «урожай» на евреев также оказался невелик. Были схвачены два парня лет по 17-18. По приказу Бэдиу сержант Диакону Петря и рядовые Уцэ Ион и Санду Илие отвели их в лес и на краю ямы уничтожили [276].

В с. Рэспопень румынские жандармы обнаружили евреев Шуб Иосифа Лейбовича (46 лет), его жену Хану, Эдильшейн Манделу Лейбовну (55 лет) и Ф. Вугмана (50 лет). Их тут же застрелили, похоронили их местные крестьяне недалеко от бывшей мельницы Адрианова [277].

Очевидец А.Г. Бурлак, житель с. Пиструень Рэспопенского района, рассказал районной комисссии по расследованию злодеяний фашистов о том, как были уничтожены местные евреи Ступняк Лейзер Михайлович, его жена, 17-летняя дочь Роза, 6-летняя дочь Шейна и 8-летний сын Анатолий, а также Ерлихман Лейка Вельвелевна (55 лет) и Верзава Астра Мееровна (40 лет). Первоначально арестованным евреям заявили, что их отправят на жительство в небольшой хутор Хыртоп, но примерно в двух километрах от Пиструень их подвели к заранее подготовленной яме и стали расстреливать. Детей убивали на виду у матери. В 6-летнюю Шейну произвели два выстрела, она бросилась бежать в сторону оврага, но ее настиг жандарм Драгомир Ион и ударом приклада в затылочную часть головы добил, затем за ноги бросил в яму. Последней расстреляли мать Миту Абрамовну… Ей сперва прострелили грудь из автомата, но Мита Абрамовна свалилась не в яму, а около нее и начала кричать. В это время начальник, шеф поста Тимощук Степан несколькими ударами по голове убил ее, а затем бросил в яму». 20 марта 1945 г. комиссия извлекла из могилы трупы убитых и констатировала, что у Стушика Лейдера имелся пролом черепа в затылочной части головы и со следами крови, у Шейны, кроме двух пулевых ранений в область спины, полностью размозжен череп со следами крови на волосах» [278].

Село Сахарна прилегает к Днестру, на противоположном берегу еще шли бои. Жандармам стрелять не рекомендовали, чтобы не ввести в заблуждение фронтовых солдат. Поэтому начальник жандармского поста Бэхнэряну, собрав 15 евреев, отправил их в сопровождении солдат-пограничников и 13-го пехотного полка в с. Екимэуць. Шеф поста с. Екимэуць Колчеру Василе собрал на подведомственной ему территории 30 евреев. 18 июля общая колонна евреев тронулась в путь в сторону Оргеева. Когда она миновала вершину горы, прозвучал известный сигнал «вражеские самолеты» и солдаты открыли огонь. Все евреи были убиты, убежать удалось лишь одному. Подводы с еврейским багажом были возвращены в с. Екимэуць, и все добро поделили между собой плутоньеры Бэхнэряну и Колчиеру [279]. Суд, состоявшийся после войны, предъявил Колчиеру и другие обвинения: предварительно изнасиловав 14-летнюю девочку, он затем застрелил ее на опушке леса. По приказу Колчиеру жандармы Суиля Константин расстрелял в пути из Екимэуць в Сахарну 20-летнего еврея. В Екимэуць в октябре 1941 г. по указанию Попою были убиты 5 евреев – уроженцев Черновцов, отправленных из Резины во время депортации. Расстрел производился под наблюдением старшего плутоньера Гаврилэ Думитру, а одежду убитых Гаврилэ отправил Попою [280].

18 июля 1941 г., в день расправы с евреями из Екимэуць и Сахарны, в соседнем селе Чинишеуць «были арестованы и расстреляны, – сказано в акте районной комиссии, – 28 человек еврейского населения, не успевших эвакуироваться в тыл Советского Союза». 21 человек были евреи, жители Чинишеуць, семеро из других сел, задержанные при проезде через Чинишеуць. Среди расстрелянных – мужчины, женщины, люди преклонного возраста, дети. Все они были похоронены на западной окраине села, около еврейского кладбища. Руководили расправой над евреями старший плутоньер Гаврилэ Думитру, шеф поста плутоньер Мариц Григоре и старший сержант Нягу Ион. Они вывели евреев на край села, предложили им сесть для отдыха, и в этот момент жандармы открыли огонь. Раненых добивал выстрелами из револьвера сам Гаврилэ Думитру. Когда с этой группой евреев было покончено, на глаза жандармов попались 4 еврея, неизвестно откуда явившихся. Жандарм Кырлан Ион должен был препроводить их к начальнику жандармской секции Гаврилэ, но не стал с ними возиться и по дороге расстрелял [281].

Принимая свой пост в с. Хородиштя, плутоньер Чоботару Ион в тот же день арестовал 7 евреев: мужчину, двух женщин и четырех мальчиков в возрасте до 10 лет. Поскольку фронт проходил рядом и стрелять ему было запрещено, чтобы не вызвать ложную тревогу в тылу войск, он переправил евреев в с. Минчень, где шеф поста Аврамеску Думитру незамедлительно перестрелял их [282].

Начальник жандармского поста с. Кокорозень Захария Георге задержал двух евреев-стариков и несколько дней держал их взаперти, не решаясь самолично уничтожить их. Но с инспекционной поездкой нагрянул руководитель жандармской секции Палагицэ Ион. Он распорядился немедленно ликвидировать арестованных. Старший сержант Авэданей Думитру в сопровождении двух жандармов-новичков выполнил приказ начальника [283].

Продолжая свою инспекционную поездку, унтер-офицер плутоньер Войкулеску Иоанн, мобилизовав всех своих подчиненных, арестовал всех местных евреев и по приказу Палагицэ расстрелял их. По данным районной комиссии, в июле 1941 г. в этом селе «жандармами были расстреляны 47 человек еврейского населения разных возрастов – от детей до стариков. Расстрел производился на расстоянии 1 км западнее села Киперчень, в сторону села Сирота. Трупы расстрелянных были зарыты в траншее близ места расстрела. Среди убитых жители села обнаружили своих односельчан, жителей села Киперчень – Павис Лупу, 80 лет, Шварцман Мошко, 65 лет… В эти же дни пособниками оккупантов на окраине села Киперчень были убиты Зельцер Шмиль и его сын. Убийство совершено ударами топора в голову по приказу шефа поста Войкулеску. Трупы убитых в течение дня валялись на улице и не убирались». Спустя два дня на глаза Войкулеску попались два еврея – жители Киперчень. Он их передал старшему сержанту Лейба Трофим для ликвидации, что тот и сделал [284].

Для выявления и ареста евреев жандармы часто привлекали местных допризывников. В селе Бушэука последние привели в жандармерию 6 евреев: двоих мужчин, трех женщин и одного ребенка. Шеф поста Ботезату Николае продержал их под арестом много дней, пока не появился с инспекцией тот же Палагицэ. Три жандарма по приказу старшего плутоньера отвели евреев в лес и расстреляли [285].

Большой «вклад» в истребление евреев внесли жандармы секции Бравича, возглавляемой первое время старшим плутоньером Стоенеску Ионом. По данным комиссии по установлению злодеяний фашистских властей, только в девяти селах Бравичского района (Онишкань, Мелешень, Цибирика, Деренеу, Рэдень, Корново, Хырбовэц, Онешть, Ходжинешть) было расстреляно 385 человек [286]. Стоенеску лично объезжал каждый пост и проверял, как выполняется приказ майора Беки об «очищении территории». В с. Деринеу он собрал начальников постов сел Деринеу (Мунтяну Ион), Онишкань (Бурада Николай) и др. Он предупредил о личной ответственности каждого за выполнение приказа о ликвидации евреев и пригрозил суровым наказанием нарушителям [287]. Тут же проводились «практические» занятия. Заранее арестованных 20-25 евреев (по другим данным, 40), запертых в пустующем складе, жандармы вывели на расстрел. Вечером мужчин построили в колонну, отправили на окраину села, где был противотанковый ров. К операции были привлечены рядовые жандармы из Липчень, Онишкань, Корново. Плутоньер Бурада Николае подал условный сигнал, и за считанные минуты с евреями было покончено. Мобилизованные плутоньером Михалаке крестьяне из Деринеу засыпали трупы песком. На второй день операция повторилась: в другом конце были ликвидированы женщины и дети. Душераздирающие крики разносились по всей округе. Известный своими антисемитскими чувствами жандарм Блек Андрей со звериной жестокостью добивал раненых [288].

Завершив резню в с. Деринеу, шефы постов и сопровождавшие их жандармы разбрелись по своим селам. В с. Онишкань местные антисемиты преподнесли плутоньеру Бураде Николае подарок: четырех арестованных ими накануне евреев. По поручению своего начальника фашист Блек Андрей погрузил евреев в подводу, вывез за село и расстрелял. На второй день Бурада поручил жандарму Василе Ангелу отправиться в с. Ходжинешть и арестовать двух евреев и девочку лет 12. По дороге в с. Онешть он застрелил женщин, а девочку отпустил. Она бродила по окрестностям целый день, а вечером сама явилась на жандармский пост. Бурада поручил бандиту Блеку «разобраться» с ребенком, что тот и сделал, он штыком проткнул тельце, а затем еще выстрелил в нее [289].

В с. Сэсень в июле 1941 г. «было расстреляно 10 мирных граждан еврейской национальности». При вскрытии одной могилы в марте 1945 г. районной комиссией было обнаружено 7 трупов (3 мужчин, 2 женщины и 2 детей в возрасте до 10 лет). Непосредственным исполнителем этого злодейского акта был шеф жандармского поста Попушой Ион [290].

В селе Кобылка (переименовано в Кодрянка – И. Л.) расстрелом первой группы евреев из 10 человек, арестованных жандармами во главе с плутоньером Рушка Иоаном, руководил случайно оказавшийся в селе старший сержант Мирон (по другому источнику – Миронеску) Константин из 1-го танкового полка, оставленный для охраны вышедших из строя машин. Убежденный юдофоб, он сам вызвался возглавить команду убийц и даже угрожал расстрелом жандарму Соаре Иоану, который сначала отказался стрелять в невинных людей.

Вторую группу из восьми евреев по приказу плутоньера Рушка старший сержант Пархон Георге и солдаты Соаре Ион и Александреску Лучан отвели в виноградник и расстреляли [291].

Но этим расправа с евреями села не закончилась. В двух километрах от с. Кобылка, рядом с шоссейной дорогой, идущей в г. Кишинев, была обнаружена и вскрыта в присутствии районной комиссии могила, из которой было извлечено 38 трупов – 25 женских, 3 мужских и 12 детских от грудного возраста до 10 лет. Следы ран указывают, что расстрел производился из огнестрельного оружия в затылок и спину, у некоторых обнаружены следы ударов по голове острыми предметами. Могилу еще 42 убитых евреев комиссии обнаружить не удалось [292].

В состав Бравиченской жандармской секции входило село с привлекательным названием Фрумоаса (Красивая). Здесь жила еврейская семья: старик-отец, сын, невестка и двое детей. Когда в селе стояло подразделение регулярной армии, семье как-то удалось спрятаться. Но пришли жандармы и обнаружили евреев. Шеф поста плутоньер Барбу Раду и старший сержант Дину Панаит, прихватив с собой двух сельских стражников, убили всю семью [293].

В селе Выпрова плутоньер Будика Иоан арестовал 16 евреев и запер в одном складе. Ему пригнали еще 15 евреев из м. Суслень, так как на Днестре еще шла перестрелка с противником. В порядке помощи Будикэ прислали несколько жандармов. Вначале вывели на расстрел мужчин. Их построили по 3 человека в ряд, к каждому ряду был прикреплен жандарм. Истребление с участием Будикэ и старшего сержанта Чутак Тасаке прошло «организованно», примерно на расстоянии двух километров от Выпрова по дороге в сторону села Булбока. Трупы присыпали землей в окопе на обочине дороги. На второй день под руководством сержанта Исбаша Иоана вывели на расстрел 16 женщин и детей. Особенно «отличился» в этой кровавой акции жандарм Попеску Думитру, он один вогнал в тела женщин и детей 30 пуль. И на сей раз тела убитых засыпали тонким слоем земли и через день бродячие собаки растаскали по всей округе части тел расстрелянных людей [294].

В самом с. Бравича, где размещался штаб жандармской секции, по данным районной комиссии, было расстреляно 257 человек, в том числе 180 жителей г. Калараш, не успевших эвакуироваться вглубь Советского Союза [295].

В августе 1941 г. на смену начальнику жандармской секции в Бравиче Стоенеску пришел старший плутоньер Ставраке Георге. За «особые заслуги» в истреблении евреев в районный центр Бравича был переведен упомянутый нацист Блек Андрей. Он сразу же «отличился». По приказу шефа местного поста Барбу Раду он вместе со старшим сержантом Дину Панаитом и двумя местными стражниками убили трех евреев – двух мужчин и женщину.

Не бездействовал и сам Ставраке Георге. Он занял дом отсутствующего еврея. Когда к нему поступило известие, что хозяин дома и его семья после долгих скитаний возвращаются в местечко, Ставраке выслал им навстречу старшего сержанта Дину Панаита, Блека Андрея и двух стражников коммуны с задачей ликвидировать вернувшихся. У въезда в местечко еврейская семья из трех человек была уничтожена, а подводу с вещами для дележа добычи убийцы пригнали на территорию поста [296].

Поскольку регулярные немецкие и румынские части были задействованы в боях с противником, то очень часто они ограничивали свою задачу сбором евреев, а «доделывать» работу по их ликвидации перепоручали следовавшим за армией жандармам.

В селе Цибирика румынская воинская часть передала шефу жандармского поста плутоньеру Урзикэ Каролю 25 евреев, арестованных накануне. Вместе со своим помощником сержантом Кэлугэру они первоначально ограбили евреев до ниточки. А затем, прихватив двух рядовых солдат, Опряну Иона и Маурера Михая, уничтожили их. Сержант Кэлугэру в ходе проверки, все ли евреи мертвы, обнаружил полумертвого 7-летнего ребенка и пустил ему пулю в затылок. Спустя несколько дней на посту оказались еще три еврея – мужчина и две женщины. Урзикэ и Кэлугэру и этих прикончили. На очереди стояли советские активисты-неевреи. Собрав около 20 человек, жандармы подвергли их страшным пыткам [297].

При установлении жандармского поста в с. Биешть воинская часть передала плутоньеру Деку Иону 10 евреев, в том числе трех женщин и ребенка, запертых в пустующем доме. Прихватив с собой троих жандармов срочной службы, он вывел евреев на дорогу, ведущую на Оргеев, и расстрелял их. Спустя несколько дней жандармы арестовали 6 женщин. Шеф поста Деку и два сержанта – Дуку Штефан и Каутеш Константин – расправились с женщинами на окраине села. Каутеш был в Биешть всего лишь проездом и сам вызвался участвовать в убийстве женщин [298].

Немецкая часть, занявшая село Чеколтень, передала шефу поста и плутоньеру Бэргэцану Йордаке трех евреев. Прихватив с собой своего заместителя сержанта Влада Раду и еще трех рядовых, он отвез евреев до места, известного в народе под названием «Мовилэ», и там их ликвидировал.

Спустя два дня в с. Чеколтень пригнали 8 евреев, захваченных войсками в Сэрэтень. Нагрянувший сюда уже знакомый нам старший плутоньер Гаврилэ Думитру распорядился немедленно их прикончить. Приказ был выполнен.

В самих Сэрэтенах шеф поста Пыреу Георге арестовал трех евреев, в том числе двух убежавших от погрома в с. Негурень. Сэрэтенский еврей был помолвлен с местной девушкой-христианкой. Не зная, как в данном случае следует ему поступить, Пыреу обратился с запросом к самому Беки. Последний приказал расстрелять всех троих. Приказ выполнили сержант Кэтринэ Николае и помогавшие ему трое солдат [299].

В с. Сухулучень войска задержали четырех евреев и в тот же день передали появившимся жандармам во главе с плутоньером Терня Санду. Последний без раздумий отвел их на расстояние примерно одного километра от села и расстрелял. Мобилизованные местные крестьяне закопали убитых [300].

В другом селе – Березложь воинская часть переправила шефу жандармского поста Поповичу Тудосе двоих мужчин и трех женщин. У выхода из села находился каменный карьер. Туда отвели евреев, и по команде старшего сержанта Митаке Иона сержант Орча Георге и солдат Ропа Иоан привели приказ в исполнение [301].

Шефу поста с. Шолдэнешть плутоньеру Русу Гаврилэ воинская часть передала женщину и двух девушек-евреек. Он вызвал сержанта Пистола и поручил ему ликвидировать узниц. Сержант отвел женщин на окраину села и у противотанкового рва расстрелял их [302].

Евреи особенно боялись встречи с гитлеровцами и предпочитали на худой конец иметь дело с румынами, которых, по старой памяти, можно было подкупить. Но в летние дни 1941 г. это не всегда удавалось. Ограбить евреев можно было без того, чтобы вступить с ними в сделку. Опасаясь попасть в лапы немецких фашистов, на жандармский пост в с. Пятра сами явились 8 евреев. Плутоньер Обрежа Георге запер их в пустующем складе и продержал несколько дней, пока с инспекционной задачей прибыл в Пятра начальник Сусленской жандармской секции старший плутоньер Кицу Ангел. Узнав, что в селе еще есть евреи, он приказал ликвидировать их. Это было поручено старшим сержантам Мариною Константину и Паладе Василе. По дороге на Суслень евреев убили, предварительно ограбив. О том, как это произошло, впоследствии рассказал следственным органам исполнитель этой преступной акции Мариною. «Утром, – сообщил он, – я вместе с сержантом-практикантом Палладе получил приказ взять евреев, направиться с ними в направлении Суслень и в указанном месте расстрелять их. Я взял 8 евреев, в том числе двух мужчин-стариков, трех женщин, девушку лет 18, ребенка 6 лет и ребенка примерно 6 месяцев… все мы четверо препроводили их к заранее установленному месту расстрела… где была роща акации. Сержант-практикант Паладе предложил им присесть в тени отдыхать. В какой-то момент мы открыли по ним огонь, один еврей-старик попытался бежать, я приказал стрелять по нему, пока он не упал мертвым. В это время жандармы расстреляли остальных. При проверке, все ли убиты, поскольку они лежали навалом, обнаружилась, что одна женщина не умерла, маленький ребенок также шевелился». Сержант Паладе прикончил их, в тот же день присланные шефом поста крестьяне закопали трупы расстрелянных [303].

По мере выхода немецких и румынских войск к Днестру вдоль реки румынские власти стали выставлять пограничные посты. Пограничники активно включились в поиски и истребление евреев. В селе Лалова пограничники арестовали одного еврея и попытались его передать для расправы шефу поста плутоньеру Тироняку Симиону. Но последний отказался принять еврея. Расстрелять его взялись два пограничника [304].

Тесно сотрудничала в решении «еврейского вопроса» жандармерия приднестровского Сусленского района с армейскими частями и пограничниками. В первые дни оккупации сел района командование 8-й румынской пехотной дивизии и пограничники совместно с жандармами арестовали около 100 евреев и советских активистов. Сначала их направили в штаб дивизии, где подвергли истязаниям, а затем передали для расправы жандармам.

Арестованный Ноур Василий Михайлович, который содержался под стражей жандармским постом в селе Булэешть, рассказал: «Там же находились под стражей более 30 евреев, собранных жандармами из окрестных сел, в частности, из села Булэешть, Мырзачь, Мырзешть, Жора. Арестованных евреев избивали палками шеф поста Булэешть Арсение, его заместитель Попеску и шеф поста села Жора Димитриу Петря. 15-16-летних евреек Арсение и Димитриу изнасиловали. Так, ими было изнасиловано три еврейских подростка, фамилии их точно не знаю, одна из них, кажется, по фамилии Жиска из села Жора-де-Жос».

Другой свидетель Гончар Михаил Констанинович показал: «В одно помещение вместе с нами был заключен 31 человек из числа евреев, проживавших в окрестных селах. Из жителей села Булэешть были арестованы Клайн Лейзер, его жена Анна и двое детей: мальчик трех лет и девочка пяти лет.

Арестованных жандармерия не кормила. Мы питались только передачами, а евреям даже передачи не разрешались. Причем жандармы и нам, арестованным, запретили делиться с евреями пищей.

1 июля 1941 г. всех евреев вывели во двор, построили в колонну по четыре человека, а стариков и детей погрузили на две подводы и куда-то отправили под конвоем жандармов.

Спустя несколько часов нас, четыре человека из числа арестованных и шесть местных жителей, вызвали в кабинет шефа поста Арсение, и сам он нам объявил, что нам нужно произвести погребение расстрелянных евреев, тут же предупредив, что если кто-либо из нас об этом проболтается, то так же будет расстрелян.

Когда мы пришли на место казни, то увидели, что трупы расстрелянных лежат в один ряд, лицом вниз, расстрел был произведен в затылок. Одна еврейка лежала лицом вверх. Очевидно, она была убита не сразу и в предсмертных муках перевернулась. Выстрел ей был произведен в спину.

У трупика пятилетней дочки еврея Клайн Лейзера не было головы, торчал лишь кончик шейного позвонка, а вокруг валялись частицы ее головы, наверно, она была расстреляна разрывной пулей…».

По подсчетам комиссии по расследованию зверств фашистов в Сусленском районе, шеф жандармов в селе Булэешть Арсение Ион и шеф жандармов в селе Жора-де-Жос по приказу начальства Оргеевского легиона расстреляли в лесу около села Булэешть 42 человека [305].

В присутствии членов комиссии было раскопано несколько могил. В одной из могил, которая находилась на расстоянии одного километра южнее села Булэешть в лесу «Фунд», был погребен, по словам свидетелей, двадцатилетний комсомолец Розенфельд Давид Пинхович. В этом же лесу, в другой могиле, были похоронены 8 человек [306]. В могиле, вскрытой в лесу «Раду», были погребены 30 человек – жители сел Жора-де-Сус, Жора-де-Мижлок и Жора-де-Жос [307].

В четырех километрах от села Мэшкэуць, на расстоянии 250 метров от опушки леса, на склоне оврага была раскопана могила и найдены скелеты 17 расстрелянных людей, в том числе пятерых старых мужчин и четырех пожилых женщин, трех детей от трех до восьми лет, четырех молодых женщин и одного мужчины. В акте врачебной экспертизы сказано, что у одной женщины руки были «конвульсивно сжаты, по-видимому, женщина была зарыта еще живой», а у одного ребенка в затылочной области были «отверстия с неровными краями, удар ребенку нанесен ножом…» [308]. Всего на территории с. Мэшкэуць были расстреляны 50 человек [309].

В селе Маловата на Днестре были уничтожены, по данным районной комиссии, 12 евреев, двоих из них арестовали румынские пограничники, остальные были собраны жандармами. После посещения села начальником жандармской секции Суслень Кицу Ангелом шеф поста в с. Маловата Кэлуш Марин лично связал евреев и приказал солдату Капричеру Николаю прикончить их. К последнему присоединился доброволец из местных жителей некий Исманэ. Они отвели евреев к Днестру и с обрыва сбросили в реку. Связанные по рукам люди утонули» [310].

К такому методу истребления евреев и «подозрительных» лиц другой национальности прибегали и другие фашистские каратели. В селе Бошкана шеф поста Илие Василе и старший сержант Бурчел Василе, связав руки бывшему председателю сельского совета с. Кошерница, бросили его в Днестр [311]. Шеф поста с. Зэгэйкань Фоамете Ион и старший сержант Вижелие Думитру арестовали женщину-еврейку и двух детей лет 13-14 и отвели к Днестру. Угрожая им расстрелом, они заставили свои жертвы войти в реку и отдалиться от берега, пока бурная волна не унесла этих не умевших плавать людей [312].

В селе Кицкань шеф поста Лунгу Василе задержал еврея лет сорока. С помощью местного жителя Балтага они связали еврея и отвезли на край села, где протекала река Реут, и с мостика сбросили его. Он тут же утонул.

Спустя два дня в жандармерию привели двоих мужчин и двух женщин. Мобилизовав троих местных допризывников, он поручил им выкопать на окраине села большую яму. Сюда старший сержант Бэлиша Иоан в сопровождении двоих жандармов привел евреев и прикончил их. Закопали трупы убитых тоже допризывники [313].

Почти не было в Оргеевском уезде населенного пункта, где бы не уничтожали евреев. В м. Пересечина находилась жандармская секция, возглавляемая старшим плутоньером Коча Константином, и пост во главе с плутоньером Ону Василе. Последний, собрав в радиусе своего поста 10-12 евреев, долгое время держал их взаперти в пустующем доме, вызвав этим гнев своего начальника Коча. Получив очередной приказ об уничтожении евреев, Ону поручает выполнить его старшему сержанту Кроялэ Андрею, человеку алчному и очень жестокому. Он штыком рассек челюсть мертвого еврея, чтобы вытащить из его рта золотые коронки, другому еврею отрезал палец, чтобы завладеть кольцом. Кроялэ придумал свой способ уничтожения людей. Взяв с собой в качестве помощников солдата Динку Иона и одного местного добровольца, он погнал евреев к глубокому озеру Телешеу и приказал им искупаться, якобы, для того, чтобы чистыми предстать перед начальством в Оргееве. Евреи были туго связаны веревкой между собой. Сам Кроялэ залез на иву, нависшую над водой, и потребовал, чтобы евреи передвигались по воде, поближе к нему. Почувствовав, что дно озера все больше углубляется, и они начинают тонуть, евреи остановились. Тогда Кроялэ открыл огонь и перестрелял беззащитных людей [314].

В селе Исакова плутоньер Фурникэ Кирилэ и его помощник сержант Ласкэу Ион задержали 8 евреев: четверых мужчин, трех женщин и одного ребенка. По заданию шефа Ласкэу жандармы Джеру и Сава расстреляли всех у заранее заготовленной ямы. Спустя несколько дней из села Деринеу в Исакова пригнали четырех девушек. Ласкэу и Джеру сначала изнасиловали их, а затем ликвидировали [315].

