А потом уже только один орган играл, и гроб поплыл к темно-красным бархатным шторам у алтаря. Когда гроб у самых штор оказался, Пандора за спиной Берта ко мне наклонилась и на ухо прошептала:
— Боже, какое варварство! Прямо как дикари!
Берт прохрипел:
— Вот и нет больше моей девочки.
И все. Квини сгорела в печке.
У меня ноги так тряслись, что чуть в проходе не свалился. Когда вышли, мы с Пандорой разом вверх посмотрели. А там серый дым из трубы поднимается, и его ветерок уносит. Квини всегда говорила, что ей летать хочется.
Лично я считаю, что в жизни и смерти есть какой-то смысл. Вот Рози у нас родилась, — значит, Квини место для нее должна освободить. Поминки отмечали у Пандоры, здорово весело было. Берт был в порядке; даже пару шуточек отпустил. Но я заметил, что о Квини никому вспоминать не хотелось. Когда я ее имя произносил, все глаза отводили и притворялись глухими. Ни черта себе. Это что ж получается? Берт опять один и никому не нужен, кроме меня?
А у меня, между прочим, в июне экзамены!
Я вынул Рози из кроватки и показал ей, с чего начинается Рождество. Кажется, она была не в восторге. Даже наоборот, зевать начала. Зато у пса случился один из его приступов бешеной радости, так что пришлось его от елки оттаскивать и воспитывать скрученным в трубку «Гардианом».
Завтра же узнаю, кто из первоклашек сегодня эльфом-почтальоном работал, и пропесочу как следует.
Звонил отец, спрашивал, чем собираемся на Рождество заниматься. Мама ответила с сарказмом в голосе:
— Ничем особенным, Джордж. Обожремся индюшатиной, налакаемся до поросячьего визга и будем менять перегоревшие лампочки на гирляндах.
— А мы, — сказал папа, — хотим встретить это Рождество тихо, по-домашнему. Только я и мама. Вдали от наших родных и любимых.
— Звучит божественно. Пардон, Джордж, мне некогда. Нужно бежать. У дверей толпа ухажеров с ящиком шампанского.
Наглое и бессовестное вранье! Толпа ухажеров — это я, а ящик шампанского — чашка какао, которую я маме принес.
Сам я никому открытки не послал. Жду — пришлет мне кто-нибудь или нет.
Завтра школьный концерт. Я всегда участвовал, а в этом году пролетел. Зато мама довольна, потому что эти концерты не выносит, а теперь ей и идти не надо.
— Ну и удружил ты мне, Адриан. Дезертировал, можно сказать, и теперь Эрнеста лилипут играет!
Это он о коротышке Питере Брауне, у которого мать всю беременность дымила как паровоз!
Все равно я рад, что от роли отказался, потому что спектакль с треском провалился. Леди Брэкнелл забыла свою главную реплику: «Что? Саквояж?!» — а Питер Браун (Эрнест то есть) все время стоял за креслом, одна макушка торчала. Симона Бейтс здорово играла Гвендолен. Вот только татуировками своими все сверкала. Ну а про остальных и писать неохота.
Зато декорации были что надо! Я поздравил мистера Анимбу, нашего учителя труда, и сказал, что он внес большой вклад в спектакль. Мистер Анимба глаза выпучил и прошептал, как в шпионском фильме:
— Как ты думаешь, никто не заметил, что я воспользовался декорациями из «Питера Пэна» трехлетней давности?
Я его убедил, что зрителям не до того было, чтобы глазеть в окна на сцене, за которыми пальмы дыбились.
Мистер Голайти после спектакля будто растворился. Вроде бы перед самым концом вспомнил про свою мать в больнице и слинял по-тихому.
А вообще-то самым классным был антракт, когда Пандора в комнате отдыха на виоле играла.
Многовато, конечно, сам знаю, но у меня же теперь лишние расходы на Рози!
21.30. Совсем забыл, что Квини больше нет. Мог бы и не шиковать. Вот башка дырявая!
1. Пес — резиновая кость — 1.25
2. Пандора — толстенная золотая цепь — 2.00
3. Мама — таймер для варки яиц — 1.59
4. Рози — шоколадный Санта-Клаус — 0.79
5. Берт — пачка его любимых сигарет «Вудбайнз» — 1.09
6. Найджел — фиг он что получит от меня в этом году. Теперь у него Клайв Барнс в лучших друзьях!
7. Папа — антифриз в подарочной бутылке — 1.39
8. Бабушка — подарочные салфетки для пыли — 1.29
9. Тетя Сьюзан — парадные носовые платки — 0.99
10. Штык — собачья расческа — 1.29
В «Вулворте» не протолкнуться было: всем приспичило в последний момент подарки покупать. И что за народ! Нет чтобы заранее подумать! В очереди больше получаса проторчал.
После «Вулворта» сходили с Пандорой в молодежный клуб на вечеринку. Найджел там целый скандал учинил. Танцевал в обнимку с Клайвом Барнсом, а тот наштукатурился, как девчонка, даже губы намалевал!
Слух прошел, что Найджел гомик. Я на всякий пожарный всем сообщил, что он мне больше не лучший друг. Барри Кент втихаря протащил через аварийный выход две банки джин-тоника. Его банда раздавила джин-тоник на шестерых, надрались как сапожники. В конце Рик Лемон поставил пластинку «Белое Рождество». Клевый медляк! Все на пары разбились, и я воспользовался романтической обстановкой, чтобы сказать Пандоре, как я ее обожаю, а она прошептала:
— Ах, Адриан, котик мой! Долго ли продлится наше безмерное счастье?
Вот это да! В этом Пандора спец. Всегда ложку дегтя в бочку меда подпустит. Проводил ее домой. Поцеловал два раза. Вернулся к себе. Накормил пса. Проверил дыхание и пульс у Рози. Лег спать.
7.30. Уже торчал в мясной лавке в очереди за свежей индюшкой, свиной лопаткой и колбасным фаршем.
9.00. Стоял в очереди за овощами и твердил про себя все, что мама мне вдогонку орала. Купил: 3 фунта брюссельской капусты, 24 мандарина, 2 фунта смеси из разных орехов, 2 пучка остролиста («сначала рассмотри как следует, чтобы с ягодками»), пучок салата («и перца зеленого не забудь»), 2 коробки фиников («непременно с верблюдом на картинке»), 3 фунта яблок ("если сорта «Кокс» не будет, бери «Джи Смит»), 6 фунтов картошки («каждую проверь, они проросшую подсовывают»).
11.15. Пулей залетел в прачечную; в доме ни одной чистой праздничной салфетки, чтобы на стол постелить, не осталось. Постирал и погладил три.
14.00. Приковылял к гастроному с гигантским списком и коляской Рози, которую мама велела взять, «иначе ноги протяну, пока буду как ишак навьюченный всю эту жратву на горбу переть». Почти три фунта угрохал на сыр («возьми „Стилтон“, но только настоящий, голубой с зеленцой, плотный и упругий»), две коробки бисквита «Дамские пальчики»… слоеный мармелад… банку консервированного компота… Список на тысячу миль растянулся.
16.10 . С трудом протиснулся в двери «Вулворта», а потом еле протолкался к отделу, где гирлянды, хлопушки и бенгальские огни продают.
16.20 . Влип в прилавок и увидел пустые полки. Зато по горло наслушался всякой абракадабры: «У Керри, говорят, гирлянды с фонариками есть»; «А в „Рамбелоу“ со звездочками, двух видов!»; «Нет, в „Хабитат“ лучше, там самые модные, но цены кусаются!»
17.00. Обошел все эти магазины и еще полдюжины других, устал как собака, плюнул и встал в длиннющую очередь на автобус.
По улице пьяные дебилы шатались, с ног до головы в гирляндах, и девицы с фабрики, обмотанные дождиком для елок. И в этом прикиде они рождественские гимны горланили! Христос, наверное, в гробу перевернулся.
17.25. Со мной случился приступ необъяснимой паники: из очереди я рванул прямиком к «Марксу и Спенсеру»[34], купить хоть что-нибудь. Налицо были все признаки временного помешательства рассудка. Голос в башке твердил: «Пять минут до закрытия! Бери! Хватай! Покупай!» В универмаге толпы потных мужиков пачками сметали женское белье.
17.29. Пришел в себя и вернулся на остановку, а автобус хвостом вильнул.
18.15. Наконец добрался домой! С коробкой китайских фонариков из соседней лавки мистера Черри. И надо ж было таскаться по всему городу, вместо того чтобы сразу за угол завернуть!
Мама в гостиной прибралась (даже за плинтусами пропылесосила), а когда фонарики зажгли, фрукты в вазах разложили, остролист повсюду рассовали — вообще классно стало, прямо как на рождественской открытке. Мы с мамой успели пропустить по рюмочке до приезда Берта (к нему добровольца-общественника прикрепили, с машиной, которая в Рождество стариков по гостям развозит).
Берта усадили перед теликом, вручили бутерброд с его любимой свеклой и бутылку пива (темного), а сами пошли на кухню стряпать пирожки и рождественский торт.
1.00. Только что вернулись со всенощной. Очень волнительно, даже для убежденного атеиста, хотя лично я считаю, что живой осел в церкви — это перебор.
2.00. Вспомнил! Щипцы для орехов так и не купил.
Умылся, побрился, зубы почистил, прыщи выдавил и пошел на кухню ставить чайник. Не знаю, что такое случилось с Рождеством, но что-то точно случилось. Ну совсем все не так, как раньше, когда я маленьким был. Мама накормила и вымыла Рози, а я накормил и вымыл Берта. Потом мы вернулись в гостиную и распаковали подарки. Я до соплей расстроился, когда увидел свой сверток. С ходу понял, что по форме на компьютер не тянет. Дубленка, само собой, тоже ничего, теплая, но что с ней делать, кроме как на себе таскать?
Поносил часа два, а когда до чертиков надоело, снял и повесил в коридоре. Маме таймер понравился страшно, прямо визжала от радости:
— Ух ты! Еще один в мою коллекцию!
Рози на моего шоколадного Санту начхать. 79 пенсов вылетели в трубу!
На Рождество получил:
1) дубленку немного выше колена (видел точно такие в каталоге «Литтлвудс»);
2) журнал «Бино» (жалко, что в этом году комиксы какие-то детсадовские);
3) шлепанцы (точь-в-точь как у Майкла Кейна, только об этом мало кто знает);
4) складной армейский нож (у папы бредовая идея, что я буду ходить в походы);
5) банку мятных леденцов (от пса, что ли?);
6) вязаную шапку-шлем (ну это точно от бабули. Фуфло! Натуральное фуфло!);
7) книжку «Спорт для мальчиков» (наверняка от бабушки Сагден, потому что на обложке Стэнли Мэтьюс[35] бицепсами трясет).
В одиннадцать дико обрадовался приходу тети Сьюзан с ее подругой Глорией. Они всегда могут поддержать цивилизованную, столичную беседу, а Глория вообще очаровашка и жутко сексуальная. Платья у нее классные, со всякими прибамбасами, колготки кружевные и каблуки дюймов десять, не меньше! А голос тоненький-тоненький; я его как услышу, в желудке горячо становится. Тетя Сьюзан работает надзирательницей в тюрьме, дымит панамскими сигарами, а пальцы у нее волосатые. И при этом Глория с ней дружит. Что она в тете Сьюзан нашла — понятия не имею.