Шеф поста с. Кобылка Руска Ион и его заместитель старший сержант Пархон Георге избрали в качестве места для расстрела евреев виноградник. Жертвой расправы стали 8 человек [316].

У местечка Криуляны, где находился активно действующий и непрерывно подвергавшийся налетам немецкой авиации мост, связавший правый и левый берега Днестра, скопилось огромное количество еврейского населения из Кишинева, Оргеева и окружающих сел, тщетно пытавшегося переправиться и эвакуироваться в восточные районы СССР. Здесь в середине июля 1941 г. их настигли немецкие и румынские войска, тут же начавшие жестокую расправу. В акте комиссии Криулянского района о злодеяниях фашистов читаем: «В селе Хыртопул Маре и окружающих селах находилось эвакуированное еврейское население, которое румынскими солдатами и офицерами арестовывалось и свозилось к вырытой яме, где население (местные – И. Л.) брало песок, расположенной в 300 метрах с южной стороны села Хыртопул-Мик, и там их расстреливали.

Комиссия указанную яму при помощи населения села раскопала, и было установлено, что в данной яме оказалось большое количество трупов разного возраста. Трупы оказались в полном разложении, и установить, какое количество находится в яме, не представилось возможным». В своих показаниях свидетель Рознован Илларион Павлович назвал имя одного из участников этой расправы – сержанта Кожокарь [317].

Командование Оргеевского жандармского легиона добивалось полного искоренения еврейского населения в уезде. Погоня устраивалась за каждым евреем. Майор Беки, находясь в инспекционной поездке в с. Кэзэнешть, заметил в винограднике прятавшегося еврея. Он обязал начальника поста плутоньера Кожокару Георге немедленно найти «преступника» и ликвидировать его. Приказ был в точности выполнен [318]. Заместитель Беки капитан Адамович, посетив с. Иванча, поставил на вид начальнику поста Симиничану Иону за нерасторопность в ликвидации евреев. В этот же день сержант Драгомир Думитру и два жандарма на окраине села расстреляли мужчину, двух женщин и ребенка [319].

Другой заместитель Беки – упомянутый Попою – во время пребывания в с. Печиште приказал шефу поста Гарпену Петре расстрелять женщину этого села Шефтер Анну Менделевну и двух ее детей, а также секретаря Тыршицейского сельсовета Балабана [320].

Тот же Попою, будучи проездом в с. Захарень и узнав, что проживавшая в этом селе еврейская семья еще не ликвидирована, приказал шефу жандармского поста Болду Акиму немедленно это сделать. Плутонер, прихватив с собой троих жандармов, расстрелял отца, мать и их двенадцатилетнюю дочь, а на второй день был схвачен четвертый член этой семьи, молодой мужчина лет 28-30 и прикончен. Всех их закопали в траншее у дороги, ведущей в Оргеев [321].

В с. Тыршицей уже знакомый нам плутоньер Вирабов, прихватив с собой жандармов Турку Корнела и Теня Иона, расправился с двумя беззащитными женщинами, пригнанными из с. Игнэцей. Эти же жандармы прикончили еврейку – жительницу Тыршицей. На «боевом» счету этого поста были еще и три молодые еврейки, вернувшиеся в родное село после многодневных скитаний за Днестром [322].

Палачи никого не щадили, беспощадно истребляли глубоких стариков, инвалидов, женщин с детьми. Все евреи, даже младенцы, считались «опасными» элементами для румынской нации и государства.

В жандармерию с. Куйзофка привели женщину-еврейку. На руках у нее был новорожденный ребенок, а рядом двухлетняя девочка. Шеф поста плутоньер Думитриу Штефан вызвал старшего сержанта Будурою и приказал отвести всех троих на опушку леса и ликвидировать. Женщина умоляла сержанта не убивать детей, он был неумолим: все трое погибли от пуль бандитов [323]. В селе Онишкань жила единственная женщина-еврейка с ребенком в возрасте 7-8 лет. Плутоньер Пичиоруш Константин приказал ее расстрелять. Женщину с ребенком закопали на окраине села [324]. Из села Ходжинешть в с. Чинишеуць перегоняли под охраной женщину с ребенком на руках. В селе Трифешть она попалась на глаза шефу поста Рэиляну Никифору. Ее тут же с ребенком уничтожили. Такая же участь в этом селе постигла пять евреев, в том числе переброшенных из Чинишеуць [325]. В с. Онешть шеф поста Сырбу Андрей, посчитав, по-видимому, что еврейка-калека (без руки и ноги) также является «опасным элементом», поручил солдату Рошу Аурелу застрелить ее, что тот и сделал. На второй день солдат прикончил молодого еврейского парня [326]. Шеф поста с. Фурчень Пэдурару Флоря получил выговор от своего начальника жандармской секции Коча Константина за то, что при посещении последним с. Фурчень застал еще в живых старика и старуху – евреев. Их, конечно, в тот же день застрелили [327].

Особым издевательствам подвергались молодые девушки. В село Матеуцы привели из Алчедара еврейскую 15-летнюю девочку. Начальник поста задержал ее на какое-то время, но в один из дней в Матеуцы прибыл с инспекционной проверкой уже знакомый нам Думитру Гаврилэ, приказавший отвести ее в лес Глинчень и прикончить. Жандармы Милош Ион и Мартин Николае, которым было поручено это сделать, сначала грубо надругались над ребенком, а затем расстреляли [328]. Упомянутый нами шеф поста в с. Киперчень Войкулеску изнасиловал 16-летнюю девушку, а затем застрелил ее [329].

В с. Стахная жандармы убили двух евреев, в с. Чорна – одного, в с. Матеуцы – четырех, с. Фузовка – одного, с. Гульбока – одиннадцать, в с. Дышкова – четырех (Шварцман Фройку, его жену и двух дочерей) [330].

Первое время нередко бывало, что жертвами геноцида становились давно крещеные евреи. Одна такая женщина по имени Балабанка жила в с. Тырницей. Плутоньер Вирабов, расстрелявший всех евреев села и пригнанных из других сел, не решался убить Балабанку и отправил ее в с. Игнэцей, где «хозяйничал» плутоньер Киепторашу Давид. Тот не стал колебаться, он приказал старшему сержанту Преда Илие препроводить женщину в с. Киштельница и «решить» вопрос о ней. В пути Преда встретил двух солдат-пограничников и втроем они прикончили женщину [331].

Начальник жандармского поста м. Теленешты Нягу действовал в аналогичном случае более решительно. В этом селе жила давно крещеная еврейка – жена некоего Кирку. Местные пособники новых властей арестовали ее и привели в жандармерию. Нягу вызвал к себе одного допризывника, вручил ему свой маузер, и тот застрелил женщину. Крещение не помогло [332].

Был и такой случай. В с. Морозень местный священник спрятал еврейскую семью из трех человек. Чтобы спасти им жизнь, он хотел их срочно обратить в православную веру. Узнав об этом, шеф поста Бырка Георге вместе с сержантом Стояном Иокимом арестовали евреев и в лесу «Ватич» убили их. Спустя некоторое время на жандармский пост привели четырех евреек. Случайно в Морозень оказался шеф поста из с. Вырнова, известный палач Будикэ Ион. Два жандармских начальника и присоединившийся к ним нотар с. Морозень изнасиловали женщин, а затем уничтожили [333].

В городах жандармы проводили «очищение территории» в тесном содружестве с городскими полицейскими службами безопасности (сигуранцы). В г. Резина фашистские молодчики при содействии своих местных пособников согнали в одну из пригородных конюшен 600 человек, расстреляли 350, остальных сожгли в печи для обжига извести [334].

Страшный погром был учинен в уездном городе Оргеев. По переписи населения 1930 г., в городе проживало около 4500 евреев (в уезде 19 000). В первые дни войны многие из них покинули город, одни разбрелись по окрестным селам, другие ринулись в сторону Днестра, пытаясь эвакуироваться в восточные районы СССР, но многие продолжали находиться в городе, прячась от бомбежек в подвалах и погребах.

15 июля в Оргеев ворвались немецкие и румынские войска. Они начали арестовывать евреев. На второй и третий день к ним присоединились сотрудники румынской полиции и сигуранцы (Саидулеску, Попеску, Бырзыяну, Уцу) и целая орава их подчиненных и пособников. 19 июля в Оргееве обосновалось командование жандармского легиона во главе с майором Беки. К этому времени в здании полиции уже было собрано около 500 евреев. 20 июля Беки провел совещание с участием своих заместителей, начальников секций и постов легиона, на котором была поставлена задача активно включиться в «очищение» города от евреев. К середине дня 21 июля сбор евреев в основном был завершен. Были созданы три лагеря: в здании индустриальной школы, куда было согнано около 600 евреев, в одной из синагог города и в большом пустующем частном доме рядом с жандармерией, в каждом из двух последних по 200-300 человек. В этот же день на очередном совещании командного состава легиона было доложено решение об истреблении оргеевских евреев и обсуждены способы осуществления этой операции. Были образованы два расстрельных взвода: ответственными за первый взвод были назначены знакомые нам Кицу Ангел и Палагица Георге, за второй – Стоенеску Ион, Войкулеску Ион и Деку Ион. Один взвод был послан в лагерь, находившийся в частном доме, другой – в синагогу. Построенные в колонны евреи, окруженные со всех сторон жандармами, были направлены в сторону леса Селиште, недалеко от шоссейной дороги, ведущей на Пересечину. Примерно в 4 километрах от Оргеева колонны слились, но затем произошло новое разделение. Большая часть евреев, которую вели Кицу Ангел и Палагица Г еорге, ушла влево от шоссе вглубь леса, меньшая часть – с Войкулеску и Деку – ушла направо. По сигналу «вражеский самолет» жандармы унтер-офицеров Кицу и Палагицы легли на землю, а по команде «огонь» начали расстреливать евреев. Подобным же образом поступили командиры второй расстрельной группы во главе с Войкулеску и Деку. Завершив уничтожение всех евреев, жандармы ушли, оставив трупы на «попечение» бродячих собак. Ночью прошел сильный ливень, и мощные потоки воды унесли много трупов, некоторые были найдены в окрестностях Оргеева. Только на второй день мобилизованные крестьяне стали сбрасывать убитых в противотанковые рвы и засыпать землей.

Покончив с ликвидацией первой партии евреев, жандармы и полицейские принялись за ликвидацию узников из индустриальной школы. К проведению этой операции была привлечена часть жандармов, участвовавших в убийстве у с. Селиште, а также все жандармы секций Суслень и Криулень. Беки объявил, что расстрел будет проводиться в пригороде Слобозия Доамней, у пункта под названием Вэрэрия.

В 10 часов вечера в присутствии Беки, Попою и Ефтимие 600 евреев были построены в колонну и отправлены в пункт назначения. К жандармам присоединились полицейские и взвод гитлеровцев, которые фарами своих машин в ночной темноте освещали путь к смерти. Обессиленные старики и старухи отставали от колонны, и следовавшие сзади немцы расстреливали их. Вдоль дороги до места расправы валялись 60-70 трупов. Когда колонна стала двигаться по мосту через р. Реут, кое-кто из евреев стал прыгать в реку, надеясь спасти свою жизнь. Жандармы и полицейские открыли огонь, многие евреи погибли тут же на мосту. Когда колонна добралась до Слобозия Доамней, она остановилась на плато, окруженном со всех сторон оврагами. Тут и началась экзекуция, за которой наблюдали Беки и руководители оргеевской полиции. Жандармы стреляли с позиции лежа, гитлеровцы – стоя, из автоматического оружия. Бандитская операция продолжалась считанные минуты, все было продумано до мелочей [335]. «Еврейский вопрос» в уездном городе Оргееве был решен. Жандармы и полицейские выполнили свой «патриотический» долг в его нацистском понимании.

Весной 1945 г. Оргеевская районная комиссия по расследованию злодеяний фашистов произвела в 300-х метрах восточнее села Слобозия раскопку одной из многих могил расстрелянных в июльские дни 1941 г., допросила очевидцев расправы с евреями. Очевидец В.Г. Мокан рассказал, что в середине июля 1941 г. ночью он услышал шум и выстрел: «Выйдя на улицу, я увидел, что работники сигуранцы и жандармерии, вооруженные винтовками и пулеметами, ведут по улице села по направлению к Кишиневу человек 250-300 евреев. Старые и больные, которые не могли идти, расстреливались немедленно. Некоторые были убиты в каменоломне». У места расстрела «все увидели 4-5-летнего мальчика, оставшегося каким-то чудом в живых. Он же, мальчик, шел по направлению села Слобозия, увидев людей, он начал плакать, один из стражников выстрелил из пистолета. Его убил…» [336].

Свидетель Д.Я. Литюк, принимавший участие по приказу жандармов в засыпке трупов расстрелянных евреев, сообщил, что «насчитал до 200 человек, среди расстрелянных были старики, женщины и дети от двухлетнего возраста и старше. Дней через пять-шесть после расстрела, – продолжал он, – пошел сильный дождь, размыл яму, где были зарыты расстрелянные люди… они были вынесены на улицу села, а также на дороги у места расстрела. Трупы валялись больше суток, затем жандармы приказали их зарыть…» [337].Комиссии удалось установить имена и фамилии жителей сел Селиште [338] и Слобозия [339], убитых одновременно с оргеевскими евреями в июльские дни 1941 г.

В послевоенные годы румынские судебные органы, занятые расследованием преступлений против человечности, соврешенных румынскими жандармами в годы диктатуры И. Антонеску, пытались на основе анализа их преступлений найти ответ на вопрос о корнях их звериной жестокости. «Между этими унтер-офицерами (жандармами – И. Л.), которые претворяли в жизнь приказы по истреблению, и командирами, от которых исходили эти приказы, существовали не только отношения субординации, но и внутренняя идейная и сентиментальная связь, идеи и чувства, в духе которых они долго воспитывались, чтобы первоначально служить румынским реакционным силам, а затем фашизму в форме диктатуры Антонеску». О рядовых жандармах, призванных на срочную службу, сказано, что «их участие в истреблении обусловлено не только обязанностью выполнять приказы своих руководителей, но и потому что им постоянно угрожали начальники постов и сержанты, они их контролировали и за ними зорко следили, а в случае неподчинения они рисковали подвергнуться наказаниям военно-полевого суда» [340]. Но были и жандармы, которые уклонялись и даже отказывались от участия в истреблении евреев, а если стреляли, то мимо цели.

§ 8. Волна геноцида в центральных и южных уездах Бессарабии

Как уже отмечалось, на кишиневском направлении наступление немецких и румынских войск в первой декаде июля 1941 г. завершилось неудачно, оно захлебнулось на рубеже западной окраины Калараша, Селиште Ноуэ, Хынчешт (Котовска). Еще дольше затянулись бои на нижнем течении Прута и вдоль Дуная. Большие потери в этих боях понесла румынская армия. На рубеже Фэлчиу-Лека-Епурень-Цыганка бои шли в течение всей второй декады июля. У евреев Кишиневского, Бендерского и Кагульского уездов Молдавской ССР, а также Измаильской области Украины, задумавших эвакуироваться в глубь Советского Союза, было несколько больше времени для этого, хотя ситуация на дорогах и особенно у переправ через Днестр у Криулень, Бендер и южнее была такой же сложной, как на севере.

И на центральном и южном участках бессарабского фронта, как только немецким и румынским войскам удалось продвинуться вперед в сторону Днестра, тут же в села и местечки вступали жандармы и полицейские и первым делом устраивали охоту за евреями. Далеко не всегда армейским частям фашистской коалиции, занятым военными действиями, удавалось «очистить» оккупированные ими населенные пункты от евреев, коммунистов и подозрительных.

«Упущения» регулярных войск исправляли жандармы, полицейские, секретная служба, гражданские чиновники. После массового расстрела скулянских евреев фашистскими молодчиками из 6-го егерского полка 14-й румынской пехотной дивизии в первые дни войны, прибывшие в м. Скулень жандармы во главе с плутоньером Дабижей обнаружили 35 евреев разного возраста, сумевших спрятаться от глаз палачей, погнали их к Пруту, расстреляли и трупы сбросили в реку [341].

Как и другие начальники жандармских легионов, майор Каракаш Николае (в ходе войны дослужился до звания подполковника), назначенный 1 июля 1941 г. шефом Лапушнянского (Кишиневского) легиона, собрал на пограничной станции Унгены личный состав легиона и напомнил ему об обязанностях убивать евреев, коммунистов и аресте подозрительных лиц [342].

На кишиневском, как и на других направлениях бессарабского участка фронта, передовые части немецко-румынских войск открыли счет жертвам геноцида, и первыми ими стали евреи сел и местечек Припрутья. В селах Шишкань, Маринич, Кэлимэнешть, Бужор было уничтожено 28 евреев [343]. Житель с. Шишкань В.Л. Горчак был свидетелем расстрела 11 человек: одной семьи из с. Маринич (матери и дочери), второй – Кэлимэнешть (мужа и жены), третьей из 7 человек (главы семьи по имени Генца, его дочери Доры и ее мужа Абрамовича, второй дочери по имени Роза и троих ее детей). Эти семьи были убиты около реки, на берегу [344].

Свидетели Г.А. Кошелец и Г.Г. Моисей, жители села Бужор, рассказали, что рядом с их домом жила семья Рывкина Герша из трех человек: жена Хана и племянница Броня, лет 17-18). Рывкин Герш «работал в своем хозяйстве», а Броня телефонисткой на почте. Когда в с. Бужор вступили немецко-румынские войска, Рывкины поочередно прятались по 2-3 дня в подвалах домов своих соседей Г.Г. Моисея, Г.А. Кошелец и М. Ферелебу. Когда начались облавы на евреев и советских активистов, Кошелец и Моисей убежали из дома и несколько дней прятались в поле, опасаясь последствий за укрывательство евреев. По возвращении они узнали, что Рывкины были убиты на винограднике Г. Моисея. Последний вместе с Кошелец и жителем Рэйляну закопали трупы около виноградника [345].

В большом и древнем молдавском селе Лэпушна фашисты обнаружили и расстреляли 70 евреев, в Корнештском районе – 56 [346].

В середине декабря 1944 г., когда еще шла война, начала работать комиссия по расследованию злодеяний фашистов в Ниспоренском районе Молдавской ССР. Села, входившие в его состав, расположены в Припрутье. Комиссия установила, что в «15 селах (района – И. Л.) производился террор и расстрел мирных граждан… Расстреляно общей численностью 135 человек, трупы расстрелянных захоронены в лесах, лощинах, на кладбищах, брошены в реку Прут… Расстрел производился военными, немецко-румынскими властями и местной жандармерией. В числе расстрелянных большей частью еврейское население…» [347].

В самом районном центре Ниспорены в июле 1941 г. было арестовано 9 евреев, которых заключили в подвал, «при допросах систематически избивали, не давали продуктов питания и воды, доводя арестованных до полного истощения». Спустя 8-9 дней арестованных направили, якобы, в Кишинев, но, вследствие истощения и невозможности передвигаться, трое по дороге были расстреляны, судьбу остальных комиссии установить не удалось, обратно в Ниспорены они не вернулись [348].

В с. Вэрзэрешть из 14 расстрелянных 13 были местными евреями. Их собрали у примарии и под видом отправки в Кишинев вывели за село, подвергли обыску, все вещи отобрали, раздели до нижнего белья и убили выстрелами из автоматов. «Ценности, изъятые у евреев, – сказано в акте комиссии, – переданы были шефу (жандармского поста – И. Л.)» [349].

В Мэкэрешть были уничтожены 11 человек, все они до этого подвергались пыткам, а после расстрела трупы были брошены в р. Прут с высокого обрыва [350].

37 человек, все евреи, были убиты в с. Болдурешть, среди них были дети, старики, женщины. Предварительно их держали от 3 до 10 суток в подвале жандармерии без пищи и воды, подвергали жестоким пыткам, женщин изнасиловали, «после чего группами по трое человек в нижнем белье выводили в Болдурештский лес, где расстреливали и зарывали в ямах, заранее подготовленных». Свидетель И.Ф. Попович сообщил: «Их (евреев – И. Л.) проводили мимо моего дома, раздетых до нижнего белья, побитых, на некоторых имелись синяки, женщины грязные, с заплаканными лицами, на руках некоторые держали детей» [351].

В с. Милешть от рук фашистов погибло 19 человек. Сначала, по словам свидетелей, было арестовано 7 евреев. «Их выводили по два человека на допрос, подвергали сильному избиению, после чего выводили за село в лощину или в лес и расстреливали». Во второй половине июля в село прибыла немецкая часть, которая произвела «арест оставшихся евреев, в том числе малолетних детей, и расстреляла» [352].

Страшную расправу учинили румынские жандармы и полицейские над евреями небольшого молдавского городка Калараш и сел Каларашского района. Согласно румынской переписи населения 1930 г., в Калараше проживало 3662 еврея, они составляли 76,7 % населения городка. Далеко не все из них сумели избежать фашистской оккупации, многие застряли в городке, другие в селах района и за его пределами. Здесь «очищение местности» от евреев, коммунистов и подозрительных несколько задержалось из-за контратак советской 95-й стрелковой дивизии и других частей 35-го стрелкового корпуса у населенных пунктов Долна, Миклеушень, Шендрень, Вэрзэрешть, Сипотень, Селиште Ноуэ, Брэтулень, Редень Векь, Бахмут и Калараш Тырг [353]. Житель Калараша Журавель Степан Ильич (1889 г. р., молдаванин) рассказал: «1 августа 1941 г. я был арестован румынской жандармерией как член сельсовета и посажен был в погреб под зданием румынского (жандармского – И. Л.) поста и секции. На 3-й день после моего ареста в погреб, где я сидел, привели 30 человек евреев, а затем еще стали прибавляться, и к концу дня их насчитывалось примерно более 80 человек. Многих из них я хорошо знал в лицо и некоторых знаю по фамилиям…[354]. В погребе их держали трое суток, не давали им ни есть, ни пить, морили голодом, а главное – не давали воды. В первую ночь жандармы вызвали к себе, то есть взяли из погреба дочь Блиндера и дочь Германского, над которыми совершали насилие, после чего их часа в два или в три ночи толкнули обратно в погреб. После трех суток, в 11-12 часов ночи жандармы стали их выводить из погреба попарно и связывать рука с рукой веревкой и по 4 человека сажать в подводу, после чего и увезли. Когда их выводили, они спрашивали жандармов, куда они их отправляют? Жандармы отвечали: «Отправляем мы вас на старую секцию», но фактически их везли на уничтожение…» [355].

Жила в Калараше семья: муж Калюскин Бенцион, еврей по национальности, жена Норокос Анна Васильевна, молдаванка. Была у них дочь Мария. Бенциона жандармы арестовали и бросили в подвал жандармерии, а вслед за этим Анну вместе с дочкой Марией тоже привели в жандармерию. Впоследствии Анна Норокос рассказала: «В эту же ночь, примерно в 12 часов, один майор жандармерии из жандармского управления (по-видимому, это и был начальник Лапушнянского легиона Каракаш – И. Л.) допросил меня и вместе со мной моего мужа. На допросе майор спрашивал меня, почему я по национальности молдаванка, а живу с евреем? Я ответила, что когда-то работала у помещика, там же работал и он, мы сошлись с ним и стали жить вместе. Другого больше ничего не спрашивал этот майор. Когда мой муж стал плакать и просил румынского майора, чтобы последний сохранил ему жизнь, на это майор ответил, что теперь уже поздно, надо было раньше об этом думать, и тут же меня и мужа вывели из кабинета, мужа закрыли обратно в погреб, а меня оставили обратно в том же коридоре».

Перед расстрелом Калюскин просил жителя Калараша Н.И. Тетю, который находился на службе при жандармерии в качестве гардиста (нечто вроде дружинника – И. Л.), в лесу «Атаманяса» вырыть к вечеру яму размером 8 метров длиной, 4 шириной и два метра глубиной», что он и выполнил. Далее он сказал: «Примерно в 3 часа ночи к нам подъехало 11 подвод, на которых находились связанные евреи – мужчины, женщины и дети всех возрастов, по четыре, семь и восемь человек на каждой повозке, сколько их было, точно не знаю, но, говорили, около 130 человек… Жандармерия меня оставила дома, а сама повезла евреев, причем из населения никто не ехал, лошадьми управляли жандармы сами» [356].

Житель Калараша Г.А. Быжина, со ссылкой на рассказ, слышанный им лично из уст жандарма Скуртулеску, сообщил районной комиссии по расследованию зверств фашистов, как проходил расстрел. «Всего евреев, – говорил Скуртулеску, – было арестовано человек 350… Когда была приготовлена яма и всех евреев выстроили в ряд около ямы, то шеф секции Зама дал распоряжение, чтобы каждому жандарму и офицеру расстрелять по три человека. Зама дал команду: расстрелять. Начали плакать старики, старушки, женщины и дети. Когда Зама поручил мне застрелить женщину с грудным ребенком, то они начали плакать. Я в это время не мог стрелять, бросил свою винтовку и хотел уйти совсем. Шеф секции Зама вынул пистолет и крикнул на меня: вернись, а то я тебя застрелю. Я вернулся. Зама дал мне пистолет, я отвернулся в сторону и начал стрелять в женщину с грудным ребенком, которую ранил, тогда эта женщина сказала: «Стреляй еще раз». Я еще выстрелил в нее, и она упала. Офицер Яворский взял пистолет и расстрелял остальных евреев» [357].

3 ноября 1944 г., спустя несколько месяцев после полного очищения Молдавской ССР от фашистских войск, упомянутая комиссия проводила обследование обнаруженной и вскрытой могилы, находящейся в 2,5 километра от Калараша, на северо-западной окраине леса «Атаманяса». Из могилы было извлечено 130 трупов, из которых 90 мужских и 40 женских. По возрасту: детских (от грудных до 15 лет) – 16, от 15 до 25 лет – 20, от 25 до 60 лет – 65, от 60 до 80 лет – 29. За исключением 12 трупов, все были связаны по рукам и ногам проволокой и веревками группами по два-три и четыре человека, старики и дети вместе. Трупы были сброшены в могилу в беспорядочном виде, в четыре и больше ярусов, слой земли, прикрывающей трупы, был толщиною не более 50 сантиметров. У 21 трупа были размозжены черепные коробки со следами ударов тупым орудием по голове, у 12 – с признаками захоронения живыми [358].