Индюшка нормально получилась, но была бы еще вкуснее, если б мама сначала целлофан сняла и потроха вынула, а уже потом в духовку засовывала. Пока индюшку резали, Берта на шовинизм потянуло. В вырез Глории глаза вытаращил и говорит:
— Кхе, кхе. Мне бы грудки. Отчекрыжь-ка, бабочка, самый лакомый кусочек.
Глории хоть бы хны, зато я покраснел и полез под стол — вроде кусок хлеба уронил.
Мама спросила, какую мне часть индюшки положить.
— Крылышко. Большое спасибо.
Вообще-то я крылышки терпеть не могу, просто все остальные индюшачьи части носят яркую сексуальную окраску. А я лучше бы салфетку слопал, чем выговорил «грудка», «ножка» или «бедрышко». Рози две чайные ложки пюре с подливкой перепало. Вести себя за столом совершенно не умеет. Ест как свинья, они с Бертом на пару такие. После стакана «Бычьей крови» я окунулся в океан сладострастной чувственности. Речи толкал выдающиеся и острые, больше часа без остановки говорил, пока мама не остановила:
— А ну марш из-за стола, Адриан! Нет, вы только поглядите на него. Нюхнет чего покрепче колы — и понесло мужика! Готов трепаться до второго пришествия.
Королева во время рождественской речи выглядела не ахти. Думаю, ей в этом году тоже подарки паршивые достались, так что мы с ней товарищи по несчастью. Берт с тетей Сьюзан сцепились насчет королевской семьи. Берт заявил, что «враз вытурил бы этих, с голубыми кровями, из ихнего Букингемского дворца в бунгало вроде моей берлоги».
Я бы и сам ему сказал пару ласковых, но Глория первая заступилась:
— Это уж вы загнули, Берт. Зачем же так бесчеловечно. Короли — люди особые, не то что мы. Им шик подавай. Но увидеть кого-нибудь из этой семейки в Милтон-Кейнс я бы тоже не отказалась.
Вечером пошел навестить бабушку с отцом. Бабуля запихала в меня четыре пирожка и спросила, почему я не надел вязаный шлем. Отец помалкивал. Он в отрубе был, в бабушкином кресле валялся. Надрался до чертиков.
Кашемировый!!! Шарф!!! В пятнадцать лет!!!
Буду носить этикеткой кверху.
Пандора моей цепочке дико обрадовалась, от зеркала никак отлипнуть не могла.
— Какая прелесть! Чистое золото! Как тебе это удалось, котик? Ты же за нее, наверное, целую сотню выложил!
Я скромно молчал. Раз она не в курсе, что в «Вулворте» таких по два фунта навалом, чего зря трепаться?
Любовь моя,
Глубоко сожалею, но вынуждена отменить назначенную встречу. Встала сегодня с гадкой красной полосой вокруг горла.
Всегда твоя
Пандора.
P. S. У меня аллергия на недрагоценные металлы.
— Без разницы, Моул. Все три годятся.
Вечно с Найджелом так. Слабовольная, нерешительная личность.
Дома он показал свои подарки: навороченный тренажер, кроссовки «Адидас», набор косметики (женской) и трико в обтяжку.
— Мне, — говорит, — бас во как нужен!
Странное дело, никогда не слышал, чтобы регги басом исполняли. Так ему и сказал. А он загоготал и руками себя всего обшлепал радостно:
— Бас-гитара нужна! Для ритма.
Я объяснил, что могу внести свой вклад в его новое дело, но только в роли поэта.
Дэнни предложил «нашмалять» парочку текстов. Тряханул мне руку и двинул по улице, извиваясь и подпрыгивая, так что белые косички по спине заскакали.
— Пусть остается, Адриан, но учти — он здесь в гостях, а не навсегда! Грудной младенец и старая развалина на шее — это не для меня.
В одиннадцать папа позвонил — пожелать счастья в новом году. Мама вся красными пятнами покрылась и дрожащим голосом пригласила его на рюмочку.
В 23.15 из Шеффилда позвонил гад Лукас, гундосил про то, как ему одиноко с бутылкой «Джонни Уокера». Мама сказала:
— Мог бы и поприличнее выпивку купить, Новый год как-никак.
Она теперь похудела и выглядит классно. А после звонков румяная стала, веселая и нахальная, совсем как раньше. Отец заявился за минуту до полуночи, с пакетом растопки «Зип» (уголь весь раскупили), и, когда по телику шотландцы в буйство впали, мы все Берта окружили, за руки взялись и спели «Доброе старое время»[37]. Вспомнили Квини и Стрекозу Сушеную, потом про будущее говорили. «Что год 1983-й нам готовит» и всякое такое.
Лично я уже ничему в жизни не удивлюсь. Глазом не моргну, даже если отец признается, что он русский шпион, а мама слиняет с фокусником из цирка.
В час ночи звякнула Пандора, поздравила с Новым годом. В трубке здорово грохотало: классная была у Брейтуэйтов вечеринка. Надо было и мне пойти. Вот до чего доводит отзывчивость и душевная доброта. Когда спать лег, вспомнил, что в этом году экзамены, и даже затрясся от страха.
Я, Адриан Моул, в этом году:
1) буду готовиться к экзаменам каждый вечер по два часа или больше;
2) больше не буду мыть ванну маминым шампунем;
3) куплю замшевую щетку для своей дубленки;
4) в школе не буду думать про секс;
5) буду смазывать велосипед каждую неделю;
6) постараюсь снова полюбить Берта Бакстера;
7) заплачу долг в библиотеке (88 пенсов) и снова стану брать книжки;
8) заставлю родителей снова соединиться в браке;
9) навсегда покончу с комиксами «Бино».
Прыщей все больше, уши как лопухи и вдобавок три пробора, так что сколько ни причесывайся, все равно волосы торчком.
— Наверное, ни хрена из этого не выйдет, Адриан. Как можно все забыть?
Я предложил обратиться к гипнотизеру.
— Без комментариев! — И дал по газам.
В кухне (за закрытой дверью) вдребезги разлетелась сахарница, потом скандал разгорелся. Потом дверь грохнула.
Настоящим Полин Моника Моул, в дальнейшем именуемая П.М.М., и Джордж Альфред Моул, в дальнейшем именуемый Д.А.М., договорились о следующем: П.М.М. и Д.А.М. обязуются сделать попытку прожить в согласии 1 (один) месяц. Если в течение этого испытательного срока П.М.М. или Д.А.М. нарушат данное соглашение, то оно будет аннулировано, после чего стороны немедленно начнут процедуру развода.
Соглашение
1. Д.А.М. обязуется охотно, без нытья и напоминаний, исполнять свою законную часть работы по дому.
2. П.М.М. обязуется содержать свою половину спальни в чистоте и пристойном виде.
3. Стороны обязуются по воскресеньям обедать в кафе.
4. Стороны обязуются уделять совместным детям от своего брака (Адриану и Рози) равное внимание.
5. Стороны обязуются обсуждать все возникающие финансовые вопросы по пятницам, в 19.00.
6. Д.А.М. обязуется открыть отдельный счет на имя П.М.М.
7. Каждая сторона обязуется не флиртовать с противоположным полом и не вступать в интимные отношения без полного на то согласия второй стороны.
8. П.М.М обязуется всегда закрывать тюбик с зубной пастой после использования.
9. Д.А.М. обязуется стирать свои носовые платки.
10. Каждая сторона обязуется не чинить препятствий другой стороне в занятиях по интересам (участие в демонстрациях, политических и общественных движениях).
11. Д.А.М. обязуется вышвырнуть к чертям обе пары саржевых штанов-галифе.
12. П.М.М. обязуется не зудеть каждую минуту про Дорин Слейтер. То же самое касается Д.А.М. относительно мистера Лукаса.
Подписано в день заключения соглашения, 8 января 1983 г.
Подписи сторон: Полин Моул (подпись).
Джордж Моул (подпись).
1-й свидетель Адриан Моул (подпись).
2-й свидетель Рози Моул (ґ вместо подписи).
— С этого момента, Адриан, у меня одна дорога. Прямая и узкая.
Я не врубился — это он про штаны или про жизнь?
На линейке держались с Пандорой за руки. К сожалению, на это дело обратил внимание пучеглазый Скратон. И рявкнул:
— Сопливые шуры-муры свои оставьте на вечер, ясно?!
Пандора разозлилась зверски, но я затащил ее в мужской туалет и успокоил. Объяснил, что пучеглазый Скратон наверняка импотент, вот и скрежещет зубами при виде юных, полных восточной страсти влюбленных!
— Боже, какое варварство! Прямо как дикари!
Берт прохрипел:
— Вот и нет больше моей девочки.
И все. Квини сгорела в печке.
У меня ноги так тряслись, что чуть в проходе не свалился. Когда вышли, мы с Пандорой разом вверх посмотрели. А там серый дым из трубы поднимается, и его ветерок уносит. Квини всегда говорила, что ей летать хочется.
Лично я считаю, что в жизни и смерти есть какой-то смысл. Вот Рози у нас родилась, — значит, Квини место для нее должна освободить. Поминки отмечали у Пандоры, здорово весело было. Берт был в порядке; даже пару шуточек отпустил. Но я заметил, что о Квини никому вспоминать не хотелось. Когда я ее имя произносил, все глаза отводили и притворялись глухими. Ни черта себе. Это что ж получается? Берт опять один и никому не нужен, кроме меня?
А у меня, между прочим, в июне экзамены!
14 декабря, вторник
По Радио-4 сообщили, что правительство тратит миллиард фунтов стерлингов на закупку вооружения. Вот гады. А у нас в школе закрывается лаборатория, потому что нет денег на зарплату учителю! Бедного мистера Хилла выбрасывают на пенсию — и это после тридцати лет каторжного труда с опасными бунзеновскими горелками. Нам будет его не хватать. Строгий он, конечно, до жути, но справедливый. Никогда над нами не насмехался и даже слушал, что ему говорят. А если прилично ответишь, то угощал маленькими «Марсами».15 декабря, среда
Вечером поставили елку. Она у нас кое-где проржавела, но я выкрутился: самые ржавые ветки дождиком серебряным обмотал, чтобы не отвалились. Мама велела украсить елку игрушками, которые я еще в детстве делал. Сказала, что это трогает ее сердце. Елка вышла супер, особенно когда я все размалеванные шары и пошлых ангелочков развесил.Я вынул Рози из кроватки и показал ей, с чего начинается Рождество. Кажется, она была не в восторге. Даже наоборот, зевать начала. Зато у пса случился один из его приступов бешеной радости, так что пришлось его от елки оттаскивать и воспитывать скрученным в трубку «Гардианом».
16 декабря, четверг
Купил упаковку самых дешевых рождественских открыток, но поздравления пока писать не стал. Посмотрю, кто мне первый пришлет.17 декабря, пятница
Наша школьная почта — такое же дерьмо, как и национальная. Послал Пандоре открытку еще перед утренней линейкой, а она получила только к концу последнего урока!Завтра же узнаю, кто из первоклашек сегодня эльфом-почтальоном работал, и пропесочу как следует.
18 декабря, суббота
Почтальон Кортни зашиб 150 фунтов на чаевых и на целый уик-энд уматывает в Венецию! Каждый человек, говорит, должен хоть раз в жизни справить Рождество в Венеции. Вот класс! Мне бы так. Еще Кортни сказал, что английские каналы тем, что в Венеции, в подметки не годятся.19 декабря, воскресенье
Сегодня Рози Джермина Моул первый раз в жизни улыбнулась. Улыбка была адресована псу.Звонил отец, спрашивал, чем собираемся на Рождество заниматься. Мама ответила с сарказмом в голосе:
— Ничем особенным, Джордж. Обожремся индюшатиной, налакаемся до поросячьего визга и будем менять перегоревшие лампочки на гирляндах.