Одновременно проводилась «чистка» в селах района. В с. Волчинец шеф поста плутоньер Рошка Василе и его помощник сержант-инструктор Никулин Настаси арестовали и загнали в подвал жандармерии 36 человек, среди них были жители с. Сипотень и «собранные из других сел» [359]. В подвале арестованных держали трое суток, избивали прикладами, сапогами. Особенно подверглись истязаниям колхозник Карп Василий Степанович и учитель Вайнштейн Пейся. По каким-то причинам четверо арестованных: Келман Абрам Астерович (1874 г. р.), Келман Хана Мойсеевна (1878 г. р.), Келман Арон Абрамович (1899 г. р.) и учительница Негру Вера Ивановна были угнаны в город Унгень, по дороге их зверски истязали, остальных выгнали ночью в лес и расстреляли, а затем бросили в яму. Свидетель П.Г. Влад сообщил, что «имущество евреев было разграблено карательным отрядом» [360].

В августе 1941 г. румынские жандармы во главе с сержантом-инструктором Стойку пригнали из Калараша 16 евреев, в том числе детей до семилетнего возраста, и на окраине села Паулешть, рядом с лесом («Думбрава») расстреляли. В этом злодейском акте участвовали, кроме сержанта Стойку, шеф поста с. Нишкань плутоньер Н. Спридан, капрал Сима, рядовой Войку. Среди расстрелянных были врач Авербух и его жена из Калараша, фамилии других жертв злодеяния в акте не указаны. Свидетели К.И. Унгуряну и Ф.А. Баер (последнего жандармы заставили копать яму для погребения убитых) уточнили, что среди 16 расстрелянных было 7 мужчин, 6 женщин и 3 детей 6-7 лет [361].

Некоторые жандармы-палачи наслаждались муками обреченных на смерть евреев, старались продлить их. Старший сержант Ченуша Константин поймал в лозе скрывавшегося у бывшего поместья Василиу еврея Когана Хаима Пенгасовича, 45 лет, жителя села Речула. Он препроводил его в жандармерию, с пристрастием, как это умели жандармы, допросил его, а затем вывел к монастырскому лесу на окраине села Речула, где сначала только легко ранил с целью издевательства и потом, когда Коган пытался бежать, добил его насмерть [362].

В начале второй декады июля 1941 г. бои развернулись на дальних подступах к Кишиневу. Немецкие и румынские войска вели наступление с юго-запада (со стороны Хынчешть, при советской власти г. Котовск), запада (со стороны с. Стрэшень) и с севера (со стороны г. Оргеев). Еще в ходе военных действий на этих, как и на других участках фронта передовые воинские части, где только представлялась возможность, не забывали о своей миссии по расправе с евреями.

В июле 1941 г. в трех километрах от села Васиень солдатами и офицерами проходящей воинской части румынской армии было расстреляно 15 евреев – жителей села Улма. В народе место, где произошло убийство людей, известно под названием «Валя сатулуй». Свидетели М.З. Кирияк и В.К. Канду сообщили, что расстрелянные, за исключением двух девочек 4-5 лет, были связаны веревкой [363].

В июле солдатами проходящей румынской воинской части были расстреляны 4 еврея – жителя села Драгушень-Векь [364].

Войска ушли вперед, и, как везде, за дело взялись подоспевшие жандармы. «В конце июля 1941 года, – отмечается в акте комиссии Хынчештского района о расследовании фашистских зверств и грабежей, – в одном километре от райцентра Котовск румынской жандармерией произведены два массовых расстрела советских граждан еврейской национальности. Так, в первом расстреле было убито до ста человек и во втором случае – до 15 человек. Это злодеяние было совершено начальником жандармской службы плутоньером Давидом Григорием, его помощником плутоньером Митикой, жандармом Транкота Виктором и другими».

Из большой могилы в апреле 1945 г. в присутствии комиссии и членов судебно-медицинской экспертизы было извлечено 86 трупов (только один труп мужчины), в том числе детей в возрасте от 3 до 5 лет – 11, взрослых от 25 до 50 лет – 60, от 60 лет и выше – 15. Очевидец этой бойни Н.Ф. Кожукарь рассказал: «Около ямы выстроили советских граждан еврейской национальности, которые были измучены, кричали, плакали, просили пощады, чтобы их не расстреливали, так как они вредного ничего не сделали, особенно плакала и просила сохранить ей жизнь девочка лет десяти-одиннадцати… Одна женщина держала на руках грудного ребенка, когда был произведен выстрел из автоматов, то мать этого ребенка была убита, а ребенок остался жив. Тогда жандарм в звании капитана взял этого ребенка и сбросил в яму… После произведенных выстрелов из автоматов и пистолетов большинство граждан было убито, а часть тяжело ранена, их жандармы сваливали в яму, произведя в них выстрел. Когда капитан, фамилию не знаю, приказал нам яму зарыть, то из нее доносились стоны и крики погибающих граждан».

Свидетель М.В. Ботнарь сообщил, что расстрел производился за городом Хынчешть у рва, расположенного слева от дороги, ведущей в Кишинев. «Мне хорошо было видно, – заявил он, – как некоторые граждане, особенно дети, пытались со слезами на глазах уговорить фашистов, чтобы сохранили им жизнь. Хорошо были слышны шум, крики, плач, и выстрелы доносились до города. После я слышал, что некоторые лица были зарыты живыми».

Во второй могиле было найдено 5 трупов взрослых и 8 детских. Участвовавший в закапывании трупов расстрелянных С.Г. Бытко сообщил комиссии, что среди них было две старухи, два старика и дети в возрасте от 4-х до 13 лет» [365].

В Хынчештском районе, в глуши лесов, находится село Сарата-Галбенэ. Шефом жандармского поста был там плутоньер Ангелуца, его помощниками плутоньер Штефанеску, жандармы Морарь, Паун, Жианбаш. Они арестовали 36 евреев. Их всех расстреляли на вершине горы восточнее с. Сарата-Галбенэ. При этом присутствовали и активно участвовали в этом старший плутоньер Пачега Эмиль и шеф поста с. Каракуй плутоньер Герасим. Среди убитых было: детей – 11, в возрасте от 25 до 50 – 23 (все женщины), остальные – свыше 50 лет. Очевидец М.Г. Ботнарь, мобилизованный жандармами для погребения убитых евреев, рассказал: «Среди этих граждан большинство было женщин, детей и стариков. Из них я знаю старика Вениамина Беню, лет 53, его жену Фрейду, лет 50, двух дочерей, лет 16-18, и сына Шмиля, лет 20, Зильбермана Герша Берковича, лет 40-45, до войны работал заместителем секретаря сельсовета, его жену и сына лет 8-ми. У двух или трех женщин были грудные дети. Должен заявить, что трудно было сдерживаться и не заплакать от зверского истребления ни в чем не повинных людей, особенно тяжело было смотреть на детей, которые хватались за матерей и плакали… Убийство было совершено из автоматов. Причем после первой очереди многие граждане, стоя на краю ямы, падали живыми. Когда мы по приказу шефа поста Ангелуцы стали закапывать, то много было живых, набросав 5-10 сантиметров земли, люди в судороге смерти подымались и опять падали, пока полностью не зарыли могилу, все еще слышались крики, стоны умирающих» [366].

В селе Каракуй шеф поста Герасим и его ассистенты унтер-офицеры Пачега Эмиль и Преотясэ Ион, капрал Понтя Михай и жандарм Дрангой Константин убили 4 еврея, подвергли арестам, пыткам и истязаниям 13 ни в чем не повинных жителей села [367].

В Лапушнянском (Кишиневском), как и в других уездах Бессарабии и Северной Буковины как только Красная армия покидала тот или иной населенный пункт, а немецкие и румынские войска в него еще не вступали, местные антисемиты, бывшие кузисты, железногвардейцы, жандармы приступали к расправе с евреями. Житель села Реча Страшенского района П.Т. Иову, свидетель событий тех мрачных дней, рассказал: «Когда отошли войска Красной армии, а румынско-немецкие войска еще к нам не пришли, то есть примерно 12-13 июля 1941 г., бывший жандарм нашего села Иову Федор Иванович со своим братом Иову Еремеем Ивановичем с оружием в руках арестовали семью еврея Аврамсона Буреха Абрамовича, 1875 года рождения, жителя нашего села Реча, его жену Аврамсон Хайку Семеновну, 1876 года рождения, дочь Аврамсона Суру Буреховну, 1911 года рождения, и невестку Аврамсона Суру Нухимовну, 1908 года рождения, которых доставили в с. Мартинешть Бравичского района Орхеевского уезда. Через два дня они вернулись, и нам стало известно, что эту семью отпустил немецкий офицер после того, как использовал Аврамсон Суру Буреховну. В это время в наше село пришли румыно-немецкие войска». Примерно 19 июля 1941 г. Иову Еремей Иванович и его брат Иову Федор Иванович совместно с румынским шефом поста арестовали эту семью евреев». Одновременно были арестованы 9 местных жителей села нееврейской национальности, занимавших при советской власти различные должности в селе. Всех арестованных отправили в с. Зубрешть и почти сразу выпроводили в районный центр Стрэшень. «Когда вывели из с. Зубрешть, – продолжал П.Г. Иову, – то евреев оставили позади и, когда мы стали подниматься в гору, нам были слышны выстрелы из винтовки. Тогда мы остановились и стали смотреть, было видно, как расстреливали евреев, их было 5 человек. Когда по ним стреляли, нам было слышно, как кричал старик: «Гвалт!». Произвели по ним 7 выстрелов, и некоторые из них падали в балку, а нас пригнали в с. Стрэшень…». Один из арестованных – Г.В. Коробчанов – сообщил, что расстреливал евреев конвоир Молотика Николай, после этого «подошли два молодых парня с румынским шефом поста и стали забирать еврейские вещи и раздевали трупы» [368].

Куда более масштабно поработали пособники фашистов из села Чучулень того же Стрэшенского района. Об их «ратных» делах мы узнаем из показаний жительницы этого села Сарры Прокопец-Фердман, пережившей ужасы Катастрофы. Ее семья снимала квартиру у местной жительницы Н.П. Ешковой, жили бедно, своего дома не было.

6 июля, в 2 часа дня, в квартиру семьи Прокопец в сопровождении трех незнакомых человек вошел местный житель Кирияк Николай Онуфриевич. Кроме Сарры, в квартире в это время находилась и ее мать Прокопец Хова Яковлевна, сестра Либерман Клара Семеновна и подруга Готман Мотя Мойсеевна. Кирияк потребовал от жильцов покинуть помещение, ничего не взяв с собой, при этом, обращаясь к Сарре, издевательски сказал: «Ты одевала наших девчат к свадьбе, а теперь мы тебя оденем». Готман Мотя спросила новых блюстителей порядка: «Какой мы вам сделали вред, что вы нас забираете?». На что Кирияк ответил ей: «Мой отец вроде тоже не делал, а его выслали» (по-видимому, во время советской депортации накануне войны). Когда женщин вывели из дома, дочь Н.П. Ешковой Маруся заперла дверь квартиры Прокопец своим замком, а их привели в сарай, который был расположен в центре села. В нем уже было 130 человек, арестованных новыми румынскими властями и их местными пособниками. «В этом сарае находились, – пишет Прокопец-Фердман, – Фердманы – 12 человек; Койфманы – 3; Польские – 10; Бронштейны – 5; Буденские – 4; Дубинштейны – 4; Коганы – 4; Зельцеры – 2; Оксманы – 4; Вайнштоки – 4; Койфманы — 2; Мишуресы – 2; Шапошники – 6; Ульманы – 2; Фридманы – 2 человека из Дрэгушень-Ной и ряд других, фамилии которых не помню. Кроме жителей нашего села, были еще семьи из Ниспоренского района, семья Цельникова – 5 человек, Вайнштока – 4 и Эподеньманова – 2 человека. До привода меня в этот сарай из него вывели 4 человека и расстреляли около мельницы, а именно: Вайншток, 49 лет; Колд Шмиль, 45 лет; Колд Янкель, 18 лет; Фурман Этя, 35 лет. Эти люди были расстреляны в день, когда меня посадили в сарай… В этот момент заходят в сарай солдаты с веревками и стали рассматривать балки на потолке и сказали: «Вас будем вешать, а пуль на вас жалко тратить». После пришли два солдата и приказали собраться девушкам. Нас было 16 девушек, в том числе и я. Нас повели, и за нами пошел Андротатикэ Николай и ряд других (местных жителей – И. Л.), я их (фамилии – И. Л.) не помню. Девушка Бронштейн спросила: «Дядя Николай, куда нас ведут?». Он ответил, смеясь: «Немного поиграются с вами, а потом убьют к черту». Андротатикэ говорил солдатам: «Ребята, вы выбирайте заранее». Один солдат остался охранять нас, а другой пошел посмотреть, что делают начальники. Оказывается, начальники были возле нас и прогнали солдат от нас, а Андротатикэ и другие шли за нами ради любопытства и, тоже использовав нас, отправили обратно в сарай. Подошел один пьяный и начал кричать: «Что с ними возиться, надо сарай поджечь», но ушел, не выполнив своих угроз.

В сарае нас охраняли местные жители Викетин Похосала, Рошка Константин, Андронник Николай и еще русский парень, фамилию его не помню, он бросил винтовку и убежал, не желая нас охранять.

12 июля 1941 г. был национальный еврейский праздник, все люди помолились и надеялись на улучшение нашего положения. В 6 с половиной вечера неожиданно появились румыны, они приехали на лошадях, с шумом открыли дверь, один встал в дверях и скомандовал: «Выходить по два человека во двор, но мы боялись, что нас перестреляют, и не вышли. Тогда солдат снял автомат и дал две очереди по нас. Все от ужаса закричали, вследствие чего было много убитых и раненых. Но вдруг солдат крикнул: «Идут русские воины». Солдаты стали удирать, и как раз подошла Красная армия и освободила нас.

В сарае остались убитые, например: Либерман Шапса, 82 года; Мойсей Аранович, 82 года; Ульман Нахмен, 36 лет; Охман Эстер, 30 лет; Коган Хаим, 28 лет; двое детей Боряк Херш, 5 лет; Шухман Эстер, 3 года; Ваин, 42 года, и его маленькая дочь, 7 лет; Фердман Ольга, 35 лет; Польский Герц, 63 года, и его жена, 60 лет; Уницкер Клара, 5 человек, они приехали из Лэврень; Дунештейн Срул, 80 лет, и его сын, 35 лет, и жена Неха, 70 лет. Кроме того, осталось 12 человек тяжело раненых, как, например, Шухман, 37 лет; Фридман Хая, 18 лет, остальных не помню фамилий.

Всех этих раненых перенесли в больницу, но потом, как говорили люди, когда пришли немцы, их вынесли на улицу, расстреляли и похоронили во дворе больницы». Свои показания Сарра Прокопец-Фердман в присутствии комиссии подписала [369].

В конце 1944 г. комиссия по расследованию злодеяний фашистов в с. Чучулень Стрэшенского района раскопала 4 могилы, в которых был захоронен 61 еврей, их расстреляли в период с 5 по 15 июля 1941 г. Среди убитых обнаружено: стариков – 24, женщин -17 и детей – 9. В акте комиссии, на основе заявления свидетелей, отмечается, что «расстрелы мирных граждан были произведены в мельничном сарае, после чего трупы были вывезены к могилам и частично расстрелы имели место у самих могил» [370].

В середине июля 1941 г. бои развернулись в окрестностях Кишинева – столицы Молдавской ССР. Упомянутый Мариан Мишель, уроженец Бухареста, который в это время находился в городе и благодаря смуглости лица и хорошему знанию румынского языка сумел скрыть свое еврейское происхождение и даже сходил за румына, благодаря

чему довольно свободно передвигался по городу, впоследствии рассказывал: «13 июля 1941 г. последний советский солдат покинул Кишинев, предварительно они заминировали все здания общественного назначения, склады и большие магазины товаров широкого потребления. В течение трех дней город был ничейным. Время от времени какой-то дом взлетал, ибо люди в поисках продовольствия приводили в действие мины. Над нами днем и ночью взрывались снаряды, и мы старались угадать, откуда они летят, румынские они или русские [371].

Утром 16 июля первые румынские танки появились на улицах Кишинева, стремясь медленно прощупать территорию, а за ними вступили и другие части» [372]. В такой обстановке 14-15 июля многие евреи покидали свои дома, квартиры и все свое добро, с котомками, детьми на руках бежали из города, взяв курс в сторону Днестра.

К вечеру 16 июля немецко-румынские войска полностью заняли Кишинев. «Город, – отмечено в румынском документе, – отражал в целом общий вид переживаемой трагедии. На каждом шагу дымящиеся руины, улицы усеяны трупами людей и животных, банды бездельников, как воронье на падаль, грабили…» [373].

С первого дня вступления фашистских войск в городе начались убийства евреев. «Перепуганные евреи, – пишет Мариан Мишель, – попрятались на чердаках, в погребах, запирались в домах. Румынские солдаты убивали евреев, где только находили их, убивали только из удовольствия, а местное население (имеются в виду местные антисемиты – И. Л.) в целях грабежа указывало им места. В тот же день были собраны случайно встреченные евреи и вывезены за город. Возникла неописуемая паника. Полагали, что они будут убиты. Вспоминаю рыжеволосую девушку, в прошлые годы играла в Бухаресте в театре на языке идиш, ее звали Миралэ Кац. Тогда ей было, думаю, 16 лет, и со своей семьей жила с нами по соседству. Она пришла ко мне и громко рыдала: «Мариан, мою мать и брата забрали, что мне делать?». Я пытался ее утешить, но сам же был перепуган… В тот же первый день румынской оккупации, к вечеру, все собранные евреи были отпущены и они возвратились в свои дома, большинство последних уже были ограблены. На второй день убийства возобновились с самого утра» [374].

Вместе с румынскими грабителями и головорезами за дело взялись прибывшие почти одновременно с войсками эсэсовцы и гестаповцы зондеркоманды 11 «А» во главе со штурмбанфюрером СС Цаппом (Zapp) из айнзацгруппы «Д» Олендорфа.

Очевидец И.Л. Бараш рассказывал: «Когда немцы вошли в город, в тот же вечер был налет советской авиации, на второй день, в знак отмщения, немцы собрали всех евреев того района (подвергшегося налету – И. Л.), отправили их в гестапо, которое помещалось по Садовой улице в здании третьей гимназии (в 1940-1941 гг. корпус сельскохозяйственного института – И. Л.) и расстреляли каждого пятого человека» [375]. В течение 19-20 июля 1941 г. в саду сельскохозяйственного института по ул. Садовой, 119 было уничтожено 400 евреев. Свидетельница В.И. Маркова сообщила комиссии по расследованию зверств фашистов в г. Кишиневе: «Они (гитлеровцы – И. Л.) установили пулеметы, построили в ряды людей и далеко был слышен душераздирающий крик взрослых и детей. Я видела детей в возрасте от 6 до 10 лет и детей на руках у матерей». В.И. Маркова рассказала, что перед расстрелом «обреченные сами копали себе ямы», раненых добивали «отдельными выстрелами», многих «закапывали полуживыми». В рапорте № 45 айнзацгруппы «Д» об этой кровавой акции в исполнении айнзацкоманды 11 «А» в Кишиневе сказано: «Ликвидирован 551 еврей, в том числе 151 за участие в актах саботажа, 400 в порядке репрессалий за нападение на немецкий медицинский автобус и подачу световых сигналов красной авиации» [376].

В присутствии членов комиссии 26 октября 1944 г. была произведена эксгумация трупов расстрелянных на ул. Садовой, 119. В составленном акте отмечается, что «в яме, размером 6х6 метров и глубиной в 3 метра находится многочисленное количество скелетов, наброшенных в беспорядке…» [377].

К числу коммунистов и подозрительных эсэсовцы причисляли известных в городе сионистов, раввинов, любого активного деятеля еврейских организаций. Активный член сионистского движения Эзра Дубинский рассказывал: «В нашу квартиру ворвались 6 гестаповцев. Они орали: «Юден хераус». Во дворе всех поставили лицом к стенке с поднятыми руками. Среди нас был секретарь еврейского земельного фонда Иссер Рабинович. Его избили и увели».

Больного раввина Полинковского, который был председателем «Мизрахим» в городе, подняли с кровати и заставили бежать по улице голым. Жену Полинковского вместе с другими раввинами и их женами заперли в одном из домов. После того, как подвергли различным пыткам, их расстреляли.

Известную в Кишиневе пианистку Лиду Киблис гитлеровцы убили на глазах членов ее семьи. Потерявших при этом сознание родителей Лиды палачи добили прикладами [378].

Одновременно полным ходом проводилась «этническая чистка» в селах Кишиневского района. В селе Рэзень первый шаг сделала сопровождавшая регулярную армию полевая жандармерия, она арестовала все мужское еврейское население и через 3-4 дня передала их прибывшим территориальным жандармам во главе с шефом поста Попеску Штефаном, занимавшим этот пост и до июня 1940 г. Он, хорошо знавший всех евреев села, вместе со своими подчиненными – Мафтей, Вибру, Драгич, Нягуш, Флоря, прихватив женщин и детей, в июле расстрелял всех за селом. Часть евреев с. Рэзень, которая эвакуировалась и по разным причинам задержалась в пути, как было установлено после войны, была застигнута немецкими и румынскими войсками в с. Ишепталь Бендерского уезда и там уничтожена [379].

В с. Пухой Кишиневского района жандармы во главе с плутоньером Драготеску Василе арестовали и продержали у себя 21 еврея целую неделю. 28 июля 1941 г. они были зверски убиты за селом Пухой, примерно на расстоянии одного километра, в виноградниках, где заранее была подготовлена яма [380].

В селе Малкоч жила еврейская семья Ицкович: отец Мойсей (60 лет), его жена Хая (60 лет), их дочери Рахиль (40 лет), Анна (25 лет), Эстер, у последней был двухмесячный ребенок Михаил. Их всех расстреляли. Такая же участь постигла семью Гамбург в составе двух пожилых людей, проживавшую на хуторе около с. Суручень, которые были уничтожены по приказу шефа поста Викару Константина в лесу, за Сурученским монастырем, и там же их закопали [381].

В непосредственной близости от Кишинева находятся села Яловены, Дурлешты, Бачой и др. В послевоенные годы они заметно разрослись. Варварские налеты фашистской авиации на молдавскую столицу удручающе действовали и на жителей этих сел. Многие евреи покинули их и устремились на восток. В Яловенах в лапах фашистских бандитов оказались десять евреев. Часть была уничтожена в самом селе, другая часть — за селом, в поле. Свидетель И.В. Плэмэдялэ рассказал, что четыре еврея были расстреляны у него во дворе и похоронены «около речки в одной яме» [382].

В с. Дурлешты были схвачены и заперты в погребе две семьи, где их продержали семь дней, а затем всех девять человек вывели на окраину села, возле шоссейной дороги, ведущей в сторону Стрэшень и расстреляли. Руководил убийством шеф жандармов

А. Рошка [383].

Заняв Кишинев, немецкие и румынские войска устремились к Днестру и заняли районный центр Вадул-луй-Водэ и входившие в состав района села. В самих Вадул-луй-Водэ фашисты расстреляли 7 местных евреев [384]. 26 человек, жителей с. Мэлэешть, они вывели на берег Днестра, расстреляли и трупы бросили в Днестр. Среди убитых были женщины и дети в возрасте от 3-х до 12 лет [385]. Молдаванин Гросу Дмитрий из с. Дубэсарий-Векь показал: «Когда я пас корову, увидел, что снизу с села немцы ведут 6 человек мирных жителей, построенных по 3 человека, со связанными друг к другу руками и за ними следом шли 2 немецких солдата. Привели на 50 метров от меня и скомандовали им ложиться. Они легли лицом к земле. Один солдат отошел в сторону на дорогу и наблюдал со стороны, а другой из автомата выпустил две очереди, и граждане, лежавшие на земле, застонали, и солдаты их затем бросили в поле и пошли в село».

Далее в документе комиссии сказано: «Оккупанты, задержав 4-х граждан, их также расстреляли: гражданку Ройзен Сару Давидовну расстреляли на берегу Днестра, Ицковича Мойсея Шулимовича и его жену Ицкович Анну отвели к селу Балабанешть и расстреляли в поле и гражданку Колитба Евдокию Ивановну расстреляли у нее во дворе» [386].

Ведя арьергардные бои, части 9-й советской армии закончили переправу на восточный берег Днестра в районе Бендер и несколько южнее к утру 22 июля. Как явствует из «Объявления» румынского командования от 1 сентября 1941 г., в связи с обстрелом «советскими партизанами» колонны румынских войск по дороге в Бендеры (Тигина) из числа лиц, «доказанными подозрительными и советскими партизанами», было расстреляно по 5 жителей следующих сел: Броаска, Сынжера, Мерень-Гарэ, Кетросу пе Бык, Кетросу Нямц, Тодирешть, Кирка, Цынцэрень, Соколень, Сопрания, Албеница, Анений Ной, Анений Векь, Булбоака, Рэшкань, Гутилешть и Калфа. Кроме того, сказано в «Объявлении», из указанных сел взяты заложники, отвечающие своей жизнью за повторение подобных действий. В документе не приводятся фамилии и национальность расстрелянных [387].

В акте комиссии по расследованию фашистских зверств в Бульбокском районе Бендерского уезда отмечается, что в с. Джамэнэ под руководством шефа жандармского поста Грипп были уничтожены 14 евреев, а в с. Шерпень, в лесу, что по пути к станции Спея, были прикончены евреи Авербух Сухер и его жена Авербух Рива в возрасте 62-65 лет [388].