— А мы, — сказал папа, — хотим встретить это Рождество тихо, по-домашнему. Только я и мама. Вдали от наших родных и любимых.
— Звучит божественно. Пардон, Джордж, мне некогда. Нужно бежать. У дверей толпа ухажеров с ящиком шампанского.
Наглое и бессовестное вранье! Толпа ухажеров — это я, а ящик шампанского — чашка какао, которую я маме принес.
20 декабря, понедельник
Завтра каникулы! В школе все просто ошалели. Девчонки целый день шушукаются, кто сколько открыток получил. Школьная почта зашивается.Сам я никому открытки не послал. Жду — пришлет мне кто-нибудь или нет.
Завтра школьный концерт. Я всегда участвовал, а в этом году пролетел. Зато мама довольна, потому что эти концерты не выносит, а теперь ей и идти не надо.
21 декабря, вторник
Последний день в школе.
Слава богу! Получил семь рождественских открыток. Три очень даже ничего, со вкусом. Остальные четыре — мура. Никакой художественной ценности и бумага дерьмовая, на стол поставить нельзя. Как только прочел, по-быстрому черкнул семь открыток и вручил первому попавшемуся «эльфу». Режиссер рождественского спектакля («Как важно быть серьезным») мистер Голайти только отмахнулся, когда я пожелал ему удачной премьеры:— Ну и удружил ты мне, Адриан. Дезертировал, можно сказать, и теперь Эрнеста лилипут играет!
Это он о коротышке Питере Брауне, у которого мать всю беременность дымила как паровоз!
Все равно я рад, что от роли отказался, потому что спектакль с треском провалился. Леди Брэкнелл забыла свою главную реплику: «Что? Саквояж?!» — а Питер Браун (Эрнест то есть) все время стоял за креслом, одна макушка торчала. Симона Бейтс здорово играла Гвендолен. Вот только татуировками своими все сверкала. Ну а про остальных и писать неохота.
Зато декорации были что надо! Я поздравил мистера Анимбу, нашего учителя труда, и сказал, что он внес большой вклад в спектакль. Мистер Анимба глаза выпучил и прошептал, как в шпионском фильме:
— Как ты думаешь, никто не заметил, что я воспользовался декорациями из «Питера Пэна» трехлетней давности?
Я его убедил, что зрителям не до того было, чтобы глазеть в окна на сцене, за которыми пальмы дыбились.
Мистер Голайти после спектакля будто растворился. Вроде бы перед самым концом вспомнил про свою мать в больнице и слинял по-тихому.
А вообще-то самым классным был антракт, когда Пандора в комнате отдыха на виоле играла.
22 декабря, среда
Обеднел на 15 фунтов. Пришлось снять со своего Строительного счета.Многовато, конечно, сам знаю, но у меня же теперь лишние расходы на Рози!
21.30. Совсем забыл, что Квини больше нет. Мог бы и не шиковать. Вот башка дырявая!
23 декабря, четверг
Составил список и двинул в универмаг «Вулворт». Говорят, там самый лучший выбор рождественских подарков.1. Пес — резиновая кость — 1.25
2. Пандора — толстенная золотая цепь — 2.00
3. Мама — таймер для варки яиц — 1.59
4. Рози — шоколадный Санта-Клаус — 0.79
5. Берт — пачка его любимых сигарет «Вудбайнз» — 1.09
6. Найджел — фиг он что получит от меня в этом году. Теперь у него Клайв Барнс в лучших друзьях!
7. Папа — антифриз в подарочной бутылке — 1.39
8. Бабушка — подарочные салфетки для пыли — 1.29
9. Тетя Сьюзан — парадные носовые платки — 0.99
10. Штык — собачья расческа — 1.29
В «Вулворте» не протолкнуться было: всем приспичило в последний момент подарки покупать. И что за народ! Нет чтобы заранее подумать! В очереди больше получаса проторчал.
После «Вулворта» сходили с Пандорой в молодежный клуб на вечеринку. Найджел там целый скандал учинил. Танцевал в обнимку с Клайвом Барнсом, а тот наштукатурился, как девчонка, даже губы намалевал!
Слух прошел, что Найджел гомик. Я на всякий пожарный всем сообщил, что он мне больше не лучший друг. Барри Кент втихаря протащил через аварийный выход две банки джин-тоника. Его банда раздавила джин-тоник на шестерых, надрались как сапожники. В конце Рик Лемон поставил пластинку «Белое Рождество». Клевый медляк! Все на пары разбились, и я воспользовался романтической обстановкой, чтобы сказать Пандоре, как я ее обожаю, а она прошептала:
— Ах, Адриан, котик мой! Долго ли продлится наше безмерное счастье?
Вот это да! В этом Пандора спец. Всегда ложку дегтя в бочку меда подпустит. Проводил ее домой. Поцеловал два раза. Вернулся к себе. Накормил пса. Проверил дыхание и пульс у Рози. Лег спать.
24 декабря, пятница
Канун Рождества.
Рози держит маму на привязи, поэтому к Рождеству мне придется одному готовиться.7.30. Уже торчал в мясной лавке в очереди за свежей индюшкой, свиной лопаткой и колбасным фаршем.
9.00. Стоял в очереди за овощами и твердил про себя все, что мама мне вдогонку орала. Купил: 3 фунта брюссельской капусты, 24 мандарина, 2 фунта смеси из разных орехов, 2 пучка остролиста («сначала рассмотри как следует, чтобы с ягодками»), пучок салата («и перца зеленого не забудь»), 2 коробки фиников («непременно с верблюдом на картинке»), 3 фунта яблок ("если сорта «Кокс» не будет, бери «Джи Смит»), 6 фунтов картошки («каждую проверь, они проросшую подсовывают»).
11.15. Пулей залетел в прачечную; в доме ни одной чистой праздничной салфетки, чтобы на стол постелить, не осталось. Постирал и погладил три.
14.00. Приковылял к гастроному с гигантским списком и коляской Рози, которую мама велела взять, «иначе ноги протяну, пока буду как ишак навьюченный всю эту жратву на горбу переть». Почти три фунта угрохал на сыр («возьми „Стилтон“, но только настоящий, голубой с зеленцой, плотный и упругий»), две коробки бисквита «Дамские пальчики»… слоеный мармелад… банку консервированного компота… Список на тысячу миль растянулся.
16.10 . С трудом протиснулся в двери «Вулворта», а потом еле протолкался к отделу, где гирлянды, хлопушки и бенгальские огни продают.
16.20 . Влип в прилавок и увидел пустые полки. Зато по горло наслушался всякой абракадабры: «У Керри, говорят, гирлянды с фонариками есть»; «А в „Рамбелоу“ со звездочками, двух видов!»; «Нет, в „Хабитат“ лучше, там самые модные, но цены кусаются!»
17.00. Обошел все эти магазины и еще полдюжины других, устал как собака, плюнул и встал в длиннющую очередь на автобус.
По улице пьяные дебилы шатались, с ног до головы в гирляндах, и девицы с фабрики, обмотанные дождиком для елок. И в этом прикиде они рождественские гимны горланили! Христос, наверное, в гробу перевернулся.
17.25. Со мной случился приступ необъяснимой паники: из очереди я рванул прямиком к «Марксу и Спенсеру»[34], купить хоть что-нибудь. Налицо были все признаки временного помешательства рассудка. Голос в башке твердил: «Пять минут до закрытия! Бери! Хватай! Покупай!» В универмаге толпы потных мужиков пачками сметали женское белье.
17.29. Пришел в себя и вернулся на остановку, а автобус хвостом вильнул.
18.15. Наконец добрался домой! С коробкой китайских фонариков из соседней лавки мистера Черри. И надо ж было таскаться по всему городу, вместо того чтобы сразу за угол завернуть!
Мама в гостиной прибралась (даже за плинтусами пропылесосила), а когда фонарики зажгли, фрукты в вазах разложили, остролист повсюду рассовали — вообще классно стало, прямо как на рождественской открытке. Мы с мамой успели пропустить по рюмочке до приезда Берта (к нему добровольца-общественника прикрепили, с машиной, которая в Рождество стариков по гостям развозит).
Берта усадили перед теликом, вручили бутерброд с его любимой свеклой и бутылку пива (темного), а сами пошли на кухню стряпать пирожки и рождественский торт.
1.00. Только что вернулись со всенощной. Очень волнительно, даже для убежденного атеиста, хотя лично я считаю, что живой осел в церкви — это перебор.
2.00. Вспомнил! Щипцы для орехов так и не купил.
25 декабря, суббота
Рождество.
Проснулся в 7.30.Умылся, побрился, зубы почистил, прыщи выдавил и пошел на кухню ставить чайник. Не знаю, что такое случилось с Рождеством, но что-то точно случилось. Ну совсем все не так, как раньше, когда я маленьким был. Мама накормила и вымыла Рози, а я накормил и вымыл Берта. Потом мы вернулись в гостиную и распаковали подарки. Я до соплей расстроился, когда увидел свой сверток. С ходу понял, что по форме на компьютер не тянет. Дубленка, само собой, тоже ничего, теплая, но что с ней делать, кроме как на себе таскать?
Поносил часа два, а когда до чертиков надоело, снял и повесил в коридоре. Маме таймер понравился страшно, прямо визжала от радости:
— Ух ты! Еще один в мою коллекцию!
Рози на моего шоколадного Санту начхать. 79 пенсов вылетели в трубу!
На Рождество получил:
1) дубленку немного выше колена (видел точно такие в каталоге «Литтлвудс»);
2) журнал «Бино» (жалко, что в этом году комиксы какие-то детсадовские);
3) шлепанцы (точь-в-точь как у Майкла Кейна, только об этом мало кто знает);
4) складной армейский нож (у папы бредовая идея, что я буду ходить в походы);
5) банку мятных леденцов (от пса, что ли?);
6) вязаную шапку-шлем (ну это точно от бабули. Фуфло! Натуральное фуфло!);
7) книжку «Спорт для мальчиков» (наверняка от бабушки Сагден, потому что на обложке Стэнли Мэтьюс[35] бицепсами трясет).
В одиннадцать дико обрадовался приходу тети Сьюзан с ее подругой Глорией. Они всегда могут поддержать цивилизованную, столичную беседу, а Глория вообще очаровашка и жутко сексуальная. Платья у нее классные, со всякими прибамбасами, колготки кружевные и каблуки дюймов десять, не меньше! А голос тоненький-тоненький; я его как услышу, в желудке горячо становится. Тетя Сьюзан работает надзирательницей в тюрьме, дымит панамскими сигарами, а пальцы у нее волосатые. И при этом Глория с ней дружит. Что она в тете Сьюзан нашла — понятия не имею.
Индюшка нормально получилась, но была бы еще вкуснее, если б мама сначала целлофан сняла и потроха вынула, а уже потом в духовку засовывала. Пока индюшку резали, Берта на шовинизм потянуло. В вырез Глории глаза вытаращил и говорит:
— Кхе, кхе. Мне бы грудки. Отчекрыжь-ка, бабочка, самый лакомый кусочек.
Глории хоть бы хны, зато я покраснел и полез под стол — вроде кусок хлеба уронил.
Мама спросила, какую мне часть индюшки положить.
— Крылышко. Большое спасибо.