В селе Кэрбуна Кайнарского района Бендерского уезда шеф жандармского поста Мустерец Георге в сопровождении четверых солдат арестовал 7 евреев и одного крестьянина-молдаванина Балана Михаила (60 лет). О том, что произошло дальше, рассказал житель с. Кэрбуна И.К. Чебан. Мустерец Георге приказал ему пригнать своих лошадей с повозкой для отправки евреев на станцию Злоть. Последним было сказано, что им следует захватить питание на 10 дней. За линией железной дороги у ст. Злоть Чебану «предложили снять продукты с повозки и возвратиться домой», что он и сделал. Далее он сообщил: «Как только я отъехал около 1,5 км, услышал выстрелы из винтовок и автоматов, а через несколько часов я узнал, что всех 8 человек румынские солдаты расстреляли». Расстрел этих людей подтвердили жители с. Кэрбуна В.И. Крецу и А.Г. Стришку [389].24 июля 1941 г. румынские карательные органы из с. Талмаз Кэушанского района привели 26 человек в район с. Ермоклия, в 200-х метрах восточнее села, возле мельницы, их расстреляли. Убитых закопали в саду гражданина Донец Нестора. Поскольку они были зарыты неглубоко и разлагающиеся трупы распространяли зловонный запах на всю округу, трупы по истечении 3-х суток перевезли и закопали в общей могиле севернее с. Ермоклия, на расстоянии 3-х километров от села. Среди убитых – 13 мужчин, 10 женщин, 3 детей в возрасте 2-х, 12 и 13 лет [390].

23 еврея были в июле 1941 г. арестованы и расстреляны жандармами во главе с шефом поста Тома Сава в с. Копанка Бендерского района, среди них были дети и пожилые люди [391].

В самом уездном городе Бендеры, где рядом проходит мост через Днестр, большинство евреев переправились на левый берег реки и отправились в тыл. Сам город с его узловой станцией и рядом проходившим мостом подвергался постоянным налетам немецкой авиации с первого часа войны. Но и здесь кое-кто из евреев его не покинул и стал жертвой фашистского разгула. В конце марта 1945 г. в районе Бендерской крепости, во рву, было обнаружено при раскопке одной могилы 58 трупов расстрелянных в 1941 г., в том числе 28 женских трупов, 22 мужских и 8 детских. Расстрелы производились и в самом городе, в пригороде Кавказ. Орудовавшая в Бендерах айнзацкоманда 11 «В» вела свой счет: 7 августа 1941 г. она доложила, что «в порядке репрессалий она ликвидировала 155 евреев», якобы сигнализировавших Красной армии [392].

Как уже отмечалось, бои в южных районах Молдавской ССР и в Измаильской области затянулись почти до конца июля. На этом участке фронта до 18 июля, то есть до получения приказа об отходе, войска 4-й румынской армии безуспешно пытались прорвать оборону 14-го советского стрелкового корпуса. Переправу на левый берег Днестра на юге Бессарабии части 9-й армии закончили 26 июля 1941 г.

Припрутские пограничные города Леово, Кагул, подвергшиеся артиллерийскому обстрелу с первого дня войны, заметно пострадали, населения здесь поубавилось. Евреев на юге Бессарабии, по сравнению с северными и центральными районами, было всегда значительно меньше. Положение на южном участке бессарабского участка фронта предоставило им больше времени для эвакуации.

В районном центре Леово накануне войны проживало 360 еврейских семей (1558 человек). Какая-то часть успела эвакуироваться, основная масса застряла в городе или в окрестных селах. Когда немецко-румынские войска заняли Леовский район, по распоряжению подполковника 7-го румынского пограничного отряда Мунтяна Петру все оставшееся еврейское население в Леово было арестовано, выселено из города и направлено в сторону Кишинева. В пути, за село Стрэшень, по указанию того же Мунтяна 55 человек, которые в силу слабости и преклонного возраста передвигались с трудом, были расстреляны. Это были евреи из разных мест, не успевшие эвакуироваться. Из 55 человек 20 человек были убиты в северной части села, в 500 метрах от Сэрэцень, остальные – в восточной части, в 250 метрах от села. К убийству подполковник привлек 30 солдат. Трупы долгое время не были закопаны, а потом покрыты тонким слоем земли [393].

В селах Бештемак, Казанжик и Ново-Сэрэцика «еврейский вопрос» решал 2-й румынский пограничный отряд под командованием капитана Виктора Болэнеску. В этих селах было арестовано 210 человек, из них расстреляно на месте 10 человек. В селе Казанжик, в северной части, в 300 метрах от населенного пункта, были убиты Маркович Яков (78 лет) и его жена Маркович Молка (в таком же возрасте), в селе Бештемак за селом, в восточной части, уничтожены были 7 человек – женщины с тремя детьми, остальные престарелые мужчины [394], в селе Ново-Сэрэцика, на южной окраине села, был убит секретарь сельского совета Вейгман Иосиф Михайлович [395]. В расстрелах вместе с капитаном Болэнеску участвовали офицеры его части Георге Станкулец, Ион Ионеску. По распоряжению капитана из арестованных были отобраны 8 красивых девушек, которых отвели в поселок Селиште, недалеко от Казанжик, где в свободном доме местного священника двое суток офицеры Болэнеску, Станкулеску и Ионеску насиловали их [396].

Как явствует из актов комиссии, оставшиеся в живых евреев угнали «по направлению г. Кишинева» [397].

Путь для евреев южных районов Бессарабии для переправы через Днестр в Бендерах лежал мимо молдавских местечек Чимишлия, Тараклия. В м. Чимишлия Бендерского уезда фашистские палачи арестовали 86 человек, в том числе 82 еврея, среди них было много детей, женщин, стариков. В акте комиссии Чимишлийского района по расследованию фашистских злодеяний отмечается: «Эти беззащитные люди были пригнаны в село Чимишлия из города Комрата и других сел Бендерского уезда Молдавской СССР. Одна группа расстреляна в августе 1941 г. в 11 часов ночи около ветряной мельницы в количестве 27 человек; вторая группа в количестве 41 человека на шоссейной дороге по пути следования к железнодорожной станции Скиноаса (Чимишлия) в количестве 18 человек». Далее в акте сказано, что перед расстрелом фашистские палачи «свои жертвы связали колючей проволокой и трупы 3 дня не предавались земле, представляя перед народом ужасающее кровавое зрелище». Одному мужчине удалось избежать расстрела. Он был схвачен шефом поста Бука и убит, труп закопали вблизи от школы. Нашлись охотники наживы среди учителей, которые откопали его, вытащили золотые коронки и продали их на базаре. Среди уничтоженных евреев была известная и уважаемая жителями района врач-хирург Чимишлийской больницы Цвабиль Екатерина Натановна, которая делала самые сложные операции и вернула к жизни много сельчан.

Об издевательствах блюстителей фашистских порядков над беззащитными евреями сообщил житель села Тараклия Г.А. Ковач. Он писал в своих показаниях: «27 июля 1941 г. во двор моего дома пришли 2-3 семьи евреев и просили меня оказать им помощь скрыться от преследования румынской армии. В числе этих 12 евреев был знакомый мне местный еврей но фамилии Голденберг Бернард. Остальных евреев не знал, просьбу я их удовлетворил, разрешил разместиться в отдельной комнате дома. Но через

2-3 часа я от местного населения узнал, что румынские солдаты разыскивают евреев». «Вследствие боязни ответственности, – откровенно признался Г. А. Ковач, – потребовал от евреев освободить мой дом, одновременно, по их просьбе, решил провести через речку в сады». Далее он рассказал: «На окраине села Тараклия два румынских солдата, оба вооруженные винтовками и гранатами, после задержания и нанесения всем евреям побоев стали конвоировать их в Тараклийскую примарию. В пути следования продолжали избиение, причем к тому времени в примарии уже находились 4 еврея, из них одна молодая женщина была избита до потери сознания румынскими солдатами. Таким образом, в этот день в примарии было собрано 16 человек евреев, с ними же за сокрытие был задержан и я, итого 17 человек.

Через несколько часов из Тараклийской примарии под конвоем этих же двух солдат, фамилии которых я не знаю, 15 евреев и я шестнадцатый были направлены в село Чийшия Измаильской области, в расстоянии 12 км от Тараклии. В пути следования от причиненных побоев и престарелости еврей Гольденберг идти не мог, а поэтому, не доходя одного километра до села Чийшия, Гольденберга из винтовок на моих глазах и всех присутствующих расстреляли, и на месте расстрела он был оставлен. Кто именно впоследствии хоронил, не знаю. А женщина, которая была избита в Тараклийской примарии, двигаться не могла, поэтому была оставлена на месте, какова ее судьба мне неизвестно, так как с того времени я ее не видел. Меня не освобождали, я бежал из села Чийшия во время охраны нас в погребе, где к тому времени эти 15 евреев оставались в измученном состоянии от побоев, какова их судьба впоследствии я не знаю» [398].

Еще в ходе военных действий в июле 1941 г. началась расправа с евреями Романовского района Бендерского уезда. В самом районном центре передовые части фашистских войск арестовали 22 еврея, подвергли их пыткам, а затем расстреляли. 9 человек были убиты у дома местного жителя П.И. Киба, несколько у дома Т. Шергуцы. Согласно показаниям свидетелей, среди расстрелянных были: семья заведующего местной аптекой Манданника, учительница Опентлихер и двое ее детей, врач Байканский и его сыновья, семья Буровик и другие еврейские семьи [399].

В с. Волонтировка Бендерского уезда передовыми частями румынской армии в июле 1941 г. были арестованы 14 евреев и советских активистов из числа местных жителей других национальностей. В момент ареста и допросов их подвергли зверским избиениям и пыткам, кое-кому отрезали уши. После жестокой расправы они были расстреляны из пулемета румынскими солдатами на северной окраине с. Волонтировка, возле местной бойни и конского кладбища [400]. В селе Стурзень Волонтировского района фашистские бандиты убили молодую учительницу Коган Лиду Шмиловну: ей было всего 18 лет [401].

В селе Олонешты, на крайней южной точке Бендерского уезда «хозяйничал плутоньер» Кисто Лука. Под его руководством было арестовано 15 еврейских семей и 5 советских активистов из числа жителей других национальностей. Двух активистов после зверских мучительных пыток повесили на кресте. Остальных в пути следования из Олонешт в Белгород-Днестровский (Четатя Албэ) расстреляли. По этой же дороге были убиты две еврейские семьи из села Карахасань. В с. Паланка румынская полевая жандармерия расстреляла две еврейские семьи, восемь человек [402].

В селе Баймаклия Кагульского уезда местом для расстрела евреев фашистские палачи избрали погреба в домах самих евреев. Из погреба дома Мойсея Шварца комиссия извлекла 7 трупов убитых в июле 1941 г., из погреба Гольда Хаима – трупы его и его жены. Среди 7 трупов удалось опознать стариков Шлоймана Зониса, 80 лет, Лейба Доскана, 90 лет, Липы Каца, 90 лет. Имена четырех женщин преклонного возраста комиссии установить не удалось в связи с тем, что «трупы, как сказано в акте, были разложены до неузнаваемости». В акте также отмечается, что «физически здоровая молодежь из еврейского населения» с. Баймаклия в количестве 25 человек была угнана немцами по направлению Кангазского района. Их дальнейшая участь неизвестна [403].

В населенном пункте Чадыр-Лунга, который находится на самом юге Молдавии, 24 июля 1941 г. румынский офицер с тремя солдатами арестовал 6 женщин, их вывели за село с юго-восточной стороны и между ветряными мельницами расстреляли, тут же зарыли в землю [404].

В селе Беш-Гиоз Чадыр-Лунгского района жила семья: Будник Ицик Беркович (1886 г. р.) и его жена Будник Чарна (1886 г. р.). Их сын Будник Мотя в 1940-1941 гг., при советской власти, работал заведующим клубом в селе Жолтай. 28 июля передовая часть фашистских войск схватила его на краю села Жолтай и расстреляла. Спустя несколько дней наступила очередь его родителей и сестер: Софии (1918 г. р.), Молки (1920 г. р.) и Цили (1925 г. р.). Палачи пожалели патроны, их повесили кого в доме, кого в сарае. Житель с. Беш-Гиоз М.К. Каляжи по приказанию румынских военных властей зарыл их в землю [405].

В г. Комрат в июле 1941 г. румынская часть захватила 5 евреев-мужчин, их повели за реку Ялпуг, расстреляли во рву и там же закопали [406].

В многонациональной Измаильской области Украинской ССР (в этом крае жили молдаване, украинцы, русские, болгары, гагаузы, армяне, греки, поляки, чехи, французы, швейцарцы, до осени 1940 г. также около 100 000 немцев, репатриированных в Германию), образованной в 1940 г. при советской власти, удельный вес евреев был сравнительно невелик. В конце XIX в. в Аккерманском и Измаильском уездах, согласно переписи населения 1897 г., проживало 24 000 евреев, большая часть была сконцентрирована в городах: Аккермане (Четатя Албэ, Белгород-Днестровский) – 5573 (19,7 % городского населения), Измаиле – 2786 (12,3 %), Болграде – 1199 (9,7 %), Рени – 730 (10,5 %). При румынской администрации в 1918-1940 гг. число евреев в этих южных уездах Бессарабии, примыкающих к Дунаю, как и в области в целом, несколько уменьшилось. Согласно переписи населения 1930 г., в Аккермане проживало 3979 (11,5 %) евреев, в Измаиле – 1435 (5,7 %), Новой Килии – 1885 (11 %), Болграде – 1185 (8,3 %), Рени -975 (8,2 %). В 1940-1941 гг. численность еврейского населения при советской власти несколько возросла за счет возвращенцев из Румынии и прибывших из других мест Советского Союза. Но, как и в других частях Бессарабии, не обошлось без арестов и высылок определенного числа евреев органами НКВД. Большая часть евреев, которым удалось в первые недели войны перебраться через Днестр и Днестровский лиман, осела и осталась в осажденной Одессе.

Ввиду того, что бои на юге Бессарабии затянулись до середины 20-х чисел июля, первая волна расстрелов еврейского населения прошла в конце июля – первой половине августа 1941 г. Счет, как и везде, открыли передовые воинские части, за ними последовали жандармы. Три уездных жандармских легиона – Аккермана, Измаила, Килии – в преддверии войны прошли, как уже отмечалось, инструктаж в румынском городе Галац, перед командным составом выступал сам руководитель всерумынской жандармерии генерал Пики Василиу. Вооруженные указаниями высокого начальства, фашистские молодчики взялись за дело. Жандармы Аккерманского легиона, возглавляемые майором Джорджеску Мирчей, собрали сельских евреев в количестве около 360 человек и заперли их под охраной плутоньера Смарандаке в синагоге села Байрамча. Немного подержав их, ликвидировали [407].

Зная о расправе фашистских орд с евреями на оккупированных территориях, евреи г. Аккермана при вступлении румынских войск попрятались кто где, но при помощи своих сообщников полицейские и жандармы быстро обнаружили их и собрали под строгой охраной в синагогах города. Многие законопослушные евреи, подчиняясь требованиям новых властей, сами явились в полицию для регистрации, но домой уже не возвратились. После сбора всех евреев командир охранной роты капитан Окишор Александру, уроженец с. Крохмезь Аккерманского уезда, обошел еврейские квартиры и увез награбленное добро. В доме еврея Давида Арбид Окишор обнаружил в постели больную престарелую мать Давида и собственноручно застрелил ее. На одной из улиц города Окишор убил двух дочерей врача Бедного. Жители Аккермана тайком называли этого капитана палачом. Во дворе префектуры полиции по обвинению в «коммунизме» был убит престарелый врач Фейгин. Предварительно с него стянули одежду и обувь. Очевидец архитектор В. Анджелор, побывавший в кабинете Окишора, рассказал, что последний пользовался дорогостоящей серебряной посудой, награбленной у евреев, сам капитан хвастал, что за городом он участвовал в истреблении «около 2800 евреев» [408].

Покончив с ограблением еврейских домов, Окишор и его команда стали отнимать все ценное, что прихватили с собой евреи, запертые в синагогах города. Людей вывозили группами по 30-40 человек и во дворе, где размещался расстрельный взвод, после краткого допроса и под видом того, что их отправляют в лагерь, выводили за город и рядом с армянским кладбищем, недалеко от каменного карьера, расстреливали. В расстрельной команде были и 15 пограничников 2-го батальона 5-го пограничного полка [409]. Подтверждения этих злодеяний и грабежей содержатся в показаниях перед следственными органами бывшего комиссара полиции Аккермана Димитриу, упомянутого жандармского плутоньера Смарандаке Думитру и др. Они указали на участие в преступлениях коменданта гарнизона майора Дрэган Вирджилия, плутоньера Олтяну С. Марин, представителя Специальной службы информации Олтяну Хории. Последний вместе с Окишором участвовал в присвоении ценностей, отнятых у жертв. Плутоньер Смарандаке был свидетелем того, как четыре еврея, отпущенных им для закупки у крестьян продовольствия узникам, были расстреляны Окишором, а майор Дрэган за данное евреям разрешение покинуть синагогу строго наказал плутоньера.

Некоторые офицеры силовых структур, участвовавших в решении «еврейского вопроса», сознавая преступный характер этих деяний, стремились заручиться письменными приказами вышестоящих начальников, чтобы иметь оправдание на случай, если события примут другой оборот и придется держать ответ за убийство людей. Правда, таких офицеров в 1941 г. было мало. Капитан запаса Михэйлеску Олимпиу на время отсутствия командира Аккерманского жандармского легиона майора Джорджеску Мирчи замещал его в этой должности. На требование майора Дрэгана о передаче ему евреев, содержавшихся в синагогах, Михэйлеску потребовал от него оформленные по всем правилам документы о приеме евреев. Это вызвало возмущение полковника Петалэ Марчела, специально прибывшего накануне в Аккерман для решения «еврейского вопроса». Чем все это кончилось, уже известно: 2 дня продолжалось истребление евреев [410]. Во время следствия по делу о расстреле евреев в Аккермане подследственные взваливали вину друг на друга, Окишор вообще всю ответственность за убийства евреев возложил на побывавшую в городе немецкую часть.

В объявленном после войны розыске командира Килийского жандармского легиона подполковника Михалаке Атанасие сказано, что он привлекается к ответственности за «расстрел ввиду политической нетерпимости 250 жителей (неевреев – И. Л.), заподозренных в политической неблагонадежности, и 500 евреев» [411]. По данным государственной комиссии по расследованию зверств фашистских оккупантов, только в Татарбунарском районе было убито около 1500 человек [412].

В г. Измаиле евреев содержали в двух лагерях, многих сначала использовали на тяжелых работах, а потом ликвидировали. После войны комиссия раскопала одну из могил, в ней было обнаружено 69 разложившихся трупов мужчин и женщин.

В Рени румынские власти собрали в одной из синагог города около 300 евреев. Часть из них они расстреляли по дороге на Болград, у села Анадол (ныне Долинск), в урочище Бужорка, остальных отправили в созданное в Болграде при синагоге небольшое гетто. Над узниками этого лагеря палачи издевались, заставляли их выполнять самые тяжелые и грязные работы. Развлекаясь, жандармы надели на голову еврея Урмана ведро и били по нему молотками, пока не умертвили его, других заставляли босыми ногами прыгать на осколках стекла. Ослабевших евреев фашисты выводили группами по 20-50 человек за город и расстреливали.

Каждый палач изобретал свои способы издевательства и расправы с евреями. Плутоньер Павел Марин, начальник жандармского поста из с. Тарутино, арестовал молодого еврея. Убежденный антисемит, Марин сначала жестоко избил его, а затем привязал к столбу, на котором прикреплялся флаг во дворе жандармского поста, и так держал два дня без воды и пищи под палящим солнцем. Он же обнаружил пять евреев, которые прятались от преследования жандармов в одном большом чане из-под вина, и в этой же посудине прикончил их с помощью заостренной деревянной дубины. В селе Клястрицы (ныне Веселая Долина) Тарутинского района жила большая семья Зильберманов. Самому старшему Шлойме и его жене Этель было по 83 года. Здесь жили их сын Зильберман Аврум и его жена Сара и их дети: восьмилетняя Шейнделе и семилетняя Мэхале. Стариков и Аврума жандармы расстреляли в первые же дни оккупации, а Сару и детей увезли на телеге в неизвестном направлении к месту казни [413].

С математической точностью определить, сколько евреев Северной Буковины и Бессарабии были истреблены в черный июль 1941 г., невозможно. Людей убивали в домах и подвалах, на площадях, на окраинах городов и сел, в лесах и в поле, в садах и виноградниках, на дорогах при перегоне с одного места на другое, у переправ через Днестр и т. д. Румынские власти не были заинтересованы в том, чтобы вести учет убитых евреев и оставлять для истории следы своих преступлений, а солдаты и офицеры, грабившие свои жертвы и укрывавшие от государства присвоенные ими ценности, старались не докладывать начальству о числе убитых ими евреев. Айнзацгруппы, действовавшие в основном в городах, в своих секретных сводках сообщали о числе лично ими ликвидированных евреев и коммунистов. Советские государственные комиссии по расследованию злодеяний фашистов на территории Молдавской ССР, Черновицкой и Измаильской областей Украинской ССР своей работой, как уже отмечалось, охватили лишь часть районов и населенных пунктов, а в обобщенных цифрах не указывалась национальная принадлежность жертв геноцида. Бесспорно можно утверждать: в черном июле 1941 г. в Северной Буковине и Бессарабии фашистские головорезы и их местные сообщники истребили много, много тысяч евреев, не менее, на наш взгляд, 20-25 тысяч человек.

Жертвами фашистского террора были люди и других национальностей. Еще за несколько дней до начала войны на упомянутых совещаниях командного состава жандармских легионов, направляемых в Бессарабию и Северную Буковину, звучали требования покончить не только с евреями, но также со всеми другими «пагубными элементами» для румынского государства, от коммунистов и всех, «с усердием и любовью выполнявших различные функции при советской власти». Эти указания доводились до сведения низовых органов силовых структур и брались ими на вооружение в повседневных действиях. Шеф жандармского поста с. Грозницы Хотинского уезда, вступивший на эту должность 10 июля 1941 г., впоследствии рассказал: «Спустя

3-4 дня вызвали меня, а также всех девять шефов постов, входивших в состав секции Клишкэуць, и начальник секции объявил нам, что есть распоряжения свыше, не уточняя, от кого они исходят, очистить в этот удобный момент территорию от всего вредного для румынского государства, добавив, что эти элементы должны исчезнуть. После этого он зачитал каждому шефу поста фамилии тех, которые должны быть ликвидированы. По-видимому, эти фамилии взяты из списков советских служащих, найденных при вступлении наших войск… Мне указали на 12 лиц из двух сел. Услышав эти имена, подлежащие исчезновению, обратил внимание шефу секции, что за некоторыми из них нет никакой вины, и в какой ситуации мы окажемся, когда на второй день после их расстрела появятся семьи и спросят, куда они девались. Я сказал, что не могу так поступать». В один из июльских дней 1941 г. Ивэною Василе был вызван для получения новых указаний от руководства легиона. Капитан Опреску, заместитель начальника жандармского легиона майора Дрэгулеску Траяна (в конце войны дослужился до звания подполковника), сообщил ему о наличии приказа шефа о ликвидации «опасных подозрительных» на подведомственной легиону территории, при этом он назвал фамилии четырех учителей и нескольких бывших председателей колхозов, «подлежащих расстрелу». По словам Ивэною, он этот приказ не выполнил. Так же поступали и некоторые другие жандармы, но такие составляли редкое исключение. Большинство же шефов жандармских постов с рвением выполняли преступные приказы высокого начальства. В с. Миловэц были уничтожены 10 человек, а шеф поста из с. Большие Корлона плутоньеор Ивэнеску Петря расстрелял 7 человек, в том числе 28-летнего Леонтия Грицуника из села Котелец, 31-летнего директора школы того же села Василия Вэскана, крестьян Ерменчука, Нистора Бузалэ, Георгия Кору, Василия Яковенко. Предварительно в подвале здания жандармерии их подвергли страшным пыткам [414].

В с. Черный Поток Заставновского района Черновицкой области в июле 1941 г. оккупационные власти без суда и следствия расстреляли председателя сельского совета Самборского Ивана Петровича и его заместителя Рубчинского Иосифа Антоновича. В с. Верхне-Плоском Путиловского района с участием украинских националистов новые власти уничтожили семью П.Д. Снечука в составе 8 человек, в том числе двух детей. Трупы были найдены в лесу, глаза были выколоты, уши, у женщин груди – отрезаны, отрублены пальцы и т. д. В с. Непортово Сокирянского района 28 июля 1941 г. румынские жандармы после пыток и издевательств расстреляли на Днестре председателя сельского совета В.Е. Дейбука, председателя колхоза И.Я. Трач, колхозников Г.Г. Годовец, В.Н. Бабенчук, Д.Ф. Андрух. Хоронить тела расстрелянных не разрешили, их растащили и съели собаки. В с. Глыбокое 7 июля оккупанты вывели на площадь члена сельсовета Щербан Доминику и расстреляли [415].

Такие же расправы были совершены во многих селах Бессарабии. В селе Старая Челаковка Фалештского района Молдавской ССР немецко-румынские войска убили за активное участие в жизни села жителей: П.А. Англия, Г.М. Ватрича, П.И. Талабуцэ, И.Г. Жаркутского, A.C. Чобану, последнему было всего 15 лет. В с. Новая Челаковка был расстрелян 17-летний В.И. Бурдейный только за то, что его отец был председателем сельского совета. В с. Пыржота Рышканского района Бельцкого уезда были расстреляны 11 колхозников: С.М. Харабарь, С. Воронов, М.Я. Бужак, Е.Н. Бляндур,

Н.Е. Бляндур, К.Д. Унгуряну, Ф.И. Шамбра, В.Т. Гарбуз, И.Е. Бляндур, Ф.И. Бужак. В с. Кайнары солдатами 7-й румынской дивизии в июле 1941 г. были арестованы и расстреляны в Батырском лесу «подозрительные» В.Л. Бумбу, В.В. Бумбу, Н.С. Кобзаренко, Е.В. Книж, К.Л. Чебан, В.П. Бумбу, И.К. Гандрабура, Е.Ф. Урсу, Г.И. Нистор, В.Г. Фетькофеева (Федкарьева), A.A. Золюбовский, Л.А. Золюбовская [416].

Особенно много «подозрительных» и расстрелянных оказалось в Черновицкой и Измаильской областях среди так называемых «национальных меньшинств». Как уже отмечалось, только Килийский жандармский легион истребил 350 «советских активистов» нееврейской национальности, это были преимущественно русские, украинцы, болгары, гагаузы и др., причисленные к «инородцам». В Северной Буковине к «антирумынским» элементам были причислены не только «советские активисты», но особенно активизировавшиеся украинские националисты в лице бандеровцев, мельниковцев и др., добивавшиеся включения Буковины в состав «самостийного» украинского государства. Вражда между румынскими властями и украинскими националистами порою выливалась в кровавые стычки. Гитлеровцы, лелеявшие мечту включить Буковину, некогда принадлежавшую Австрийской империи, в состав Третьего рейха, всячески исподволь подогревали румыно-украинский конфликт [417].

Из приведенных примеров видно, что репрессии коснулись даже «братьев молдаван». 2 сентября румынская секретная служба докладывала: «…аресты и направления в суд некоторых румын (речь идет о бессарабских молдаванах – И. Л.), которые сотрудничали с советским оккупантом, приняли большой размах, некоторые жандармские посты Бессарабии с большой легкостью оформляют документы (для направления в суд – И. Л.)». Такое положение вызывало опасение, что «в случае продолжения арестов бессарабские села в ближайшее время останутся без крестьян». Румынский фюрер распорядился проявлять «снисходительность к румынам, которые летом 1940 года выразили свое негативное отношение к румынской армии» [418]. Оказывается, не только среди евреев были такие.

На замечание маршала губернатор К. Войкулеску отреагировал таким образом: он рекомендовал подведомственным ему органам «не переходить к необоснованным актам жестокости. Экзекуции непосредственно на жандармских постах не проводить» [419].

Таким образом, тотальной «этнической чистке», как было показано, первоначально подлежали только евреи, но тревожные настроения царили и среди других национальных меньшинств Бессарабии и Северной Буковины. Они усилились в августе-сентябре 1941 г., когда власти предприняли перепись населения и имущества. В обстановке головокружительпьтх побед гитлеровских войск на фронтах войны в летние дни 1941 г. и разгула фашистского террора редко кто из местных жителей-неевреев Бессарабии и Северной Буковины осмеливался открыто оказывать помощь евреям, тайком же кое-кто из человеческих побуждений подбрасывал продовольствие, предупреждал евреев-соседей о предстоящем погроме, указывал места для укрытия и безопасные дороги для бегства. По были и такие, которые с риском для жизни спасали евреев. В летние дни 1941 г. в селе Ниспорений-де-Сус Ниспоренского района румынские жандармы заперли в здании школы 50 евреев, в том числе много детей, и ушли пьянствовать. Директор школы Парамон Лозан и его супруга учительница Тамара Лозан накормили евреев, вывели из школы и указали им безопасную дорогу. Наутро жандармы расстреляли Парамона Лозан.

Другой пример. Житель села Нэпэдень Унгенского района Штефан Лазу, отец десяти детей, спас от смерти трехлетнего еврейского мальчика Рувена Китросен, его мать и сестру последней. Став примаром села, Лазу, вопреки запретам, крестил их и оформил на свою фамилию, так они выжили [420].

Основная масса населения безучастно взирала на творившиеся безобразия, старалась держаться в стороне, но немало было таких, как бывшие железногвардейцы и кузисты, махровые националисты и антисемиты, а то и просто уголовные элементы, которые сотрудничали с фашистскими властями в деле уничтожения и ограбления евреев.

Примечания

1. Вестник. – № 3. Люди остаются людьми. Свидетельства узников фашистских лагерей и гетто. – Черновцы, 1994. – С. 86-87 (далее: Вестник…).

2. Сообщения Советского информбюро. – Т. I. – М., 1944. – С. 4-5, 7.

3. Там же. – С. 17.

4. Молдавская ССР в Великой Отечественной войне Советского Союза. Сборник документов и материалов. – Т. I. – Кишинев, 1975. – С. 23 (далее: Молдавская ССР в Великой Отечественной войне).

5. Пасат В. Суровая правда истории. Депортация с территории Молдавской ССР 40-50 гг. -Кишинев, 1998.-С. 127.

6. Наш голос. – 1991. -№ 7.

7. Молдавская ССР в Великой Отечественной войне… – С. 127-128.

8. Вестник. -№ 3. – С. 55-56.

9. Вестник, №4.-Черновцы, 1995.-С. 18-19; НАРМ. Ф. 1026. Оп. 2. Д. 10. Л. 5.

10. Вестник. – № 3. – С. 71.

11. Вестник. -№3,- С. 77.

12. ГАЧО. Ф. 30. Оп. 4. Д. 198. Л. 125.

13. The Einsatzgruppen Raports. – Р. 129. Подробно о расстреле евреев в Каменец-Подольском см.: Randolph L. Braham, The Kamenets Podolsk and Delividek Massacres Prelud to the Holocaust in Hungary. -Yad Vashem Studios. IX. – Ierusalim, 1973. – P. 134-142.

14. ЦАМОР. Ф. 228. Oп. 710. Д. 28. Л. 96.

15. Вестник. – № 1. – C. 77.

16. Наш голос. – 1991. – № 4.

17. НАРМ. Ф. 1026. Оп. 2. Д. 15. Л. 31.

18. Там же. Д. 16. Л. 10 об.

19. Там же. Д. 25. Л. 103.

20. Там же. Д. 21. Л. 4-5.

21. Вестник. – № 3. – С. 87.

22. Вестник,-№2.-С. 27.

23. Вестник. – № 3. – С. 74.

24. Гальдер Ф. Военный дневник. – Т. III.-Кн. 1.-М., 1972.-С. 116.

25. ЦАМОР. Ф. 516. Оп. 7721. Д. 4. Л. 108; Ф. 455. Оп. 3974. Д. 15. Л. 106.

26. Вестник.-№ З.-С. 78.

27. Вечерний Нью-Йорк. – 1998.-22-23 апреля.

28. Вестник. – № 1. – С. 72-73.

29. Вестник. – № 2. – С. 28.

30. Там же. – С. 58.

31. Там же.- С. 33.

32. Вестник. -№ 3. – С. 18.

33. Evreii din România între anii 1940-1944. – Vol. II. Problema evreiască în stenogramele Consiliului de Miniştri. – Bucureşti, 1996. -P. 258-259 (далее: Evreii din România…).

34. Ibidem.-P. 260.

35. НАРМ. Ф. 706. Оп. 1. Д. 7. Л. 78.

36. Martiriul evreilor România 1940-1944. Documente şi mărturii. – Bucureşti, 1991. – P. 139 (далее: Martiriul evreilor).

37. Evreii din România… – Vol. II. – P. 266-268.

38. Ibidem.-P. 268,269.

39. Matatias Carp. Cartea Neagra. Suferinţele evreilor din România. 1940-1944. -Vol. III. – Ediţia a Il-a. – 1996. – P. 96 (далее: С. N.).

40. Ancel J. Transnistria. – II. Ed. Atlas. – Bucureşti, 1998. – P. 269.

41. DCFRJDH. -Vol. VIII. – P. 616-617.

42. Вестник. – № 3. – С. 17; Вестник. – № 5. – С. 62.

43. DCFRJDH. – Vol. VI. – Р. 304.

44. С. N. – Vol. III. – Р. 33. Среди убитых Михель Доннефелъд, Гаплер и два его сына, Волох, Гейних и др.

45. DCFRJDH. – Vol. VI. – Р. 301-303; Ancel J. The Romanian Way of Solving the «Jewich Problem» in Bessarabia and Bucovina. June-July 1941. – Yad Vashem Studies (далее: YVS). -19. – 1988. -P. 197.

46. Вестник. – № 2. – С. 39.

47. DCFRJDH.-Vol. VI.-Р. 145-147.

48. Ibidem. C. N. – Vol. III. – P. 145-146; C. N. – Vol. III. -P. 33. Среди убитых Якоб Флейшер и его дочь. По другой версии, труп Якоба Брекера был изрезан на куски, а его кровью смазали колеса подвод.

49. DCFRJDH. – Vol. VI. – Р. 146-147; С. N. – Vol. III. – Р. 33. В с. Чирешь среди других убитых значится семья Жунгманн.

50. ГАЧО. Ф. Р-653. Оп. 1. Д. 1. Л. 1. Л. 75; С. N. – Vol. III. – Р. 31. 32: Вестник. – № 1.- С. 6; Вестник. – № 5. – С. 62.

51. DCFRJDH. – Vol. VI. – Р. 147.

52. Вестник. -.№ 4. – С. 140; ГАЧО. Ф. Р-653. Оп. 1. Д. 141. Л. 65; С. N. – Vol. III. – Р. 32.

53. Вестник.-№ 4.-С. 140. Среди многих других жертвами погрома стали: Соломон Дример с невесткой Жени Дример, Мендел Шмелтзер, его жена и зять, Штернскус, Мозес Юхерман и его жена, Шмил и Леон Флейшеры, госпожа Зиглер и ее дочка-студентка, семья Фейнштейн из трех человек, Лиебман и его жена, Пейсах Ауфлегер, служащий Зинрайх, сапожник Коблич, портной Русс, кожевник Файнгольд и его 9-летняя дочь, госпожа Мозес, Берта Ледер, семья М. Суркиса, семья Лебел (15 человек) и др. Мориц Лебел, узнав, что его жена с ребенком на руках расстреляна, повесился. 77-летнюю Зоннтаг палачи обвинили в нападении на немецко-румынские войска и перед расстрелом напялили на нее патронташ и сфотографировали как «доказательство» ее виновности. Служившая при советской власти Роза Картель была тяжело ранена в своем доме, в больнице ей ампутировали обе ноги и руки. При депортации стороженецких евреев ее тащили на носилках. Она умерла в пути. Чудом оставшиеся в живых сестры Гаер свидетельствовали об уничтожении семей Курц, Рабинович, Штейнбрехер, Пронис, Драх, Клайн, Рудих, отца Гаера Мотеля и родного брата (С. N. – Vol. III. – Р. 31-32; Вестник. – № 4. – С. 139-140).

54. Вестник. – № 4.

55. DCFRJDH. -Vol. VI. Р. 425; YVS.- 19/1988.-Р. 200.

56. DCFRJDH. – Vol. VI. – Р. 425-442.

57. С. N. – Vol. III.-Р. 34.

58. DCFRJDH. – Vol. VI. – Р. 429.

59. Вестник. -№ 5. – С. 59.

60. См. DCFRJDH.-Vol. VI. В некоторых изданиях утверждается, что более 800 евреев Новоселицы были убиты в результате внезапного налета румынских войск 2 июля 1941 г. в порядке проверки степени сопротивления Красной армии на этом участке фронта (Butnaru J.C. Op. cit. – Р. 296; C. N. – Vol. III. – P. 801).

61. Нисан Пейсах. Вихри, водовороты, жизнь. – Тель-Авив, 1987. – С. 47-48. Среди расстрелянных были: Рувин Аккерман, Якоб Гринберг, Изя Гуревич, Абрам Олернер и др. Большой список погибших в этом погроме с фотографиями приводится в: Книга Новоселица-Бессарабия. -Тель-Авив, 1983. – С. 505-576 (на иврите). Из нескольких тысяч евреев местечка вернулись после войны только 600.

62. Вестник. – № 2. — С. 13.

63. DCFRJDH. – Vol. VI. – Р. 430.

64. Вестник.-№ 5.-С. 141.

65. DCFRJDH. – Vol. VI. – Р. 429-431.

66. Вестник. – № 5. – С. 68,69.

67. Там же. – С. 69; The Einsatzgruppen Raports… – Р. 119.

68. Evreii din România între anii 1940-1944. – Vol. II. – P. 386.

69. Вестник. – № 2. – С. 59.

70. Вестник. -№ 1. – C. 23.

71. ГАЧО. Ф. Р-653. Оп. 1. Д. 103. Л. 1.

72. С. N. – Vol. III.-P. 34-35.

73. Марк М. Воспоминания об отце. – Вестник. – № 5. – С. 80-81; Mircu М. Pogromurile din Bucovina şi Dorohoi. – Bucureşti, 1945. -P. 70-71.

74. Вестник. – № 5. – С. 69.

75. ГАЧО. Ф. Р-653. Оп. 1. Д. 103. Л. 1.

76. Вестник. – № 5. – С. 69; The Einsatzgruppen Reports… – Р. 25.

77. The Einsatzgruppen Reports… – P. 63.

78. DCFRJDH. – Vol. V. – P. 20; Вестник. – № 1. – C. 24.

79. Bucovina. — 1941, — 1 August.

80. Вестник. – № 2. – C. 37.

81. Вестник. – № 1. – C. 98-99.

82. Винницкая область. Катастрофа (Шоа) и Сопротивление. -Тель-Авив-Киев, 1994.-С. 38.

83. Вестник. – № 2. – С. 23.

84. Вестник. – № 4. – С. 65.

85. Ioanid R. The Holocaust in Romanian. – P. 109.

86. The Einsatzgruppen Reports…-P. 19.

87. Ibidem.-P. 25.

88. Вестник. – № 5. – С. 62.

89. C. N. – Vol. III. – P. 32. В с. Ропча погибли братья Меер и Осиас Росен – брат раввина доктора Марка из Черновцов и его жена.

90. Вестник. – № 5. – С. 59. Жертвами этой резни стали Шустер Меер и его жена, семьи Тамблеров (4 чел.), Тутнауэр (3 чел.), Вайселберг (4 чел.), Друкман.

91. ГАЧО. Ф. Р-653. Оп. 1.Д. 141. Л. 15.

92. Там же. Л. 3.

93. С. N. – Vol. III. – Р. 33; DCFRJDH. – Vol. VI. – Р. 148.

94. ГАЧО. Ф. Р-653. Оп. 1.Д. 141. Л. 51.

95. С. N. – Vol. III. – Р. 33; Mircu М. Pogromurile din Bucovina Dorohoi… – P. 23-31. Среди расстрелянных в Старом Жадове Ели Шниттер и его жена, Буби Енгел и др., в Новом Жадове среди десятков убитых Мойсей Вейс и его ребенок, а также его братья Давид и Урей Вейс.

96. DCFRJDH. – Vol. VI. – P. 148.

97. YVS. 19.-P.204.

98. DCFRJDH. – Vol. VI. – P. 148.

99. Ibidem. – P. 150. Среди убитых: Зейда Кричсман, Йойл Клугер, Арон Клугер, Арон Вурман и его сын, Берл Даубер, Зиссу Луке с женой и сыном, Хайка Дермер, Штейнбрекер и его жена и др. (С. N. – Vol. III. – Р. 33).

100. DCFRJDH. – Vol. VI. – P. 150; среди уничтоженных семья Мехрман из пяти человек (C. N.- Voi. IU.-P. 33).

101. С.N.-Vol. III.-P. 34.

102. Там же.

103. Вестник. – № 4. – С. 22.

104. Вестник.-№4. – С. 112.

105. ГАЧО. Ф. Р-653. Oп. 1. Д. 141. Л. 24-26.

106. Вестник. – № 5. – С. 44.

107. ГАЧО. Ф. Р-653. Д. 141. Л. 13. В городе были расстреляны 27 евреев по списку, составленному неким человеком по фамилии Дрэган. Среди убитых раввин Рубин, братья Шварцкопф, братья Шор, Барух Ауербах и др.

108. ГАЧО. Ф. Р-653. Oп. 1. Д. 103. Л. 25.

109. Ioanid R. The Holocaust in Romania. – P. 77, 100; Mircu M. Op. cit. – P. 28.

110. Вестник. -№4. -С. 100-101.

111. C. N. – Vol. III.-P. 37.

112. Вестник. -№4. -C. 121.

113. C. N. – Vol. III-P. 37.

114. ГАЧО. Ф. Р-653. Oп. 1. Д. 141. Л. 30.

115. Вестник.-№ 1.-С. 80.

116. Вестник. – № 5. – С. 62.

117. Вестник.-№ 4. – С. 140.

118. Вестник. -№ 2. – С. 83.

119. Вестник. -№ 4. – С. 64.

120. Вестник. – № 5. – С. 45.

121. Там же.-С. 37-38.

122. НАРМ. Ф. 706. Oп. 1. Д. 7. Л. 236.

123. Там же. Д. 4. Oп. 1. Д. 23. Л. 63-65.

124. Вестник.-№4. – С. 34; НАРМ. Ф. 1026. Оп. 2. Д. 17. Л. 172, 172 об. В списке расстрелянных евреев м. Липкань значатся: Кушнер Абрам Д. (1876 г. р.), Кушнер Фаня Ициковна (1878 г. р.), Лобда Аврам Маркович.

125. В с. Берлинцы среди убитых евреев: Кошертер Ента Ароновна (1899 г. р.), Кошертер Мария Шмиловна (1930 г. р.), Шахтман С.Ф. (1904 г. р.), Шахтман С.Ф. (1904 г. р.), Шахтман Исаак Меерович (1930 г. р.), Шатир Шейндла(1899 г. р.), Вайсман Алтер Аронович (1888 г. р.), Вайсман Шендла А. (1889 г. р.), Вайсман Валько Алтерович (1912 г. р.), Шахтман Герш (1884 г. р.), Шахтман Ривка (1886 г. р.), Вайсман Фрима (1883 г. р.), Вайсман Хая Хаимовна (1914 г. р.), Аккерман Шейва (1877 г. р.), Фридман Берк Хаймович (1902 г. р.), Фридман Фейга Хаймовна (1902 г. р.), Фридман Хамил Беркович (1930 г. р.), Зайдман А. (1864 г. р.), Зайцман Рахмиль Фроймовна (44 года), Зайцман Семен Фавелович (10 лет), Гурович Аба Сухорович (43 года), Гурович Ривка (40 лет), Гурович Сема Абович (12 лет), Гурович Хаим Абович (14 лет), Гурович Урн (44 года), Гурович Лейка (38 лет) и ее ребенок (3 года), Этелес и его ребенок. – НАРМ. Ф. 1026. Оп. 2. Д. 17. Л. 174-175.

126. НАРМ. Ф. 1026. Оп. 2. Д. 17. Л. 172. В Каракушеском лесу фашисты расстреляли 9 человек нееврейской национальности.

127. Среди убитых в с. Ларга Бойштин Ицик (1892 г. р.) и его сын (1922 г. р.). – НАРМ. Ф. 1026. Оп. 2. Д. 17. Л. 174.

128. В с. Медвежа погибли от рук фашистов Берцман Нухим (1900 г. р.). Васерман Файбеш Ушерович (1895 г. р.), Якир Цви (1895 г. р.), Якир Саул Мошкович (1922 г. р.). -Там же.

129. Вестник,-№2.-С. 17.

130. Там же. – С. 40.

131. Там же.-С. 65.

132. Среди расстрелянных и похороненных в общей могиле: Трач Идел Овшиевич (1917 г. р.), его жена Ситма Лейзеровна (1921 г. р.) и их годовалый ребенок Эстер, Гандельман Лейзер Фавишович (1926 г. р.), Мейклер Герш Мошкович (1917 г. р.), Абуляк Мендель Пинхасович (1925 г. р.), Бернштейн Исак Лейбович (1908 г. р.), Койфман Мориц Абрамович (1926 г. р.), Пекер Жан (1897 г. р.), Новак Вульф Гершкович (1925 г. р.), Новак Иосиф Гершкович (1926 г. р.), Реденский Зося Срулевич (1926 г. р.), Шнайдер Мойше Давидович (1893 г. р.), Ройтман Рубин (1919 г. р.), Ройтман Кука Цетковна (1922 г. р.). Койфман Иосиф (1865 г. р.), Бейдерман Колман Гершкович (1908 г. р.), Дорфман Герш Иосифович (1922 г. р.), Ойглан Бенямин Занвелович (1899 г. р.), Розенблат Гитля Иделовна (1903 г. р.), Найгас Занвель (1900 г. р.), Шнайдер Хаскель Шабсович (1895 г. р.), Шнайдер Неха Шабсовна (1896 г. р.), Креймер Абрам Хаймович (1884 г. р.), Креймер Бейла Хаймовна (1892 г. р.), Гриноер Сруль (1919 г. р.), Двоскис Шлема Берковна (1898 г. р.), Шварц Шмиль Симхович (1910 г. р.), Гринберг Овшия Шмилович (1924 г. р.), Шварц Сруль Овшиевич (1917 г. р.), Рябой Мойше Меерович (1875 г. р.), Папанкер Цалик Гершкович (1895 г. р.), Красильщик Азрил (1875 г. р.), Красильщик Анчель (1878 г. р.), Перель Мойше Иосифович (1877 г. р.), Перель Гитля (1880 г. р.), Перель Сруль Мойшевич (1907 г. р.), Перель Клара Мойшевна (1906 г. р.), Мастер Абрам Менделевич (1915 г. р.), Вайншенкер Мойше Шимонович (1927 г. р.), Шварцман Сруль Шимонович (1922 г. р.), Фрайфильд Мендель (1916 г. р.), Гандельман Шлема(1905 г. р.), Лыс Пейсах (1887 г. р.).-НАРМ. Ф. 1026. Оп. 2. Д. 17. Л. 15-15 об.

133. Вестник. – № 3. – С. 55-56.

134. В могиле № 1, согласно списку, похоронены: Клейман Элик Шлеймович (75 лет), его жена Рейза Мойсеевна (70 лет), его сын Борис Эликович (30 лет), с женой Соней Мойсеевной (28 лет) и внучкой (3 года), другой сын Абрам Эликович с женой Соней Борисовной и дети в возрасте 15,13,8 лет; Клейман Мола Шлемовна (28 лет) и ее сын Яша (5 лет), Клейман Израил Шлемович (70 лет), его жена Ривка (68 лет) и три дочери – Ида (27 лет), Песя (24 года), Зисла (22 года) и муж последней (25 лет), Клейман Иосиф Шлемович (60 лет) и его жена Фрейда (58 лет), Дорфман Сара Лейбовна (70 лет), Дорфман Берко Давидович (64 года), Дорфман Давид Иосифович (12 лет), Несельман Брана (58 лет), Торполар Шлема, врач (30 лет) и его жена Лиза (25 лет), учительница; Гринберг Гитла Буковна (55 лет) и ее дочери Ита Мееровна (22 года) и Квела Мееровна (20 лет). Фамилии четырех расстрелянных и сброшенных в могилу № I не установлены. – НАРМ. Ф. 1026. Оп. 2. Д. 17. Л. 5-5 об.

135. В могиле № 2 похоронены: семья Гринберг Арон Янкелевич (28 лет), его жена Мария Берковна (26 лет), их дочка Фрида (5 лет), семья Гру Пейси Исаковича (70 лет), его жена Ханца Ицковна (60 лет), их дети Шлема (24 года) и Берта (30 лет), Роза (3 года), семья Люгерман Туба (68 лет), Шейва (40 лет), Мария (37 лет), Макс (38 лет), Владимир (1 год), семья Трач Идель, всего 4 человека (имена не указаны, возраст – 28, 25, 5 лет), Вайсброд Павел Ицкович (48 лет) и Вайсброд Шеля (35 лет), Рофман Эстер (30 лет) и Рофман Ита (6 лет), семья Литвак Мошка (60 лет), Брана (58 лет), их дочка Ида (18 лет), Штеренберг Шейна Мойсеевна (20 лет), Минца (18 лет), Шлема (15 лет), Розенталь Мойше (70 лет), Фрайферд Шлема (30 лет) и Соня (26 лет), Вайнштейн Лейзер (32 года) и Фаня Мироновна (30 лет), Вайман Лейб Ихилович (65 лет) и Ида Зейделовна (63 года), Гольдинберг Рейза Ицковна (27 лет), Лутерман Люба (65 лет), Тополар (60 лет) и его жена, Лернер, врач из.Единец (50 лет), Лернер, зубной врач, Лернер, врач из Бельц (30 лет), Канер, учитель из Коржеуц (30 лет) и его жена Соня Абрамовна (28 лет). Фамилии 55 убитых и закопанных в этой яме установить не удалось, т. к. они жители других сел. – Там же. Л. 6-6 об.

136. В могиле № 3 похоронены: Рабинович Мойше Срулевич (66 лет) и его жена Чарна (63 года), Бабанчик Герш Янкелевич (75 лет), и его жена Лея (66 лет), семья Вайсерман Шимон Азикович (60 лет), его жена Брана Абрамовна (65 лет), их дети Мая Шимоновна (35 лет), Сруль Шимонович (40 лет), дети последнего Рейза (11 лет), Злота (9 лет), Соня (5 лет) и Шлема (1 год), семья Штеренберг Борис Эликович, его жена Маня (40 лет), их дети Минця (19 лет), Сура (15 лет), Хова (13 лет), Пиня (8 лет), Шмайсер Сара Эликовна (46 лет) и Милня Исаковна (18 лет). В могиле зарыто еще 32 человека, фамилии которых установить не удалось. – Там же. Л. 8-8 об.

137. В могиле № 4 похоронены: Несильман Мина Мееровна (25 лет) и Сара Мееровна (22 года), Галантер Бейла Мойсеевна (32 года), а также семья из трех человек, жители г. Единец, фамилии которых не установлены. – Там же. Л. 7.

138. Там же. Д. 16. Л. 19-21.