Вообще-то я крылышки терпеть не могу, просто все остальные индюшачьи части носят яркую сексуальную окраску. А я лучше бы салфетку слопал, чем выговорил «грудка», «ножка» или «бедрышко». Рози две чайные ложки пюре с подливкой перепало. Вести себя за столом совершенно не умеет. Ест как свинья, они с Бертом на пару такие. После стакана «Бычьей крови» я окунулся в океан сладострастной чувственности. Речи толкал выдающиеся и острые, больше часа без остановки говорил, пока мама не остановила:
— А ну марш из-за стола, Адриан! Нет, вы только поглядите на него. Нюхнет чего покрепче колы — и понесло мужика! Готов трепаться до второго пришествия.
Королева во время рождественской речи выглядела не ахти. Думаю, ей в этом году тоже подарки паршивые достались, так что мы с ней товарищи по несчастью. Берт с тетей Сьюзан сцепились насчет королевской семьи. Берт заявил, что «враз вытурил бы этих, с голубыми кровями, из ихнего Букингемского дворца в бунгало вроде моей берлоги».
Я бы и сам ему сказал пару ласковых, но Глория первая заступилась:
— Это уж вы загнули, Берт. Зачем же так бесчеловечно. Короли — люди особые, не то что мы. Им шик подавай. Но увидеть кого-нибудь из этой семейки в Милтон-Кейнс я бы тоже не отказалась.
Вечером пошел навестить бабушку с отцом. Бабуля запихала в меня четыре пирожка и спросила, почему я не надел вязаный шлем. Отец помалкивал. Он в отрубе был, в бабушкином кресле валялся. Надрался до чертиков.
26 декабря, воскресенье
Первое после Рождества.
Мы с Пандорой обменялись подарками в торжественной обстановке, при свечах, в моей спальне! Я застегнул у нее на шее толстенную золотую цепь, а она набросила мне на шею толстенный шарф (70% шерсти, 10% кашемира, 20% акрила).Кашемировый!!! Шарф!!! В пятнадцать лет!!!
Буду носить этикеткой кверху.
Пандора моей цепочке дико обрадовалась, от зеркала никак отлипнуть не могла.
— Какая прелесть! Чистое золото! Как тебе это удалось, котик? Ты же за нее, наверное, целую сотню выложил!
Я скромно молчал. Раз она не в курсе, что в «Вулворте» таких по два фунта навалом, чего зря трепаться?
27 декабря, понедельник
День подарков. Выходной день (по всей Великобритании, кроме Шотландии). Выходной день (в Канаде). Праздник (в Шотландии). Выходной (в Ирландской Республике).
Только что пацан на новом мопеде к нашему дому подрулил и передал мне записку:Любовь моя,
Глубоко сожалею, но вынуждена отменить назначенную встречу. Встала сегодня с гадкой красной полосой вокруг горла.
Всегда твоя
Пандора.
P. S. У меня аллергия на недрагоценные металлы.
28 декабря, вторник
Обмотал шею шарфом и прошвырнулся по Хай-стрит. На светофоре встретил Найджела в новых кожаных штанах. Он пригласил меня к себе «потолковать». Почему бы и нет? Праздник как-никак. Короче, я согласился. И офигел! Найджел, оказывается, не может решить, кто он такой — бисексуал, гомосексуал или натурал. Я спросил, кем он сам себя больше чувствует. А он в ответ:— Без разницы, Моул. Все три годятся.
Вечно с Найджелом так. Слабовольная, нерешительная личность.
Дома он показал свои подарки: навороченный тренажер, кроссовки «Адидас», набор косметики (женской) и трико в обтяжку.
29 декабря, среда
Дэнни Томпсон реггером заделался. Я его утром встретил, когда по Хай-стрит в шарфе прогуливался. Он спросил, как у меня с музыкой — играю на чем-нибудь или нет.— Мне, — говорит, — бас во как нужен!
Странное дело, никогда не слышал, чтобы регги басом исполняли. Так ему и сказал. А он загоготал и руками себя всего обшлепал радостно:
— Бас-гитара нужна! Для ритма.
Я объяснил, что могу внести свой вклад в его новое дело, но только в роли поэта.
Дэнни предложил «нашмалять» парочку текстов. Тряханул мне руку и двинул по улице, извиваясь и подпрыгивая, так что белые косички по спине заскакали.
30 декабря, четверг
Полнолуние.
Сегодня мы с мамой, Рози, тетей Сьюзан и Глорией ходили в Бриджгейт-парк. Берт прогулок не выносит, поэтому его оставили дома с собаками и остатками рождественского обеда. Четыре мили до парка тащились, офонареть можно! Я специально всю дорогу за Глорией шел, чтобы ничего из ее заднего вида не упустить. Вечером тетя Сьюзан с Глорией возвращаются к себе в тюрьму Холлуэй[36]. А Берт возвращается в свою конуру. Никто по нему плакать не собирается. Он только и делал, что Ай-ти-ви смотрел, будто других программ на британском телевидении нет! И еще к Рози приклеился, больше никому не дал подержать.31 декабря, пятница
Берт попросил остаться на Новый год. Ему, видите ли, в праздник компания соцработников не по нраву. Мама разрешила, только сразу потащила меня на кухню и зашипела:— Пусть остается, Адриан, но учти — он здесь в гостях, а не навсегда! Грудной младенец и старая развалина на шее — это не для меня.
В одиннадцать папа позвонил — пожелать счастья в новом году. Мама вся красными пятнами покрылась и дрожащим голосом пригласила его на рюмочку.
В 23.15 из Шеффилда позвонил гад Лукас, гундосил про то, как ему одиноко с бутылкой «Джонни Уокера». Мама сказала:
— Мог бы и поприличнее выпивку купить, Новый год как-никак.