139. Среди расстрелянных: Гринберг Овший Шмилович (1918 г. р.), Баран Лев Мошкович (1908 г. р.), Франфельд Мендель Аронович (1914 г. р.), Шварц Шимон Срулевич (1880 г. р.) и три его сына – Рахмил (1907 г. р.), Срул (1915 г. р.), Урен (1922 г. р.), Гандельман Шлойма (1900 г. р.), Лейзер (1900 г. р., фамилия и отчество не установлены, из Липкан). – Там же. Л. 10 об.

140. Там же. Л. 21.

141. Вестник. – № 1. – С. 42.

142. Вестник. – № 2. – С. 65-66.

143. Вестник. – № 4. – С. 49-50.

144. Вестник. – № 2. – С. 40.

145. Вестник.-№ 3.-С. 11.

146. НАРМ. Ф. 1026. Оп. 2. Д. 13. Л. 2.

147. Там же. Л. 100.

148. Там же. Л. 4-4 об.

149. Там же. Л. 2. Фамилии и годы рождения части евреев, расстрелянных в июле 1941 г., были установлены после войны Единецкой комиссией по расследованию злодеяний фашистов. Среди них: Штейнберг Рухля, Сегал Абрам, Лернер Шмил, Лернер Соня, Рехтман Зельман, Стельмах Абрам (1876 г. р.), Акерман Меер (1919 г. р.), Брегар Абрам (1891 г. р.), Шор Зельман (1871 г. р.), Ротшенкер Овшия (1896 г. р.), Блюнман Нухим (1901 г. р.), Герман Рухля (1891 г. р.), Акерман Идел Лейбович (1881 г. р.), Цезик Меер (1901 г. р.), Цезик Гитля (1906 г. р.), Цезик Хаим (1923 г. р.), Ройтбург Алем (1921 г. р.), Брегер Абрам (1886 г. р.), Рабух Янкель (1896 г. р.), Рабух Либа (1904 г. р.), Фишман Роза (1923 г. р.), Розенберг Ершко (1881 г. р.), Рахман Лона Иделевна (1921 г. р.), Рохман Меер (1871 г. р.), Рохман Хайрива (1866 г. р.), Вайнтруб Эстер (1901 г. р.), Вайнтруб Хана (1906 г. р.), Гурвиц Мойше Фридр (1905 г. р.), Гурвиц Герман Фридр (1913 г. р.), Гурвиц Рейзл Хуновна (1906 г. р.), Гурвиц Эстер Манковна (1935 г. р.), Гурвиц Сура Германовна (1911 г. р.), Гурвиц Маня Германовна (1909 г. р.), Айзенберг Шимон Герман (1906 г. р.), Бланк Берку (1901 г. р.), Бланк Лейб Беркович (1926 г. р.), Бланк Эстер (1921 г. р.), Бланк Пейся (1929 г. р.), Бланк Цирел (1923 г. р.), Бланк Фейга (1906 г. р.), Айзенберг Голда (1880 г. р.), Гриншпун Янкель (1901 г. р.), Гриншпун Гитель(1906 г. р.), Гриншпун Ицик(1924 г.р.),Инис Ицик(1916 г.р.), Фурман Шмил (1906 г. р.), Кац Григорий (1896 г. р.), Коверман Зельман (1919 г. р.), Арбейтман Рувин, Вайншейнкер Хаим, Вайншейнкер Пиня, Вайнман Мойше, Гарбулянский В.Л., Борогин Фейга, Диманд Мирел, Ройтман Симха, Ройтман Шейва, Едельман Герш, Розенберг Лейбиш (1890 г. р.), Шпиценецкий, Зицер Рувин Михайлович, Вайсман Мотел, Моргенштерн Арон (1895 г. р.), Глинчер Сруль, Глинчер Овшия, Койфман Давид, Пинчевский Арон, Ойзерянер Шулим, Бугман Хаим, Фукс Иосиф Ефимович, Лиивишук Шмил, Бернштейн Сема, Бернштейн Пиня, Зильберман Велвел, Нибуляк К. Беркович, Васерман Муня Симонович (1894 г. р.), Гандельман Песя, Гандельман Симон, Воленштейн Туба, Вайнштейн Азик, Бланк Мехл, Вельтман Иосиф, Радиронер Шулим, Шор Нухим, Шор Ита, Эйдельман Мейлих, Вайнер Абрам Беркович, Мейлер Иосиф, Мейлор Хуна Иделевич, Зайканский Шлема, Зазульский Борис, Зазульский Бенцион, Гузман Янку, Найман Шмил Беркович, Найман Абрам, Васерман Хаим, Шварц Мордко Сам. (1885 г. р.), Вайнштейн Герш, Гриншпун Янку, Шпищинецкий Сруль Ш., Школьник Мойше Менделевич, Горин Идел Иосифович, Корманский Эстер, Кижнер Тема, Трахтенбройт Шмил, Клейман Соня, Клейман Данил, Черкес Хаим Янкелевич, Зингер Рувин, Паскал Мориц, Рабин Лида, Кац Иосиф, Кац Гитля, Кац Миша, Ливищук Шмил (1912 г. р.), Колкер Женя, Сегал Хаим, Рабинович Моня, Шустер Меер, Ройтберг Юля, Дельман Фройка, Гройсман Хуна, Гройсман Исаак, Вайншенкер Хаим, Оринштейн Роза, Ройтшенкер Овший, Шорза Зельман, Судман Моня Срулевич, Фридман Идел, Магальник Мойше, Зуберман Изя, Магальник Суля, Школьник Мойше, Гольденштейн Ханка, Лернер Берл (1857 г. р.), Шапиро Зельман, Бернер Пиня, Бернер Сема, Шварц Янкель, Шварц Арон (1921 г. р.), Шварц Фира (1914 г. р.), Шварц Хаим, Римон Велина, Габес Берко, Габес Хая, Бенцис Пиня, Кузминер Фейга, Кизер Зейдл, Клейман Шая, Коган Нахман Хаймович, Гроберман Лейб, Клерман Залман, Гутман Ихил, Койфман Мордхе, Зисер Муся Вольфович, Вайнер Абрам Беркович, Вайнер Ицик, Штейнберг Меер, Ройзенберг Герш, Кипервасер Абрам, Кипервасер Иосиф, Гуровиц Симон Ш., Котляр Иосиф Ф., Шор Нухим, Черкис Хаим, Ройзенберг Герш, Бринзенский Лейб, Розентул Герш, Ханцис Срул, Шанка Нухим, Нахоман Абрам, Клернер Шая Иделевич, Фукс Даниил, Брикман Нухим, Дондушанская Бейла, Водовоз Яхим, Дондушанский Лейб, Розенберг Герш, Вайнберг Янкель, Бройтман Сруль Зейликович, Бройтман Зельман Зейликович, Пиндик Нута, Калман Хая, Мильштейн Иосиф, Гринберг Мойше Давидович, Гринберг Мендел Давидович, Зицер Рувин, Мейклер Иосиф, Мейклер Хуна Иделевич, Вейцман Овшия Хилевич, Зазулька Беня, Зазулька Боря, Крайтман Хаим, Гройсман Хуна, Фельдман Мойше, Лернер Берку Хаймович, Толполар Шая, Толполар Соня, Толполар Сема, Фукс Рахиль Эршковна, Гройсман Ицик Хаймович, Серебреник Срул Ушерович (1902 г. р.), Стратбульский Шая Абрамович (1904 г. р.), Тандейтник Шмил, Акерман Абрам Мошкович (1879 г. р.), Элькус Сруль (1882 г. р.), Элькус Меер Срулевич (1927 г. р.), Элькус Мотел Срулевич (1914 г. р.), Брыль Мойше Янкелевич, Клопоух Петель Абрамович, Зицер Мордхо, Бройтман Лейб, Фельдман Фройка, Герцер Фридель Шлоймовна, Шварц Абрам, Лан Герш Давид, Габес Сруль, Брейтман Давид, Кузминер Герш Ицкович (1919 г. р.), Кузминер Дора Самойловна (1914 г. р.), Кузминер Соня Гершовна (1929 г. р.), Эйдельман Герш, Фукс Хайка Ицковна, Кузминер Энкель, Фукс Исаак Янкелевич, Гаврилов Тимофей, Сойбельман Мойше (1887 г. р.), Крохмальский Бенюмен (1891 г. р.), Розенберг Мирон Янкелевич, Фукс Шимон Эликович, Черкис Янкель.

150. Среди расстрелянных: Шерман Дорел, Гендельман Самсон, Гендельман Неся и двое детей (1929,1931 г. р.), Кесарь Иван Васильевич. – Там же.

151. Среди убитых приведены фамилии евреев: Фридман Иосиф, Фридман Руца Давидовна, Робух Хана Михайловна. – Там же.

152. Там же. Установлены фамилии и годы рождения евреев, расстрелянных в с. Бурлэнешть: Вайнштейн Ицик Аронович (1906 г. р.), Вайнштейн Сура Михайловна (1909 г. р.), Вайнштейн Герш Ицкович (1939 г. р.), Рабинович Ента Исааковна (1881 г. р.), Рабинович Михаил Алтерович (1876 г. р.), Рабинович Шапса Шмилович (1888 г. р.), Рабинович Лея (1896 г. р.), Рабинович Ицик Шапсович (1927 г. р.), Рабинович Хаим Алтерович (1866 г. р.), Шехтман Рухля, Шехтман Эстер Бенюминовна (1906 г. р.), Корманский Шлойма (1906 г. р.), Корманская Хова Шлоймовна (1896 г. р.), Югиш Василий Иосифович (1894 г. р.).

153. Среди расстрелянных числятся: Гурфинкель Давид Хаймович (1900 г. р.). Шнайдерман Зельман Лейзерович (1906 г. р.). -Там же.

154. В с. Фэтешть убиты: Росошанский Ицик, Росошанскнй Гидали, Росошанский Хаскал, Росошанский Мошко. – Там же.

155. В архивном деле имеются 25 фотографий раскопанных ям, в которых обнаружены останки расстрелянных евреев в м. Единец, селах Хлинное, Гординешть, Бурланешть, Брынзень, Старое Бадражи. – Там же. Л. 67 а, 67 б, 78 а, 78 б и др. Среди расстрелянных в ряде сел есть и лица нееврейской национальности. Например, в с. Тырнова таких семь человек.

156. Там же. Д. 13. Л. 26,27.

157. НАРМ. Ф. 1026. Оп. 2. Д. 15. Л. 4.

158. Там же. Л. 100-100 об.

159. В списке указаны следующие фамилии: Бронштейн Ицик Лейбович ( 1880 г. р.), Бронштейн Рива Иойновна (1885 г. р.), Бронштейн Иосиф Ицикович (1914 г. р.), Бронштейн Борух Ицикович (1919 г. р.), Бронштейн Герш Лейбович (1884 г. р.), Бронштейн Роза Ициковна (1884 г. р.), Бронштейн Люба Лейбовна (1924 г. р.), Бронштейн Борух Лейбович (1899 г. р.), Бронштейн Лиза Лейбовна (1922 г. р.), Бронштейн Махля Лейбовна (1926 г. р.), Бронштейн Рухля Лейбовна (1928 г. р.), Бронштейн Слува Берковна (1915 г. р.), Чурар Иойлик Мошкович (1894 г. р.), Чурар Хайка Лейбовна (1894 г. р.), Чурар Мойше (1921 г. р.), Чурар Малка (1924 г. р.), Чурар Зелда (1928 г. р.), Кушнир Аврум Ицикович (1874 г. р.), Кушнир Туба Эликовна (1880 г. р.), Кушнир Лейба Аврумович (1914 г. р.), Генекс Шапса Ицикович (1894 г. р.), Генекс Рухля Эликовна (1895 г. р.), Генекс Лея Шапсовна (1930 г. р.), Генекс Мойше Шапсович (1937 г. р.), Гойфен Ицик Лейбович (1914 г. р.), Гойфен Голда Лейбовна (1917 г. р.), Гойфен Глыма (1885 г. р.), Калман Мойше Ицикович (1914 г. р.), Кошмар Аврум Шобсович (1914 г. р.), Кошмар Ицик Аврумович (1939 г. р.), Кошмар Туба Мошковна (1916 г. р.), Серебринский Пинкус Лейбович (1885 г. р.), Серебринская Рива Мошковна (1880 г. р.), Серебринский Сруль Пинкусович (1924 г. р.), Серебринская Маня Пинкусовна (1915 г. р.), Серебринская Ева Пинкусовна (1929 г. р.), Серебринская Галя Пинкусовна (1929 г. р.), Акербойм Хаскал Аврумович (1890 г. р.), Акербойм Мошку Аврумович (1875 г. р.), Акербойм ЛыбаМошковна (1875 г. р.). -Там же. Л. 91,94-94 об.

160. Среди убитых евреев с. Почумбень: Либман Ентел (1910 г. р.), Либман Янку М. (1908 г. р.), Либман Сима (1912 г. р.), Либман Янку Н. (1876 г. р.), Либман Летя (1911 г. р.), Либман Мехел (1914 г. р.), Закройчик Ицик (1887 г. р.), Закройчик Рифка (1880 г. р.), Закройчик Чана (1918 г. р.), Закройчик Ева (1920 г. р.), Либман Пинкель (1880 г. р.), Либман Минка (1882 г. р.), Либман Рухля (1922 г. р.). – Там же. Л. 104.

161. В списке расстрелянных фигурируют: Мельман Пинко Шимлевич (1912 г. р.), Мельман Естер Янкелевна (1914 г. р.), Мельман Бонда (1938 г. р.), Мельман Шмил Гершкович (1874 г. р.), Мельман Цупа (1875 г. р.), Мельман Иосиф (1927 г. р.), Файмбойм Борух Иосифович (1884 г. р.), Файмбойм Нела Марковна (1889 г. р.), Рубинштейн Пинко М. (1889 г. р.), Линбенбойм Меер (1887 г. р.), Линбенбойм Эстер (1882 г. р.), Линбенбойм Калмен (1933 г. р.). -Там же. Л. 106-106 об.

162. Убиты в Купчино Таранов Шмиль (30 лет), семья Фингиль Мойсея (45 лет), его жена (44 года) и дочь (20 лет). – Там же. Л. 76-77.

163. В списке значатся следующие фамилии: Теперман Шлема Абрамович (1874 г. р.), Теперман Мойсей Шлемович (1912 г. р.), Теперман Фишель Шпемович (1914 г. р.), Теперман Лейка Шлемовна (1918 г. р.), Теперман Соня Даниловна (1920 г. р.), Аккерман Хаим Абрамович (1910 г. р.), Аккерман Бруха Шлемовна (1920 г. р.), Аккерман Неся Хаймовна (1939 г. р.), Койфман Герш (1878 г. р.), Койфман Туба Абрамовна (1874 г. р.), Теперман Лейб Абрамович (1876 г. р.), Теперман Лейка Абрамовна (1878 г. р.), Теперман Абрам Лейбович (1924 г. р.), Теперман Мойсей Лейбович (1912 г. р.), Теперман Маля Мошковна (1916 г. р.), Клейман Ривка (1901 г. р.), Клейман Хана Мошковна (1926 г. р.), Клейман Йойлик Мошкович (1930 г. р.), Клейман Мордхай Мошкович (1935 г. р.), Фельдман Юдко Зосимович (1899 г. р.), Фельдман Туба (1897 г. р.), Фельдман Лейка Юдковна (1922 г. р.), Фельдман Шлема Юдкович (1926 г. р.), Фельдман Мойсей Юдкович (1930 г. р.), Рабинович Сура (1878 г. р.), Рабинович Ихиль (1903 г. р.), Рабинович Брана (1904 г. р.). – Там же. Л. 84.

164. В списке угнанных значатся: Снитковский Леня (1926 г. р.), Раппопорт Люба (1924 г. р.), Раппопорт Рива (1922 г. р.), Татар Гитля (1920 г. р.), Татар Мейлик (1930 г. р.), Шехтер Мордха (1920 г. р.), Ройнштейн Данил (1930 г. р.). -Там же. Л. 108-108 об.

165. В списке лиц еврейской национальности из с. Фынтына-Албэ. отправленных в лагерь, числятся: Рашковский Овший Лейбович (1885 г. р.), Рашковская Эстер Ихиловна (1881 г. р.), Рашковская Дора Овшиевна (1915 г. р.), Рашковская Рухля Аврамовна (1882 г. р.), Рашковская Дора Берковна(1916 г. р.),Рашковская Хана Берковна(1918 г.р.),Ройзман Эстер Хаймовна(1880 г. р.), Ройзман Ицек Ихилович (1905 г. р.), Ройзман Голда Ихиловна (1908 г. р.), Ройзман Сухар Ихилович (1902 г. р.), Ройзман Хана Мойшевна (1903 г. р.), Ройзман Хика Сухаревич (1938 г. р.), Шустер Нусим М. (1907 г. р.), Шустер Хана (1905 г. р.), Шустерман Герш (1905 г. р.), Шустерман Хива (1906 г. р.), Глейзер Шая Хаймович (1896 г. р.), Глейзер Ривка Ицковна (1899 г. р.), Глейзер Сура Шаевна (1924 г. р.), Глейзер Хана Ш. (1933 г. р.), Глейзер Шмиль (1927 г. р.), Глейзер Мехел Ш. (1932 г. р.), Глейзер Шлема Ш. (1935 г. р.). – Там же. Л. 111-111 об.

166. В списке расстрелянных: Рабинович Шлема (1870 г. р.), Рабинович Зисла (1873 г. р.), Рабинович Люба (1903 г. р.) и ее сын (1937 г. р.), Рабинович Туба (1881 г. р.), Рабинович Фрима (1915 г. р.).-Там же. Л. 114.

167. Там же. Л. 115-115 об.

168. Там же. Л. 117.

169. Там же. Л. 118-118 об.

170. Там же. Л. 119.

171. Там же. Д. 15. Л. 22,27, 39-39 об.

172. Там же. Л. 10, 14-15. В списке отправленных в концлагеря значатся жители с. Забричаны: Райзенберг Шейва Фр. (1881 г. р.), Гойхман Мойсей, Городецкие Лейба (1904 г. р.) и Лея (1905 г. р.), Бараф Израил (1880 г. р.), Бараф Фейга (1880 г. р.), Бараф Розалия (1915 г. р.), Бараф Иосиф (1917 г. р.), Бараф Сара (1924 г. р.). Бараф Герш (1920 г. р.), Райх Ихил (1860 г. р.), Райх Двойра (1880 г. р.), Райх Брана (1921 г. р.), Шкурник Вольф (1895 г. р.), Шкурник Голда (1900 г. р.), Шкурник Самуил (1920 г. р.), Шкурник Зельман (1925 г. р.), Шкурник Рафаил (1930 г. р.), Корманская Доба (1900 г. р.), Корманская Анна (1931 г. р.), Корманская Чака (1938 г. р.), Корманская Женя (1888 г. р.), Розенберг Лейка (1898 г. р.), Розенберг Рйфка (1870 г. р.), Гельман Самоил (1884 г. р.), Гельман Бунца (1890 г. р.), Гельман Мойсей (1918 г. р.), Гельман Лейзер (1920 г. р.), Гельман Шейна (1922 г. р.), Гельман Алия (1926 г. р.), Перельцваг Нафтул (1915 г. р.), Перельцваг Рахиль (1915 г. р.), Самис Борух (1900 г. р.), Самис Идел (1898 г. р.), Гандельман Мошко (1880 г. р.), Гандельман Роза (1923 г. р.), Гандельман Моника (1938 г. р.), Кройтман Мойсей (1900 г. р.), Кройтман Рахиль (1902 г. р.), Корманская Блюма (1914 г. р.), Файнштейн Рая (1907 г. р.), Файнштейн Мара (1932 г. р.), Корманская Майка (1880 г. р.), Райзенберг Маня (1912 г. р.), Якер Хайка (1884 г. р.), Брайтман Сара (1888 г. р.), Брайтман Мордко (1914 г. р.), Брайтман Иойна (1918 г. р.), Ландау Пейса (1886 г. р.), Корманская Рая (1910 г. р.), Корманский Маркус (1917 г. р.).

173. Там же. Л. 120.

174. Там же. Л. 127. Среди расстрелянных евреи Бужор Арон Яковлевич (70 лет), Бужор Гитля Якимовна (65 лет), Шор Линка Лейзерович (36 лет).

175. Там же. Л. 125.

176. Там же.

177. Там же. Л. 133-135. Среди расстрелянных и депортированных в Транснистрию в перечисленных селах Болотииского района: Ройф Зельман Абрамович (1884 г. р.), Ройф Ривка Павловна (1884 г. р.), Ройф Шапса Абрамович (1930 г. р.), Ройф Давид Абрамович (1932 г. р.), Вайсблай Мендел Беняминович (1908 г. р.), Вайсблай Зельда Ицковна (1914 г. р.), Вайсблай Ицик Менделович (1936 г. р.), Креймер Овший Иойнович, Креймер Сура Ицковна (1904 г. р.), Креймер Туба Овшиевна (1931 г. р.), Креймер Хая Овшиевна (1932 г. р.), Окштейн Давид Беркович (1898 г. р.), Окштейн Соня Павловна (1916 г. р.), Гурвиц Перла Павловна (1919 г. р.), Гурвиц Хана Ароновна (1908 г. р.), Герман Хайм Ицкович (1910 г. р.), Герман Голда Мойсеевна (1916 г. р.), Герман Молка Хаймовна (1940 г. р.), Винкельштейн Тойва Абрамович (1901 г. р.), Винкельштейн Ривка Ицковна (1904 г. р.), Винкельштейн Аврам Зельманович (1879 г. р.), Винкельштейн Мошку Зельманович (1884 г р.), Винкельштейн Перла Янкелевна (1884 r. р.), Винкельштейн Ривка Копельевна (1884 г. р.), Винкельштейн Буюм Давидович (1930 г. р.), Винкельштейн Янкель Давидович (1928 г. р.), Гельман Бася Хаймовна (1920 г. р.), Фингерман Сруль Менделевич (1918 г. р.), Фингерман Бейла Шмиловна (1920 г. р.), Фингерман Фейга Менделевна (1925 г. р.), Фингерман Шмил Срульевич.

178. НАРМ. Ф. 1026. Оп. 2. Д. 14. Л. 63-67. В списке расстрелянных, составленном комиссией, значатся: Ройзман Сима (70 лет), Герман Капман (57 лет), Цыприн Идел Лейбович (65 лет), Каплун Нухим Янкелевич (34 года), Штеренберг Мотель (52 года), Будман Бенцион (62 года), Будман Шейндель (58 лет), Сандерский Матус (55 лет), Сандерский Иосиф (30 лет), Брофман Шулим (42 года), Бужор Мехель (58 лет), Койхман Абрам (65 лет), Рубинштейн Пиня (50 лет), Гандельман Шимон (60 лет), Криворот Залман (62 года), Солтен (Сендер) Пабрам (60 лет), Солтер (Сендер) Люба (55 лет), Солтер (Сендер) Копель (15 лет), Олейник Давид (35 лет), Гайтман Янкель (62 года), Гайтман Хова (35 лет), Эйдельман (Эксман) Хаим (48 лет), Эйдельман (Эксман) Фейга (45 лет), Эйдельман Шлема (13 лет), Меламуд Фавел (45 лет), Брунштейн Вельвел (32 года), Тепер Яша (27 лет), Клейман Сура (34 года), Пискарский Михаил (66 лет), Богацкий Иосиф (29 лет).

179. Там же. Л. 63-68 об. В числе убитых в списке указаны следующие фамилии: Бронштейн Хаим (62 года), Бронштейн Мендель (21 год), Бронштейн Мойна (24 года), Герман Вениамин (30 лет), Герман Шая (18 лет), Коган Сухар (46 лет), Коган Соня (46 лет), Куперман Берку (65 лет), Шпак Шмиль, Шерман Павел (22 года), Садагурский Фройка (30 лет). Кроме того, были расстреляны здесь же два жителя из Рышкаи (один по имени Абрам, по специальности портной) и один житель из села Пыржота Рышканского района, фамилии которых установить не удалось.

180. Там же. Л. 60, 62. Среди 9 расстрелянных в с. Стурдзень евреи Акерман Хаим (60 лет), Акерман Хуна Хаймовна (30 лет), их трупы зарыты в воронке от авиабомбы.

181.Там же. Л. 70-71. В селе Михайлень были уничтожены Розентул Янкель Хаймович (1896 г. р.), Розентул Гитля Хаймовна (1898 г. р.), Абуляк Лейб Сухаревич (1918 г. р.).

182. Там же. Л. 72-73. Расстреляны: Рухман Сруль (1884 г. р.), Тубильман Лейб Мойсеевич (1922 г. р.), Дайгман Вениамин Хунович (1918 г. р.), Гельман Нисим Лейбович (1905 г. р.), Дайгман Б.Х. (1900 г. р.), Дайгман Ш. (1900 г. р.).

183. Там же. Л. 74-75.

184. Там же. Д. 16. Л. 103-107.

185. Там же. Д. 18. Л. 2-2 об., 13-13 об.

186. Там же. Л. 5 об. Среди расстрелянных председатель сельского совета с. Петрень Абрам Черновиц, его 83-летняя мать, председатель сельской потребительской кооперации Корн, его жена и две малолетние дочери.

187. Там же. Л. 10.

188. Там же. Л. 8-8 об., 9 об.

189. Там же. Л. 5. Среди убитых: Куперман Абрам, Куперман Шмиль, Куперман Любовь и др.

190. Там же. Л. 9. Среди убитых значатся: Штерншис Фройка, Штерншис Екатерина (по другим источникам. Штернштейн). Л. 9 об.

191. Там же. Л. 14.

192. Там же. Д. 27. Л. 19.

193. Там же. Л. 24. Среди расстрелянных названы: Берман Афроим (примерно 60 лет), его жена Берман Гитля (55 лет), Гельман Ева (35 лет) и двое детей – девочка 4-х лет и грудной ребенок, Гельман Рухля (70 лет), Гельман Дора (40 лет) и ее муж. Фамилии других неизвестны, так как они из других мест.

194. Там же. Л. 15-16 об., 18.

195. Вестник. -№ 3. – С. 22-23.

196. В документе сказано, что среди многих других «из с. Немировка была расстреляна семья Гринберга Зельмана Гершевича, 25 лет, его мать Гринберг Сура, 65 лет, и племянница Рива, 4 года, по дороге в село Воронков в полукилометре от села Немировка, а его отец, Гринберг Герш, 65 лет; и сестра Рива, 30 лет, были расстреляны по дороге в поселок Люблин, в 3-х километрах от села Немировка. Таким же образом были расстреляны и другие. Расстрелы и убийства производили в поселке Люблин и в поле». – НАРМ. Ф. 1026. Оп. 2. Д. 26. Л. 5-6.

197. Там же. Л. 4. В документе названы фамилии похороненных в этой могиле: семья из Темелеуць Гетмана Иосифа Абрамовича (30-35 лет), его жена Рухля (30-34 года) и сын Борис (5 лет); две семьи из с. Вэскэуць, а именно Зильберман (50 лет), его жена Галя (50 лет), их сын Иосиф (22 года) и дочь Чарна (20 лет), а также Керман Аврам (40 лет) и его жена Итта.

198. Там же. Л. 7-8.

199. Очерк Ривы Колкер «О моем дедушке Нисоне Колкере – раввине» см. : Вестник. – № 1. – С.    51-53. В Сороках установлен памятный знак «Жертвам фашизма, расстрелянным в июле 1941 г. у Бекировского моста» с перечислением фамилий всех погибших.

200. Malaparte Curzio, Kaputt, Terza Editione, Casella Editore Napoli. – P. 457-462; Dora Litani, Transnistria.-Tel-Aviv, 1941.-P. 116-117; Butnaru I.C. Holocaustul uitat… 1985.-P.309.

201. НАРМ. Ф. 1026. Oп. 2. Д. 17. Л. 2, 18-19 об., 38-39. В акте Фэлештской районной комиссии и приложениях к нему фигурируют следующие фамилии евреев, убитых в Фэлештах и ряде сел района: Фишман Эля (40 лет), Штаркер Иойна Моисеевна (25 лет), Кенцис Брана Овшиевна (22 года), Гициз Шулим Иоселевич (15 лет), Ландес Иойна Аронович (25 лет), его жена Ландес Соса (23 года) и их сын Шулим (5 лет), Тандейтник Ицик и его жена Тандейтник Ита и их грудной ребенок, Шейца Сара Гершовна (62 года), Штаркер Иойна Мойсеевич (1920 г. р.), Паланкер Шулим Мошкович, Эпштейн Мендель Срулевич (35 лет), Эпштейн Ева (35 лет), Эпштейн Рая (5 лет), Тандейтник Овший, Тандейтник Сара, Флом Лейб Шмилович, его жена и двое детей, Грабоис Молка и ее 15-летняя дочь, Файнштейн Янкель (25 лет), его жена Циля (22 года) и их ребенок (4 лет), Шварцман Фаня Срулевна и ее ребенок (2 года), Койфман Рухля, Койфман Бенцион, Зильберштейн Давид и его жена (убиты в с. Бургеля в июле 1941 г.). В с. Долту в июле нашли смерть фэлештские евреи: Флигер Герш Зеликович (1903 г р.), Флигер Сара Мойсеевна (1905 г. р.), Флигер Зейлик Гершкович (1903 г. р.), Флигер Мотель Зейликович (1895 г. р.), Флигер Рахил Ицковна (1908 г. р.), Флигер Рая Мотелевна (1926 г. р.), Флигер Мойша (Мойсей) Зеликович (1900 г. р.), Флигер Гитла Срулевна (1902 г. р.), Флигер Хайка Мойсеевна (1928 г. р.), Флигер Зейлик Мойсеевич (1930 г. р.), Флигер Сруль Мойсеевич (1936 г. р.), Флигер Поля Мойсеевна (1936 г. р.), Эпштейн Фрейда Гершковна (1890 г. р.), Эпштейн Сруль Янкович(1885 г. р.), Шварцман Чарна Мойсеевна (1899 г. р.), Дереш Пиня Беркович (1903 г. р.), Дереш Инда Лазарьевна (1907 г. р.), Дереш Поля Пиневна (1935 г. р.), Минца Агеня Срулевна (1885 г. р.), Вся семья Триф – Лейб Мойсеевич (35 лет), Инда (25 лет), Поля (13 лет), Долик (13 лет) – была уничтожена в сентябре 1941 г. по дороге из лагеря Лимбень в лагерь Маркулешть. В селе Катранык были убиты Глузман Белла Берковна и ее сын Ицик, Штибан Хайка. В одном из актов комиссии отмечается, что еврей Бужор Бенцион Мойсеевич (45 лет), из с. Логофтень 4 июля 1941 г. после истязаний на допросе был выброшен румынскими солдатами «в пруд и добит выстрелами из автомата».

202. Там же. Д. 17. Л. 159-161. В списке убитых значатся: Гершанский Шмиль Исакович, Марбер Мойсей Беркович, Кнобель Яков Мойсеевич, Файтон Шмиль Ицкович, Тарбер Абрам Мойсеевич, Васерман Мойше Зейделович, Львовенный Яков Бурахович. Последний, по словам очевидца И.Н. Седан, был уничтожен при следующих обстоятельствах: «Примерно около 10 человек немецких солдат вошли к нему на квартиру, где все перерыли, то есть произвели обыск, и ровно через час и тридцать минут вышли вместе с Львовенным, отвели его по дороге к реке Прут, где и расстреляли…».

203. Там же. Л. 155, 157-158.

204. С. N. – Vol. III.-Р. 59.

205. Ibidem.-P. 52-57.

206. Ibidem.-P. 59.

207. HAPM. Ф. 1026. Oп. 2. Д. 17. Л. 142-142 об.

208. C. N.-Vol. III.-P. 55.

209. Ibidem.-P. 60-61.

210. HAPM. Ф. 1026. Oп. 2. Д. 17. Л. 143-143 об.

211. Вестник. – № 1. — C. 31.

212. Вестник. – № 4. – C. 39-40.

213. HAPM. Ф. 1026. Oп. 2. Д. 33. Л. 30.

214. Там же.

215. Там же. Л. 24.

216. Там же. Л. 28.

217. С. N. – Vol. III.-Р 77.

218. Ibidem. -Р. 78.

219. НАРМ. Ф. 680. Оп. 2. Д. 4232. Ч. I. Л. 20.

220. Там же. Ф. 1026. Оп. 2. Д. 33. Л. 27.

221. DCFRJDH. – Vol. VI. – Р 269.

222. НАРМ. Ф. 680. Оп. 2. Д. 4232. Ч. I. Л. 20; The Einsatzgruppen Reports… – P. 34. Число заложников-евреев, согласованное с командованием 170-й немецкой дивизии, собирались довести до 200 человек.

223. НАРМ. Ф. 680. Оп. 2. Д. 4232. Ч. I. Л. 20.

224. Там же.

225. DCFRJDH. – Vol. VI. – P. 269. Отобрал этих десятерых евреев-интеллектуалов Филипенко, убежденный антисемит, который передал их для расстрела гитлеровцам.

226. Martiriul evreilor din Romania 1940-1944. Documente şi mărturii. Ed. Hasefer. – Bucureşti, 1991. – P. 235-236 (далее сокращенно – MER).

227. Наш голос. – 1990. -№ 5. – 1-15 мая.

228. MER. – P. 236.

229. НАРМ. Ф. 680. Oп. 1. Д. 4232. Л. 20, 36; Д. 4485. Л. 595.

230. Там же. Д. 4232. Часть 1. Л. 36.

231. The Einzatzgruppen Reports… – P. 57.

232. Ibidem. – P. 34-35.

233. Ibidem.-P. 57.

234. HAPM. Ф. 112. Oп. 1.Д.445.Л. 115.

235. Petrencu A. Basarabia în al doilea război mondial 1940-1944. – Chişinău, 1997. – P. 165.

236. DCFRJDH. – Vol. V. -P. 18; HAPM. Ф. 339. Oп. 1. Д. 7635. Л. 3.

237. HAPM. Ф. 680. Oп. 1. Д. 4232. Л. 42; E. R. – Vol. III. – Partea I. – P. 359.

238. HAPM. Ф. 706. Oп. 1. Д. 555; Д. 1124. Л. 211.

239. НАРМ. Ф. 1026. Oп. 2. Д. 16. Л. 144-145.

240. Там же. Л. 146.

241. Там же. Л. 145. Среди расстрелянных в документе указаны фамилии и имена: Ципмана Аэрила (60 лет), Ципмана Берку (75 лет), Ципмана Менделя Лейбовича (21 год), Ципман Марии, Ципман Лизы (20 лет), Ципман Молки, Берковича, Юрмана Моськи (80 лет).

242. Там же. Л. 145-146.

243. Там же. Л. 146.

244. Там же. Л. 145.

245. Там же. Л. 146.

246. Там же. Л. 147. Среди расстрелянных в с. Цыплешты: Лемберт Лейзер, его жена, дочь и пятеро малолетних детей – его внуков и внучек; Крейзерман Шулим Хаймович (53 года), Крейзерман Любовь (31 год), Крейзерман Алтер Шулимович (13 лет), Крейзерман Лейка Шулимовна (14 лет), Крейзерман Блуя (9 лет), Крейзерман Цудик (7 лет), Вольдман Ита (13 лет), Вольдман Абрам (9 лет), Вольдман Хона (7 лет), Вольдман Моше (5 лет), Вольдман Момед (11 лет), Меклер Лева, Мекпер Неся, Меклер Мария, Шенцел Яша.

247. Там же. Л. 148.

248. Там же. Л. 144-148.

249. НАРМ. Ф. 1026. Оп. 2. Д. 16. Л. 38-40.

250. Советская Молдавия. – 1991,- № 133. – 12 июля.

251. Среди еврейского населения, уничтоженного в июле 1941 г. в с. Пепены, удалось установить фамилии и имена следующих жителей:

1. Кинжер Цила Давидовна (50 лет); 2. Кинжер Астра Хаймовна (22 года); 3. Кинжер Сара Хаймовна (26 лет); 4. Талпалацкий Срул Зиселевич (43 года); 5. Талпалацкий Яков Срулевич (13 лет); 6. Талпалацкая Ривка Срульевна (1/2 года); Талпалацкая Хайка Срульевна (18 лет); 8. Талпалацкая Роза Мойсеевна (40 лет); 9. Пиоск Мария (70 лет); 10. Пиоск Лиза (25 лет); 11. Талпалацкий Зисл (70 лет); 12. Талпалацкая Рухля (50 лет); 13. Фихман Фаня (18 лет); 14. Талпалацкий Кисиль (14 лет); 15. Гительман Рахиль (35 лет); 16. Гительман Брана Шл. (10 лет); 17. Гительман Гриша Шл. (8 лет); 18. Гительман Чака Шл. (6 лет); 19. Соломонский Марк (43 года); 20. Соломонская Рейза В.; 21. Соломонская Хайка М. (14 лет); 22. Соломонская Итта М. (12 лет); 23. Котляр Рива Зисовна (45 лет); 24. Котляр Хаим Копелевич (18 лет); 25. Котляр Рахмил Копслевич (13 лет); 27. Зильберман Хаскол В. (28 лет); 28. Зильберман Роза Иосифовна (27 лет); 29. Зильберман Ривка (55 лет); 30. Клингер Мария Вольфовна (45 лет); 31. Клингер Хайка Вольфовна (45 лет); 32. Клингер Ривка Вольфовна (42 года); 33. Клингер Двойра Вольфовна (33 года); 34. Клингер Берк Израйлевич (67 лет); 35. Клингер Шейва (60 лет); 36. Зильберман Марк (37 лет); 37. Зильберман Ита Хаймовна (32 года); 38. Зильберман Хаим Маркович (8 лет); Зильберман Срул Маркович (6 лет); 40. Коган Мендель Хаймович (33 года); 41. Коган Сара (35 лет); 42. Коган Хаим Менделевич (2 года); 43. Найман Абрам (50 лет); 44. Найман Рухля (50 лет); 45. Найман Моля Абрамовна (22 года); 46. Найман Сойбла Абрамовна (18 лет); 47. Найман Сима Абрамовна (20 лет); 48. Нойман Симха Абрамовна (20 лет); 49. Ойхман Лейб (48 лет); 50. Ойхман Ида (48 лет); 51. Ойхман Волко (13 лет); 52. Ойхман Изя; 53. Ойхман Шедла (19 лет); 54. Ойхман Давид (1/2 года); 55. Коган Овший Фроймович (60 лет); 56. Коган Мендра (60 лет); 57. Коган Фрейда (25 лет); 58. Коган Меер (25 лет); Коган Тося (38 лет); 60. Ройтштейн Хуна (43 года); 61. Ройтштейн Хая (40 лет); 62. Ройтштейн Сруль (16 лет); 63. Ройтштейн Берк (14 лет); 64 Ройтштейн Бруча (12 лет); 65. Ройтштейн Кренца (10 лет); 66. Ройтштейн Миша (8 лет); 67. Ройтштейн Б. (1 год); 68. Гельман Вольф Данилович (48 лет); 69. Гельман Ривка Абрамовна (45 лет); 70. Гельман Фаня Вольфовна (12 лет); 71. Коган Дора Иосифовна (25 лет); 72. Коган Ривка (58 лет); 73. Рубинштейн Мотл Абрамович (43 года); 74. Рубинштейн Мойсей Л. (18 лет); 75. Рубинштейн Хана (13 лет); 76. Рубинштейн Хая (20 лет); 77. Рубинштейн Мендел (21 год); 78. Зильберман Вельвел (65 лет); 79. Зильберман Пиня (19 лет); 80. Зильберман Рахиль (30 лет);81. Зильберман Ривка (25 лет); 82. Ройтштейн Бендик (70 лет); 83. Ройтштейн Елька (60 лет); 84. Заславский Иосиф Абрамович (35 лет); 85. Заславская Ита (30 лет); 86. Заславская Роза (6 лет); 87. Заславская Рухля (6 месяцев); 88. Заславская Хая (4 года); 89. Клингер Абрам Меерович (38 лет); 90. Клингер Ита Абрамовна (5 лет); 91. Клингер Меер Абрамович (1,5 года); 93. Клингер Астра (70 лет); 94. Клингер Давид (40 лет); 95. Клингер Роза (35 лет); 96. Клингер Мира (3 года); 97. Клингер Нюма (8 лет); 98. Калихман Шмил (38 лет); 99. Калихман Соня Абрамовна (35 лет); 100. Калихман Молка Шмилевна (5 лет); 101. Калихман Астра Шмилевна (5 лет); 102. Гительман Хая (70 лет); 103. Гительман Янкель (3 года); 104. Гительман Злота (30 лет); 105. Гройсман Зися Иосифовна (45 лет); 106. Гройсман Фрейда (40 лет); 107. Гройсман Давид Зиселевич (12 лет); 108.Гройсман Шлема Зиселевич (110 лет); 109. Клингер Меер Борисович (8 лет); 110.Флейшман Хая Ихелевна (70 лет); 111. Зонис Михаил (38 лет); 112. Зонис Сара (30 лет); 113. Зонис Лиза(Юлет); 114. Зонис Гриша М. (12 лет); 115. Тетельбойм Мотель (65 лет); 116. Тетельбойм Фейга (60 лет); 117. Айзенштейн Сруль (42 года); 118. Айзенштейн Хая (40 лет); 119. Банарь Янкель (70 лет); 120. Симхович Бруха (57 лет); 121. Симхович Мошко (60 лет); 122. Йофе Мойсей Давидович (58 лет); 123. Йофе Маня (53 года). – НАРМ. Ф. 1026. Оп. 2. Д. 16. J1.47-51.

252. Там же. Л. 42-13.

253. Там же. Л. 44-45.

254. Procesul marii trădări naţionale (Stenograma desbaterilor de la tribunalul poporului). -Bucureşti, 1946.-P. 35.

255. C. N. – Vol. II. – Ed. Il-a. – P. 75-76.

256. Ibidem.-P. 74.

257. Ibidem.-P. 78-79.

258. DCFRJH. – Vol. VI. – P. 410—411.

259. ЦАМОР. Ф. 228. Oп. 701. Д. 58. Л. 34; Ф. 516. Oп. 7720. Д. 4. Л. 96, 98.

260. DCFRJDH. – Vol. VI. – P. 445-446.

261. Ibidem.-P. 458.

262. Ibidem.-P.459-160, 471.

263. НАРМ. Ф. 1026. Oп. 2. Д. 25. Л. 124.

264. DCFRJDH. – Vol. VI. – P. 461-162.

265. HAPM. Ф. 1026. Oп. 2. Д. 25. Л. 117-118, 123.

266. DCFRJDH. – Vol. VI. – P. 462-463.

267. Ibidem. – P. 207.

268. Ibidem. – P. 469-470.

269. HAPM. Ф. 1026. Oп. 2. Д. 25. Л. 127 об., 129.

270. DCFRJDH. – Vol. VI. – P. 466.

271. HAPM. Ф. 1026. Oп. 2. Д. 25. Л. 150-151, 154-154 об.

272. Там же. Л. 134-135, 137-138,140; DCFRJDH. – Vol. VI. – P. 468-169.

273. HAPM. Ф. 1026. Oп. 2. Д. 25. Л. 156-157.

274. DCFRJDH. – Vol. VI. – P. 463-164; E. R. – Vol. III. – Partea I. – P. 348-349.

275. DCFRJDH. – Vol. VI. – P. 465; E. R. – Vol. III. – Partea I. – P. 349.

276. DCFRJDH. – Vol. VI. – P. 465.

277. HAPM. Ф. 1026. Oп. 2. Д. 25. Л. 167; DCFRJDH. – Vol. VI. – P, 494.

278. HAPM. Ф. 1026. Oп. 2. Д. 25. Л. 169.

279. DCFRJDH. – Vol. VI. – P. 495-196; HAPM. Ф. 1026. Oп. 2. Д. 18. Л. 30. После войны комиссии no расследованию злодеяний фашистов удалось установить фамилии части убитых евреев. Среди них: жители с. Сахарна Коган Меер Мошкович (1889 г. р.), Коган Бруха Янкелевна (1890 г. р.), Коган Шайка Мееровна (1927 г. р.), Гельман Герш, Гельман Ита, Шапочник Дудел, Шапочник Рушка Дуделевна, Шапочник Шура Давидовна, Староста Хова, Староста Шейна, Дувидович Сура, Клейман Давид, Клейман Туба и ее четверо детей, Штрайбман Шмиль и его жена, Штрайбман Фира; жители г. Резина Речевский Берл Зельманович (1875 г. р.), Речевская Зельда Мошковна (1875). Там же. Д. 18. Л. 31.

280. DCFRJD. – Vol. VI. – P. 495-496.

281. HAPM. Ф. 1026. Oп. 2. Д. 18. Л. 24-25; DCFRJD. – Vol. VI. – P. 497.

Среди расстрелянных следующие лица еврейской национальности: Брунштейн Сруль Соломонович (1878 г. р.), Брунштейн Шпринца Ароновна (1879 г. р.), Учитель Аврам-Бер Аронович (1868 г. р.), Учитель Кройна Нахмановна (1869 г. р.), Клейман Хаскал Давидович (1875 г. р.), Клейман Хова Ароновна (1880 г. р.), Клейман Мойсей Хаскелевич (1905 г. р.), Моторник Брана Самойловна (1875 г. р.), Бронсон Ицек Тойвович (1885 г. р.), Бронсон Хайка Самойловна (1890 г. р.), Шварцфарб Ента Исаковна (1915 г. р.), Шварцфарб Хова Мееровна (1932 г. р.), Шварцфарб Айзик Меерович (1939 г. р.), Учитель Аврам Давидович (1890 г. р.), Учитель Рухля Сендеровна (1893 г. р.), Учитель Поля Аврамовна (1923 г. р.), Учитель Давид Аврамович (1923 г. р.), Гайджий Рейза Лейбовна(1863 г. р.), Маламуд Лея Аврамовна (1865 г. р.), Бендерский Маня Шайевич (1912 г. р.).

282. DCFRJD.-Vol. VI.-P. 513.

283. Ibidem.

284. Ibidem. – P. 497-498; HAPM. Ф. 1026. Oп 2. Д. 25. Л. 91.

285. DCFRJDH. – Vol. VI. – P. 498-199.

286. HAPM. Ф. 1026. Oп. 2. Д. 25. Л. 2-3 об.

287. DCFRJDH. – Vol. VI. – P. 207.

288. Ibidem.-P. 447-148.

289. Ibidem.-P. 448.

290. HAPM. Ф. 1026. Oп. 2. Д. 25. Л. З-Зоб.

291. DCFRJDH. – Vol. VI. – P. 209, 519.

292. HAPM. Ф. 1026. Oп. 2. Д. 25. Л. 2-3.

293. DCFRJDH. – Vol. VI. – P. 209.

294. Ibidem. – P. 208,451-452.

295. НАРМ. Ф. 1026. Оп. 2. Д. 25. Л. 2, 6.

296. DCFRJDH. – Vol. VI. – Р. 454—455.

297. Ibidem.-Р. 449.

298. Ibidem.-Р. 513-514.

299. Ibidem.-Р. 466-467.

300. Ibidem.-Р. 470.

301. Ibidem.-Р. 515.

302. Ibidem.-Р. 464.

303. Ibidem. – Р. 514-515; E. R. – Vol. III. – Partea I. – Р. 350.

304. Ibidem.-Р. 515.

305. НАРМ. Ф. 1026. Оп. 2. Д. 25. Л. 24-24 об.; В с. Булэешть Арсение Ион занял для себя дом одного сбежавшего еврея. Узнав, что хозяин дома появился в селе, шеф поста поручил сержанту Чуперкэ Константину арестовать его и прикончить, что тот и сделал (DCFRJD. -Vol. VI.-Р. 520).

306. НАРМ. Ф. 1026. Оп. 2. Д. 25. Л. 25-26. Во второй могиле были похоронены: семья Нитокер – Аврам Эликович, Бася Аврамовна, Бруха Аврамовна и Шварц Зися Гидальевич, его жена Рухиль Аврамовна, их маленькие дети Люба и Гидали и старушка Шейндель Берковна.

307. Там же. Л. 26 об., 41-43. В лесу «Раду» расстреляны и погребены: семья Портного – Лейб Ицкович, Шейндель Ицкович, Зисель Ицкович, Вера Шиковна и дети пяти и семи лет: Блюма Лейбовна и Гитля Лейбовна; Малец Мошко (1868 г. р.) и его дочь Роза Мошковна; Шop Мендель Лейбович, Шор Илья и малолетние дети последнего: Акля, Фейга, Мендель; семьи Духовного Шмиль, Дина, Янкель, Фейга, Гитля, Варвара; Визенштейн Янкель и Ахна; Глимберг Люба, Иосиф, Лейзер; Шостак Шейва и трое ее детей – Лев, Меер, Миля; дети Ройтман Цина и Шимон.

308. Там же. Л. 70-70 об.

309. Среди расстрелянных еврейские семьи: Безеновский Мойше (30 лет), его жена Рахиль (27 лет) и дети трех и пяти лет Давид и Фрида; Безеновские Шулем, Янкель и дети Маня, Ушер, Суля; Савельские Шулем, его 25-летний сын Дудель, Мойше (42 года), жена последнего Хая и трое их детей – Ида, Эстер, Сура; Безеновские – Мошко, его жена Хая, их дети Муся и Гена; пожилые евреи Гельман Л., Вейман Гидалий; Кнурик Лейзер: Рахунский Ицик и одна женщина из г. Оргеева лет 30, фамилия которой неизвестна. Там же. Л. 76-76 об.

310. Там же. Л. 50; DCFRJD. – Vol. VI. -Р. 516.

311. DCFRJDH. -Vol. VI. – P. 516.

312. Ibidem.-P. 516-517.

313. Ibidem.-P. 470.

314. Ibidem.-P. 517-518.

315. Ibidem.-P. 518-519.

316. Ibidem. -P. 519.

317. НAPM Ф. 1026. Oп. 2. Д. 25. Л. 166.

318. DCFRJDH. – Vol. VI. – P. 494.

319. Ibidem. – P. 520.

320. НАРМ. Ф. 1026. Oп. 2. Д. 25. Л. 166.

321. DCFRJDH. – Vol. VI. – P. 499.

322. Ibidem. -P. 492.

323. Ibidem. -P. 498.

324. Ibidem. – P. 493.

325. Ibidem. -P. 496.

326. Ibidem. — Р. 453.

327. Ibidem. – Р. 519.

328. Ibidem. – Р. 495-496.

329. Ibidem. – Р. 498.

330. НАРМ. Ф. 1026. Oп. 2. Д. 18. Л. 21-23,44 об. Среди расстрелянных в с. Матеуцы: Мильштейн София (73 года), Михневская Бетя Моисеевна (25 лет) и ее сын Михневский Нюма (4 года).

331. DCFRJDH. – Vol. VI. – Р. 493.

332. Ibidem.-Р. 462—463.

333. Ibidem.-Р. 450.

334. Архив общественно-политических организаций Республики Молдова (АОПОРМ). Ф. 51. Оп. 11. Д. 1. Л. 132. По данным Резинской районной комиссии по расследованию злодеяний фашистов, за годы диктатуры И. Антонеску были расстреляны в городе 430 и умерли от истязаний и пыток 1237 человек; НАРМ. Ф. 1026. Оп. 2. Д. 16. Л. 21; Среди сожженных в печи: Ланда Михаил Маркович и его жена Ланда Шейна Ицковна, два его брата Фавиш и Янкель и сестра Рива. Вестник. – № 3. – С. 60.