Она теперь похудела и выглядит классно. А после звонков румяная стала, веселая и нахальная, совсем как раньше. Отец заявился за минуту до полуночи, с пакетом растопки «Зип» (уголь весь раскупили), и, когда по телику шотландцы в буйство впали, мы все Берта окружили, за руки взялись и спели «Доброе старое время»[37]. Вспомнили Квини и Стрекозу Сушеную, потом про будущее говорили. «Что год 1983-й нам готовит» и всякое такое.
Лично я уже ничему в жизни не удивлюсь. Глазом не моргну, даже если отец признается, что он русский шпион, а мама слиняет с фокусником из цирка.
В час ночи звякнула Пандора, поздравила с Новым годом. В трубке здорово грохотало: классная была у Брейтуэйтов вечеринка. Надо было и мне пойти. Вот до чего доводит отзывчивость и душевная доброта. Когда спать лег, вспомнил, что в этом году экзамены, и даже затрясся от страха.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
1 января 1983, суббота
Новый Год.
Принял твердое решение измениться и составил список.Я, Адриан Моул, в этом году:
1) буду готовиться к экзаменам каждый вечер по два часа или больше;
2) больше не буду мыть ванну маминым шампунем;
3) куплю замшевую щетку для своей дубленки;
4) в школе не буду думать про секс;
5) буду смазывать велосипед каждую неделю;
6) постараюсь снова полюбить Берта Бакстера;
7) заплачу долг в библиотеке (88 пенсов) и снова стану брать книжки;
8) заставлю родителей снова соединиться в браке;
9) навсегда покончу с комиксами «Бино».
2 января, воскресенье
Сегодня занялся внешностью: провел критическую оценку. За прошлый год вырос всего на пару дюймов; теперь уже ясно, что я из тех, кому в кино вечно ни фига не видно.Прыщей все больше, уши как лопухи и вдобавок три пробора, так что сколько ни причесывайся, все равно волосы торчком.
3 января, понедельник
Между родителями вовсю идут переговоры о возвращении папы в лоно семьи. Мама сказала:— Наверное, ни хрена из этого не выйдет, Адриан. Как можно все забыть?
Я предложил обратиться к гипнотизеру.
4 января, вторник
Переговоры продолжались за закрытыми дверями. Хотелось бы услышать отчет о результатах. Спросил отца, когда он уходил.— Без комментариев! — И дал по газам.
5 января, среда
Переговоры прерваны.В кухне (за закрытой дверью) вдребезги разлетелась сахарница, потом скандал разгорелся. Потом дверь грохнула.
6 января, четверг
Одна сторона передала другой стороне послание через посредника, меня то есть. С просьбой возобновить переговоры. Послание было передано, а предложение принято, так что мне осталось обмозговать детали — время, место переговоров и куда Рози девать.7 января, пятница
Встреча состоялась в 20.00 в китайском ресторане. Переговоры продолжались весь ужин и были отложены, когда одна сторона вернулась домой кормить ребенка.8 января, суббота
Стороны составили следующее соглашение.Настоящим Полин Моника Моул, в дальнейшем именуемая П.М.М., и Джордж Альфред Моул, в дальнейшем именуемый Д.А.М., договорились о следующем: П.М.М. и Д.А.М. обязуются сделать попытку прожить в согласии 1 (один) месяц. Если в течение этого испытательного срока П.М.М. или Д.А.М. нарушат данное соглашение, то оно будет аннулировано, после чего стороны немедленно начнут процедуру развода.
Соглашение
1. Д.А.М. обязуется охотно, без нытья и напоминаний, исполнять свою законную часть работы по дому.
2. П.М.М. обязуется содержать свою половину спальни в чистоте и пристойном виде.
3. Стороны обязуются по воскресеньям обедать в кафе.
4. Стороны обязуются уделять совместным детям от своего брака (Адриану и Рози) равное внимание.
5. Стороны обязуются обсуждать все возникающие финансовые вопросы по пятницам, в 19.00.
6. Д.А.М. обязуется открыть отдельный счет на имя П.М.М.
7. Каждая сторона обязуется не флиртовать с противоположным полом и не вступать в интимные отношения без полного на то согласия второй стороны.
8. П.М.М обязуется всегда закрывать тюбик с зубной пастой после использования.
9. Д.А.М. обязуется стирать свои носовые платки.
10. Каждая сторона обязуется не чинить препятствий другой стороне в занятиях по интересам (участие в демонстрациях, политических и общественных движениях).
11. Д.А.М. обязуется вышвырнуть к чертям обе пары саржевых штанов-галифе.
12. П.М.М. обязуется не зудеть каждую минуту про Дорин Слейтер. То же самое касается Д.А.М. относительно мистера Лукаса.
Подписано в день заключения соглашения, 8 января 1983 г.
Подписи сторон: Полин Моул (подпись).
Джордж Моул (подпись).
1-й свидетель Адриан Моул (подпись).
2-й свидетель Рози Моул (ґ вместо подписи).
9 января, воскресенье
Папа устроил на заднем дворе торжественное сожжение своих штанов-галифе и сказал, ковыряя палкой горящую саржу:— С этого момента, Адриан, у меня одна дорога. Прямая и узкая.
Я не врубился — это он про штаны или про жизнь?
10 января, понедельник
Школа вонючая началась. Все своими новенькими калькуляторами друг у друга перед носом махали. Моя дубленка шуму наделала здорово, причем везде, где я с ней появлялся. А я с ней, между прочим, именно везде и появлялся. Чтобы такую дорогую вещь в раздевалке оставить? Черта с два.На линейке держались с Пандорой за руки. К сожалению, на это дело обратил внимание пучеглазый Скратон. И рявкнул:
— Сопливые шуры-муры свои оставьте на вечер, ясно?!
Пандора разозлилась зверски, но я затащил ее в мужской туалет и успокоил. Объяснил, что пучеглазый Скратон наверняка импотент, вот и скрежещет зубами при виде юных, полных восточной страсти влюбленных!