335. DCFRJDH. – Vol. VI. – Р. 488-492. Об одном эпизоде этой бандитской акции рассказал после войны судебным органам один из ее участников жандарм Думитру Петре. «Ночью второго дня, – сообщил он, – нас вновь собрал старший плутоньер Кицу и сообщил, что по приказу майора Беки в эту ночь мы будем расстреливать евреев из гетто Телмаси (один из сборных пунктов – И. Л.). Примерно в 1-2 ночи меня поднял старший плутоньер Кицу, который являлся шефом поста в Сусленах и в подчинении которого я находился. Вместе со старшим плутоньером Кицу собрали его секцию и затем он указал нам место нахождения гетто. Прибыв в гетто, застал там 40-50 евреев, жандармов, унтер-офицеров, после этого адъютант Минку Филип, старший плутоньер Кицу вывели евреев из гетто и каждому передали по два еврея, мне дали двух стариков, примерно в возрасте 70-80 лет и, построив их в колонну, мы отправились с ними недалеко от моста Телеучешть, где евреев по приказу майора Беки положили лицом в землю, а жандармы построились по линейке им в спину и по команде старшего плутоньера Кицу открыли огонь, стреляли все в одно и то же время, стрелял и я по одной пуле в голову вверенным мне евреям, после чего отправился в наш постой, а на месте (расстрела -И. Л.) оставались майор Беки, лейтенент Попович (по-видимому – Попою), старший плутоньер Мисику Филип и Кицу Ангел, которые позже явились туда же» (E. R. – Vol. III. – Partea I. – Р. 349-350).

336. НАРМ. Ф. 1026. Оп. 2. Д. 18. Л. 178-178 об.

337. Там же. Л. 179.

338. Среди расстрелянных жителей с. Селиште значатся: Верник Янкель (36 лет), Верник Сарра (30 лет), Верник Нося (4 года), Верник Хаим Иосифович (62 года), Верник Малка (60 лет), Верник Лупу Хаймович (21 год), Верник Давид Иосифович (60 лет), Верник Мария (56 лет), Мудак Гитля Гершовна (32 года), Мудак Сема Маркович (5 лет), Мудак Чакла Марковна (3 года), Верник Этля (74 года), Городиштян Герш Лазаревич (70 лет), Городиштян Миша (65 лет), Городиштян Хая Гершовна (34 года), Городиштян Янку Гершович (37 лет), Городиштян Белла (35 лет), Городиштян Бега Янкелевна (15 лет). Список подписали председатель сельсовета Сырбу и секретарь Жемуркова И. – Там же. Л. 195.

339. В с. Слобозия Оргеевского района среди расстрелянных местных жителей фигурируют следующие фамилии: Задунайский Мойсей, Задунайская Александра Иосифовна, Даскал Клара, Шапошник Борис Наумович, Шапошник Фаина Абрамовна, Голоцан Абрам, Авербух Леонид Давидович, Авербух Мила Мойсеевна, Гилберг Бронислава Абрамовна, Корнфельд Инда Абрамовна, Корнфельд Сруль, Корнфельд Бейла, Корнфельд Григорий, Корнфельд Лидия Зейликовна, Дюкман Лев Абрамович, Дюкман Бронислава, Дюкман Анна Львовна, Дюкман Раиса Львовна, Дюкман Шойл Абрамович, Мучник Дудел Иосифович, Мучник Бася Юзефовна. В списке имеется приписка: «Еврейское население села Слобозия было расстреляно 20 июля 1941 г. совместно с еврейским населением г. Орхей и зарыто в яму каменоломни. Председатель сельсовета П. Фрунзе, секретарь (подпись неразборчива)». – Там же. Л. 194 об. В документах имеется фамилия расстрелянного еврея из г. Оргеев Нетопель Янкель (58 лет).

340. DCFRJDH. – Vol. VI. – Р. 521.

341. НАРМ.Ф. 1026. Оп. 2. Д. И. Л. 186-186 об.

342. DCFRJDH. – Vol. V. – P. 8; Vol. VI. – P. 3.

343. HAPM. Ф. 1026. Oп. 2. Д. 22. Л. 104.

344. Там же. Л. 107-108 об.

345. Там же.

346. Там же. Л. 104. Д. 16. Л. 29-29 об. Среди расстрелянных в Корнештском районе были евреи из м. Пырлица, из с. Цыгара, станции Гресены: Вайсман Мойсей Нахманович (65 лет), Шор Аврум Борухович (30 лет), Шор Сура (55 лет) и ее дочь (23 года), Шор Зелла Боруховна (32 года), Геренберг Шета Мойсеевна (50 лет), Геренберг Сура Яковлевна (48 лет), Вейлик Фройка Шмилевич (52 года), Вейлик Бранна Бенционовна (48 лет), Шор Айзер Атарьевич (62 года), Голденберг Абрам Лейзерович (75 лет), Крейлеер Хая Срульевна (70 лет), Кольфнц Сруль Эликович (65 лет), Лившиц Мойсей Одулович (62 года), Гольдштейн Зендра Хаймович (48 лет), Фильдер Рива Натульевна (40 лет), Фильдер Лейка Мойдеровна (19 лет), Грабенский Нухим Иосифович (20 лет), Бранг Арон Менделевич (62 года), Гуровец Шлема Нухимович (65 лет), Гуровец Лейка Шлемовна (23 года), Котляр Шпринца Нахтулевна (75 лет), Буфман Сруль Тойвович (55 лет), Лахмет Лейб Мойсеевич, Вайсман Шмил Нухомович (68 лет), Файнштейн Фрейда Мойсеевна (65 лет) и четыре члена ее семьи.

347. Там же. Л. 1.

348. Там же. Л. 2.

349. Там же. Л. 5.

350. Там же. Л. 8. Были расстреляны в с. Мэкэрешть: Гольденберг Бенцион Яковлевич, Гольденберг Ханна, Гольденберг Лупу Бенционович, Гольденберг Мария, Шнайдер Кива, Шнайдер Лея, Шнайдер Женя, Коган Пейся, Коган Ева, Петик Илья Зисович.

351. Там же. Л. 14. В документе некоторые имена и фамилии уничтоженных: Рабинович Бука Исаевич, Рабинович Роза Мойсеевна, Рабинович Фейга Мойсеевна, Шварцман Лея, Гицк Лейб (68 лет), Гицк Рахиль (67 лет), Берман Естер Абрамовна, Берман Ида Абрамовна, Берман Лейзер Абрамович.

352. Там же. Л. 40-41. Первые семь арестованных и убитых евреев были: Вайншток Ицик, Вайншток Рива, Вайншток Мотл, Портной Ицик, Койфман, Паник Сруль, Паник Шейна. Среди убитых гитлеровцами: Шварц Шмиль, Шур Герш, Шур Ита, Портная Роза, Портной Бруха, Стручок Гива, Стручок Ноя.

353. ЦАМОР. Ф. 496. Оп. 9815. Д. 2. Л. 73-75, 247, 261, 265, 270, 292, 312; Ф. 516. Оп. 7220. Д. 4. Л. 57; Ф. 228. Оп. 710. Д. 5. Л. 26; Д. 16. Л. 61.

354. В.И. Журавель назвал фамилии следующих евреев – жителей Калараша, арестованных, а затем уничтоженных жандармами: Вольфович Хил, его жена Хайка, Судак Герш и его жена, Кроитор Хаим, Сельский Герш, Германский, Соузский – мальчик-сирота 4-х лет, Кривоносил Ицик Мотилевич, Кицан Сура, Блиндер (портной), Гольдштейн Ривка, Михаил (портной), среди евреев один был с протезом на правой ноге (фамилию не помнил), была одна женщина с грудным ребенком (НАРМ. Ф. 1026. Оп. 2. Д. 24. Л. 25).

355. Там же.

356. Там же. Л. 26-27.

357. Там же. Л. 28.

358. Там же. Л. 24—28.

359. Там же. Л. 3-4. Среди арестованных были пять жителей с. Волчинец молдавской национальности: Карп B.C., Негру В.И., Крачун К.Е., Булбаш Д.Т. и Курмей П.И. Остальные – евреи: Шляпник Гита Ицковна (1895 г. р. ), Нисенблат Нисель Ицикович (1876 г. р.), Нисенблат Хана Шмиловна (1904 г. р.), Нисенблат Александр Шмилович (1931 г. р.), Нисенблат Естер Гецеловна (1890 г. р.), Нисенблат Моня Лейбович (1918 г. р., инженер), Вайнштен Пейся (1880 г. р., учитель), Вайнштейн Мария Янкелевна (1880 г. р.), Билкис Сара Зейликовна (1894 г. р.), Билкис Бейла Ициковна (1875 г. р.), Резник Естера Гершевна (1894 г. р.), Ройзенштейн Бася Генциновна (1917 г. р.), Ройзенштейн Рухля Гершовна (1892 г. р.), Ройзентштейн Елизавета Генциновна (1919 г. р.), Ройзенштейн Люба Генциновна (1921 г. р.), Глейзер Берко Ицкович (1880 г. р.), Глейзер Бася Зелековна (1886 г. р.), Глейзер Нута Беркович (1911 г. р.), Глейзер Мария Гершовна (1911 г. р.), Клотенич Ицик Мойсеевич (1870 г. р.), Клотенич Бася Алтеровна (1872 г. р.), Шехтман Лея Янкелевна (1870 г. р.), Коган Мойсей Абрамович (1902 г. р.), Коган Рива Шмилевна (1904 г. р.), Коган Липа (1896 г. р.), Коган Сара (1898 г. р.), две девочки по фамилии Коган 13 и 15 лет.

360. Там же. Л. 7 об.

361. Там же. Л. 10-12 об.

362. Там же. Л. 20.

363. Там же. Д. 22. Л. 116, 159-160, 201-202. При вскрытии ямы были найдены только семь скелетов. Как отмечается в акте сельской комиссии села Вэсиень, «по всей вероятности остальные были вырыты волками и собаками, так как не были закопаны глубоко». В акте также отмечается, что «один из мужчин был зарыт живым, судя по высунувшемуся языку».

364. Там же. Л. 116,213.

365. Там же. Л. 116, 123, 125-126, 130, 134. Среди расстрелянных Кожукару Н. назвал еврея по фамилии Гершкович, лет 65, его дочь лет 20-25 с ребенком, свидетель Думитриу И.Г. упомянул еврея Нудельмана.

366. Там же. Л. 116,138-140. Свидетель С.Б. Ротарь назвал в числе убитых семью Зильбермана Хаселя, 30 лет, его жену и дочь лет 10.

367. Там же. Л. 116.

368. Там же. Л. 266, 268.

369. Там же. Л. 276-277.

370. Там же. Л. 272-272 об., 274-274 об.

371. DCFRJDH. – Vol. VIII. – P. 595-596.

372. С утра 17 июля 1941 г. советские части 95-й стрелковой, 15-й мотострелковой дивизий и 2-го кавалерийского корпуса, несмотря на значительные потери, понесенные в трехнедельных боях, перешли в контратаку с намерением отвоевать Кишинев, но выполнить эту задачу не удалось. В связи с создавшейся обстановкой, в этот же день Военный совет Южного фронта запросил у Ставки Верховного командования Красной армии разрешение на отвод основных сил Южного фронта на бессарабском участке фронта за реку Днестр и «продолжение малыми силами методом подвижной обороны борьбы в полосе между рекой Прут и Днестр». В тот же день Ставка утвердила это предложение и приказала начать отвод войск и занять на левом берегу Днестра укрепленные районы. ЦАМОР. Ф. 228. Оп. 701. Д. 58. Л. 33-37; Ф. 516. Оп. 7720. Д. 4. Л. 96-99; Генерал армии И. Тюленев. На южном фронте / Военно-исторический журнал. – 1961. – № 3. – С. 31-32.

373. НАРМ. Ф. 706. Oп. 1. Д. 69. Л. 8.

374. DCFRJDH. – Vol. VIII. – P. 595-596.

375. НАРМ. Ф. 1026. Oп. 2. Д. 21. Л. 43-43 об.

376. Там же. Л. 77; The Eingatzgruppen Reports… – P. 76.

377. НАРМ. Ф. 1026. Oп. 2. Д. 21.

378. Дорон (Спектор) Д. Кишиневское гетто – последний погром. – Кишинев, 1993. – С. 144-145.

379. НАРМ. Ф. 1026. Оп. 2. Д. 21. Л. 4-5. В списке убитых евреев из с, Рэзень значатся следующие фамилии: Кофман Иосиф Лейбович (1888 г. р.), Рабинович Сухар (1875 г. р.), Рабинович Олтар (1889 г. р.), Гекер Бетя (1891 г. р.), Гекер Рухля (1905 г. р.), Гекер Фаня Беневна (1927 г. р.), Гекер Шендля Семеновна (1870 г. р.), Гробокопатель Наум Маркович (1890 г. р.), Гробокопатель Шарка (1900 г. р.). В с. Ишенталь убиты: Айзекович Овший Беркович (1870 г. р.), Айзекович Рухля (1875 г. р.), Лайбевская Паша Овшевна (1900 г. р.), Лайбевский Давид Мойсеевич (1937 г. р.), Лайбевская Симха Мойсеевна (1939 г. р.), Бланк Янку Мойсеевич (1903 г. р.), Бланк Ида (1915 г. р.), Бланк Рейза (1880 г. р.), Гитерман Рая (1918 г. р.), Кручек Фаня Мойсеевна (1900 г. р.), Кручек Соня Фроймовна (1921 г. р.), Кручек Зисел Фроймович (1923 г. р.), Кручек Менаше Фроймович (1930 г. р.). Имущество расстрелянных было разграблено.

380. Там же. Л. 15-18. Среди расстрелянных в с. Пухой: Шехтер Берку (35 лет), его жена и трое детей; Шехтер Янку (40 лет), его жена, трое детей и один родственник (фамилия не установлена); Пашканский Давид (42 года), его жена и дочь с маленьким ребенком; Чакир Абрам (55 лет), его жена и дочь, беременная на седьмом месяце, и двое неизвестных, прибывших в это время из других сел (из показаний жителя села Бивол И.И.).

381. Там же. Л. 7-8, 10.

382. Там же. Л: 22-23. В акте комиссии приводятся следующие фамилии: Койфман Зисля (1895 г. р.), Койфман Михаил (1920 г. р.), Койфман Клара (1915 г. р.), Бивол Мария (1922 г. р.), Шор Мошка (1890 г. р.), Шор Рухля (1892 г. р.), Шор Янку (1922 г. р.), Шор Ида (1929 г. р.), Шор Давид (1889 г. р.), Шор Рейза (1888 г. р.).

383. Там же. Л. 24-24 об. Уничтожены были в Дурлештах: Мунтяну Хаим (44 года), Мунтяну Молка (40 лет), Мунтяну Зина (16 лет), Мунтяну Юзя (14 лет), Мунтяну Тасси (12 лет), Мунтяну Шулим (10 лет), Каракель Нюма (40 лет), Каракель Соня (38 лет), Каракель Мери (12 лет).

384. Там же. Д. 22. Л. 75. Названы фамилии евреев, убитых в Вадул-луй-Водэ: Абрамович Бенцион, Абрамович Итта, Мунчер Арон Лейбович, Мунчер Хая Ароновна, Мунчер Малка Ароновна, Самоил Михаил Дмитриевич и Самоил Елизавета Семеновна.

385. Там же. В Мэлэештах от рук фашистов погибли: Коробка Никита Яковлевич, Водовоз Ицик Менделевич, Водовоз Ольга Давидовна, Водовоз Михаил Ицкович, Оргеевский Иосиф Иосифович, Оргеевская Роза Иосифовна, Оргеевский Арон Хаймович, Оргеевский Иосиф Нахманович, Банка Бенцион Данилович, Банка София Иосифовна, Банка Иосиф Бенционович, Банка Поля Бенционовна, Банка Роза Бенционовна, Оргеевский Годско Хаймович, Оргеевская Поля, Оргеевский Сруль Годскович, Оргеевский Янкель Годскович, Берниловский Сруль Абрамович, Оргеевская Роза Давидовна, Оргеевский Борис (Берко).

386. Там же. Л. 92.

387. НАРМ. Ф. 697. Оп. 1. Д. 18. Л. 7.

388. Там же. Ф. 1026. Оп. 2. Д. 19. Л. 112. В с. Джамэнэ были убиты: Рабинович Вольф (58 лет), Рабинович Израил (45 лет) Рабинович Фира (36 лет), ее сын Минаша (6 лет) и дочь Люба (6 лет), Рабинович Лейка (70 лет), Рабинович Фейга (60 лет), Рабинович Соня (60 лет), Рабинович Рейна (35 лет), Дорфман Яков (50 лет), а также мужчина, женщина и двое детей, фамилии которых не установлены. В деле имеется акт комиссии с. Шерпень Бульбокского района о расстреле евреев Авербух Сухера и его жены Авербух Ривы в возрасте 62-65 лет. Их убили в лесу. – Там же. Л. 107.

389. Там же. Л. 62-62 об., 64, 67-68. Были расстреляны евреи из с. Кэрбуна: Шейн Марис (40 лет), Рухваньгер Лиза (68 лет), Рухваньгер Голда (70 лет), Дорхман Буля (40 лет), Дорхман Царик (10 лет), Дорхман Герш (70 лет), Дорхман Сурка (65 лет).

390. Там же. Д. 18. Л. 64-64 об.

391. Там же. Д. 19. Л. 3-3 об. В документе приводятся следующие фамилии убитых в с. Копанка: Тейбуш Николай Иванович (1899 г. р.), Лиур Леон (1892 г. р.), Барахович Яков Титович (1904 г. р.), Барахович Шейна Яковлевна (1874 г. р.), Барахович Рухля Ароновна (1913 г. р.), Барахович … Яковлевна (1938 г. р.), Барахович Гитля Яковлевна (1932 г. р.), Барахович Аврум Яковлевич (1879 г. р.), Барахович Анна Исаевна (1884 г. р.), Чебрудский Арон (1884 г. р.), Чебрудская Итта (1884 г. р.), Чебрудская Геня (1901 г. р.), Чебрудский Лейб (1901 г. р.), Чебрудский Цодик Лейбович (1931 г. р.), Матус Борух Яковлевич (1849 г. р.), Блам Аврум Исаакович (1901 г. р.), Блам Хира Иосифовна (1900 г. р.), Блам Леонтий Аронович (1930 г. р.), Блам Гитля Ароновна (1931 г. р.), Капуста Эхим Яковлевич, Капуста Хона (1894 г. р.), Чеблобрудский Ихил Аронович, Чеблобрудская Хова (1905 г. р.), Чеблорудская Молка Ихиловна (1932 г. р.).

392. Там же. Л. 48-50. The Einsatzgruppen Reports. – Р. 76. В документах комиссии г. Бендеры по расследованию зверств фашистов приводятся некоторые фамилии убитых евреев и жителей других национальностей. В самом городе Бендеры: Луценко Иван Калинович, Чернов Даниил, Виницкий Калман, Шрайдман и его жена, Крейнлиман (женщина), Коган, Геслер Соня Мойсеевна, Геслер Арон Абрамович, Кишиневский Абрам и его мать 85 лет. В могиле, раскопанной у крепости, установлены фамилии и имена части убитых людей: Шахновский Тойва Яковлевич (1885 г. р.), Свердлик Мордухай Ушерович (1870 г. р.), Свердлик Рахиль Рувиновна (1874 г. р.), Заика Гидалий В., Таксир Шмиль-Лейб Мойсеевич (1880 г. р.), Абель Берко (1878 г. р.), Трахтенберг Рива Мойсеевна (1876 г. р.), Свериховский Вигдер Лейбович (1894 г. р.), Трахтенбройт Абрам Хаимович (1873 г. р.), Трахтенбройт Рива, Янкелевич Мордко Янкелевич. В предместье Кавказ среди расстрелянных: Гиц Григорий Лукьянович, Ройтман Дина, Ройтман Инда. Умерла после пыток и истязаний Ройтман Хая.

393. Там же. Д. 22. Л. 50-51, 58-58 об., 71-71 об.

394. Там же. Л. 69-71 об. В с. Бештемак из 7 расстрелянных 5 были евреями, а именно: Зеленгер Мария, Семенович Александр (врач), Боянжи Хаим, Соломонович Хаим, Котырлиц Ицик. Остальные двое убитых: красноармеец Ефимов Иван Кириллович и местный житель Русу Кондратий Георгиевич.

395. Там же. Л. 63.

396. Там же. Л. 71 об.

397. Там же. Л. 67-68, 70. В с. Казанжик было арестовано 106 человек еврейской национальности. К акту приложен список арестованных глав семейств, в скобках указано количество членов семьи. Среди них: Шмулевич П.Ф. (8), Шнайдерман Ф. (4), Блиндерман Рахиль М. (4), Коган Мойсей Дувидович (3), Рот Рубин М. (3), Гойхман Исыр Л. (4), Квицыс Арон Ф. (4), Рубинер Мойсей Ш. (6), Бараш Мендель А. (2), Аржинтарь Пина М. (3), Кухман Ф.С. (5), Гриндинберг Мойсей С. (7), Плашович А.М. (4), Бихман С.И. (5), Беркович А.М. (4), Нухимович Мойсей А. (6), Коломонович Ф.А. (4), Шафер Мойсей С. (6), Каухман А.Ш. (3), Маркович Янку А. (2), Пейсихович Ф.С. (5), Вайншенкер Ш.Ф. (3), Рубингер Иегуда М. (4), Болцан Ш.И. (7).

В селе Бештемак было арестовано 103 еврея, среди них: Гольштейн Люся (3), Соломонович Ушер (6), Котырлиц Ицик (9), Семенович А. (3), Соломонович Хаим (3), врач Беркович (3), Зеленгер Мария (6), Боянжи Хаим (5), Шинберг Ицик (3), Хаймович Лейб (3), Фишман Хаим (5), Шинберг Ицик (3), Хаймович Лейб (3), Фишман Хаим (5), Шинберг Янкель (10), Кремер Перец (2), Кройтор Дувид (5), Беренштейн Аврам (5), Зейдман Ицик (4), Соломонович Мария (4). В ряде случаев в списке указано только имя или только фамилия главы семьи: Шмиль (7), Сруль (6), Лошек (4), Шорник (4). В деле имеется «Список еврейского населения, проживающего в г. Леово в 1940-1941 гг. и угнанного фашистами летом 1941 г. в неизвестном направлении и не вернувшегося на прежнее местожительство до конца 1944 г.». Названы главы 360 семейств, в скобках указано число членов семьи (см. Д. 22. Л. 59-62).

398. Там же. Д. 20. Л. 82-83 об. В деле имеются показания свидетеля В.В. Никита, который сообщил, что жена и парализованная дочь Гольденберга «несколько часов находились в здании примарии, где над ними путем нанесения побоев издевались румынские солдаты, вооруженные винтовками», и «в результате избиения жена и дочь Гольденберга» двигаться не могли.

399. Там же. Д. 19. Л. 192, 194 об., 208.

400. Там же. Л. 7-7 об. В акте комиссии приводится список убитых румынскими солдатами: Бондаренко Дмитрий Степанович (1900 г. р.), Бондаренко Терентий Степанович (1906 г. р.), Посторонка Дмитрий Михайлович (1922 г. р.), Юраш Иван Ефимович (1896 г. р.), Прилик Иосиф Беркович (1899 г. р.), Водовоз Сура Берковна (1871 г. р.), Хулим Берко Срулевич ( 1895 г. р.), Хулим Идель Берковна ( 1924 г. р.), Хулим Клара Берковна ( 1927 г. р.), Хулим Сура Хаймовна (1900 г. р.), Посторонок Рафаил Шмулевич (1889 г. р.), Шаганская Бетя Соломоновна (1878 г. р.), Садмаг Соломон Абрамович, Левин Кухля Срулевич (1855 г. р.).

401. Там же. Д. 19. Л. 38.

402. Там же. Л. 222,225.

403. Там же. Д. 20. Л. 49-49 об.

404. Там же. Л. 11-18. В документах приводятся фамилии и имена расстрелянных в Чадыр-Лунге: Шихман Хана Рувиновна (1862 г. р.), Шихман Соня Берковна (1901 г. р.). Шихман Фаня Берковна (1906 г. р.), Судит Анна Берковна (1886 г. р.), Бронштейн Хайка Берковна (1889 г. р.), Ройзман Раиса Исааковна (1872 г. р.).

405. Там же. Л. 27-28, 30, 35-40.

406. Там же. Д. 19. Л. 85-88.

407. DCFRJDH. – Vol. VI. – P. 214.

408. Ibidem.

409. Ibidem. – P. 215.

410. Ibidem. -P. 216-217.

411. Ibidem. – Vol. V,-P. 7.

412. Бачинський А.Д. Трагедiя еврейського населения украïнського Подунав’я: 1941 // Одесский университет. – 1991. – № 21,- 15 октября.

413. Там же; DCFRJD. – Vol. VI. – Р. 294; Вестник.-№ 3. – С. 129.

414. DCFRJDH. – Vol. VI. – P. 204-205.

415. ГАЧО. Ф. Р-653. Д. 141. Л. 2, 20,30, 51.

416. Молдавская ССР в Великой Отечественной войне Советского Союза 1941-1945 гт. -Т. II. – Кишинев, 1976. – С. 34-35, 39-40 и др.

417. Левит И.Э. Участие фашистской Румынии в агрессии против СССР: Истоки, планы, реализация (1.IX. 1939 г. – 19.XI.1942 г.). – Кишинев, 1981. – С. 246-248.

418. E. R. – Vol. III. – Partea I. – P. 337.

419. Ibidem. – P. 370.

420. О Праведниках мира см.: Михаил Беккер. Зажги свечу в день Победы… – Кишинев, 2002. – С. 137-160; Holocaustul. Materiale informative pentru profesorii de istorie. – Chişinău, 2003. – P. 36-38 (alcătuitor T. Magder); Назария С. Холокост. Страницы истории. – Кишинев, 2005.-С. 132-133, 139 и др.

Источник: Изяслав Левит „Шоа-Холокост-Катастрофа: «Еврейский вопрос» в политике диктатуры И. Антонеску”, Том I, Тирасполь, 2015.